Традиционно преступник подвергался бичеванию, потом его заставляли нести поперечную балку по улицам до того места, где был врыт в землю высокий столб. Потом его прибивали к этой балке и втаскивали наверх при помощи системы блоков. Ноги его иногда прибивали, иногда привязывали к столбу. Иногда смерти от изнеможения способствовала рука солдата, который ломал ноги жертвы, что давало ей милосердную возможность погрузиться в бессознательное состояние. Однако для своих целей я решаю прибегнуть к более декоративному кресту св. Андрея. Во-первых, он интереснее будет жать на мускулы Гэреса. Во-вторых, если Гэрес окажется на высоте положения, это сделает доступ к нему легче.

Интересно, что распятие никогда не использовалось как наказание для солдат, за исключением преступников-дезертиров. Может, римляне были правы?

Но кто же был той жертвой, к обиталищу которой он торопился? Конечно, он не был столь неосторожен, чтобы блуждать в поисках случайного человека? О нет: он давно пригляделся к жертве, viz[4]к своему старому и очень близкому другу.

Брендон ненавидящим взглядом смотрел на лист бумаги, вставленный в пишущую машинку. Том Кросс, возможно, далек от представлений зама о превосходном копе, но он всегда умел хорошо ловить воров. А выходка вроде сегодняшней могла подвесить всю его карьеру. Сколько еще людей получили срок с помощью Кросса за многие годы, и никто при этом ничего не заподозрил? Если бы Брендон не нарушил правила и не взял Тони на их противозаконный обыск, никто никогда не усомнился бы в «уликах», которые нашел Том Кросс. Никто, кроме Стиви Маконнела, не узнал бы, что две из трех «находок» Кросс принес с собой. Одной мысли о последствиях было достаточно, чтобы по спине Брендона потек холодный пот.

Кросс не оставил Брендону другого выхода, кроме как отстранить его от работы. Дисциплинарное взыскание, которое неизбежно последует за этим, будет болезненно для всех участников расследования, но это беспокоило Брендона меньше всего. Гораздо важнее, какое влияние это окажет на моральный климат в следственной группе. Единственный способ исправить это – взять прямую ответственность за расследование на себя. Теперь ему оставалось только убедить шефа в своей правоте. Со вздохом Брендон вынул из машинки страницу и вставил следующую.

Его докладная записка начальнику полиции была краткой по форме и по существу. Оставалось сделать всего одно дело, а потом он дотащится до дома и ляжет. Вздохнув, Брендон взглянул на часы. Половина двенадцатого ночи. Он отодвинул машинку и начал писать в личном блокноте для докладов.

«Детективу-инспектору Кевину Мэттьюзу. От Джона Брендона, заместителя начальника уголовной полиции. По делу: Стивен Макконнел. В результате отстранения суперинтенданта Кросса я принимаю на себя непосредственное командование следственной группой. Нет никаких оснований обвинять Макконнела в чем-то большем, чем драка. Макконнел должен быть освобожден под залог в ожидании суда по обвинению в драке и под отдельный залог вернуться на улицу Скарджилл через неделю, чтобы мы могли допросить его, если появятся новые улики. Ввиду его отказа дать нам какую-либо информацию о своих контактах и назвать имена людей, которых он мог познакомить с Гэресом Финнеганом и Адамом Скоттом нам следует проследить за всеми его контактами Также следует получить ордер на прослушивание его номера на том основании, что он был связан со Скоттом и Финнеганом и имел, как нам теперь известно, контакты с Дэмьеном Коннолли в его профессиональной сфере. Наше расследование четырех аналогичных убийств должно продолжаться широким фронтом, хотя после освобождения под залог мы должны установить строгий надзор за Макконнелом. Завтра в полдень состоится конференция старших офицеров по этому вопросу».

Брендон подписал памятную записку и заклеил конверт. Как заводить друзей и влиять на людей, думал он, спускаясь вниз к столу сержанта? Брендон очень надеялся, что Тони Хилл не ошибается насчет Стиви Макконнела. Если инстинкт не обманул Тома Кросса – будет поставлено под удар нечто большее, чем моральный дух отдела уголовного розыска.

Кэрол сидела за обеденным столом, уперевшись подбородком в кулак, а другой рукой почесывала живот Нельсону.

– Как думаешь, дружок? Просто очередной лживый негодяй или как?

Прррт, – ответил кот, возвысив голос до ультразвука, но так и не открыв глаз.

– Так и знала, что ты это скажешь. Согласна, я умею их подцеплять, – вздохнула Кэрол. – Ты прав, нужно было держаться на расстоянии. Вот что бывает, когда задаешь темп. Получаешь удары. Хотя обычно они не появляются с левой стороны поля. По крайней мере теперь я знаю, почему он все время пятился. Лучше покончить с ним, котик. Жизнь достаточно сложна, нечего играть вторую скрипку.

Мррр, – согласился Нельсон.

– Он, наверное, думает, что мое серое вещество не работает. Поверить, что совершенно незнакомая женщина оставляет такие сообщения на автоответчике.

Роурр, – пожаловался Нельсон, перекатываясь на спину и колотя лапами по ее пальцам.

– Ладно, значит, ты тоже полагаешь, что это смешно. Но этот человек – психолог. Если он решил придумать объяснение своей лжи, мог бы сделать это поправдоподобнее, а не прибегать к смешным телефонным звонкам. Ему всего-то и нужно было сказать, что это кто-то, с кем он покончил и кто не смирился с этим. – Кэрол потерла глаза, чтобы отогнать сон, зевнула и вяло поднялась.

Дверь в кладовку, которую Майкл использовал как кабинет, открылась, и ее брат показался в дверях.

– Мне показалось, что я слышу голоса. Могла бы поговорить со мной. Я по крайней мере ответил бы тебе.

Кэрол устало улыбнулась.

– Нельсон и отвечает. Он не виноват, что мы не говорим по-кошачьи. Мне не хотелось мешать тебе, я видела, что ты работаешь.

Майкл пошел к бару и плеснул себе шотландского виски.

– Я просто тестировал игру, пытался определить, каких глюков мы насажали. Немного. Как прошел день?

– Не спрашивай. Нас перевели на улицу Скарджилл. Это просто дыра. Представь себе, что ты вернулся в прошлое и делаешь расчеты на счетах – вот тебе и картина моей теперешней рабочей обстановки. Атмосфера дрянная, и винят в этом Тони Хилла. А в остальном все просто очаровательно. – И Кэрол, по примеру брата, налила себе виски.

– Хочешь поговорить об этом? – спросил он присев на ручку диванчика.

– Спасибо, не стоит. – Кэрол одним глотком проглотила виски, передернулась от крепкого алкоголя и сказала: – Кстати, я принесла тебе пачку картинок. Как скоро сможешь глянуть?

– Я выпросил немного компьютерного времени завтра вечером. Это для тебя?

Кэрол обняла брата.

– Спасибо, братик.

– Всегда пожалуйста, – сказал он, обнимая сестру. – Ты знаешь, как я люблю сложные задачи.

– Я иду спать, – объявила она. – День выдался слишком долгий.

Едва Кэрол выключила свет, как почувствовала знакомый шмяк – Нельсон приземлился в ногах кровати. Тепло его тела у нее на ногах действовало успокоительно, хотя оно и не могло заменить человека, которого она так хотела сегодня вечером. Как только голова ее коснулась подушки, сон мгновенно исчез. Усталость никуда не делась, но мысли метались галопом. Прошу тебя, Господи, пусть завтра к трем часам неловкость между ней и Тони исчезнет. Она не забудет укол унижения, но она взрослый человек и профессионал и знает теперь, что он «закрыт для посещений». Она больше не поставит его в трудное положение: раз ему известно, что она знает, возможно, он сумеет расслабиться. Во всяком случае, работа над профилем создаст нейтральную обстановку. Ей не терпится посмотреть, что у него получилось.

На другом конце спящего города Тони тоже лежал в постели, глядя в потолок, рисуя воображаемую карту дорог на щелях вокруг лепной розетки. Он знал, что нет смысла выключать лампу у кровати. Сон будет бежать от него и в темноте, он начнет чувствовать, как над ним медленно смыкается удушье от клаустрофобии. Пересчитывание овец никогда не привлекало его, длительные ночные бдения начались, когда Тони Хилл стал своим собственным врачом.