Брендон закрыл глаза и досчитал до десяти.

– Макконнел пострадал?

– Очевидно, нет, сэр, так небольшая встряска. А у суперинтенданта подбит глаз.

– Прекрасно. Скажите им, чтобы отпустили Кросса домой. И передайте, пусть попросят его позвонить мне завтра, хорошо, инспектор? – Брендон положил трубку и нагнулся, чтобы поцеловать жену, которая завладела одеялом и закуталась так плотно, что напоминала впавшую в зимнюю спячку соню.

– Ммм, – пробормотала Мэгги. – Ты уверен, что тебе нужно идти?

– Мне вовсе не кажется, что сейчас самое время, но я хочу быть там, когда они привезут задержанного. Он из тех типов, которые могут неожиданно свалиться с лестницы.

– У него проблемы с равновесием?

Брендон мрачно покачал головой.

– Не у него. Но другие иногда выходят из равновесия, дорогая. Сегодня вечером у нас уже был один тип, который в одиночку вышел на охоту. Я больше не хочу случайностей. Увидимся, когда увидимся.

Пятнадцать минут спустя Брендон вошел в комнату следственной группы. В дальнем конце сидел, навалившись на стол и обхватив голову руками, Кевин Мэттьюз. Подойдя, Брендон услышал тихий храп. Интересно, подумал он, когда члены группы в последний раз спали целую ночь? Серьезные ошибки совершаются именно тогда, когда полицейские устали и раздражены отсутствием результатов. Брендону страшно не хотелось, чтобы его имя на десятилетия стало символом неудачника, под чьим руководством правоохранительные органы потерпели сенсационный провал, и он пойдет на все, чтобы избежать этого. Тут всего одна проблема, насмешливо признался он самому себе, сев напротив Кевина: чтобы держать палец на пульсе расследования, у него должен быть такой же дурацкий рабочий день, а это приведет к тому, что он, Брендон, начнет ошибаться. «Уловка 22». Он прочел эту книгу несколько лет назад, когда Мэгги решила пойти на вечерние курсы и сдать экзамен за программу средней школы. Она сказала, что это удивительная книжка, смешная, жестокая, сатирическая. Он же нашел ее извращенно ложной, она слишком сильно напомнила ему о работе, в особенности о ночах, вроде сегодняшней, когда нормальный человек вдруг превращается в сорвиголову.

Зазвонил телефон. Кевин пошевелился, но не проснулся. Сделав сочувственную гримасу, Брендон взял трубку.

– Криминальная полиция. Брендон у телефона. Последовало мгновенное молчание. Потом смущенный голос произнес:

– Сэр, это сержант Меррик. Мы нашли еще одно тело.

Доставить Гэреса в Карлтон-парк оказалось, вопреки моим ожиданиям, делом не таким уж легким. Разведка, по моему мнению, была проведена тщательно, и мне казалось, что я смогу проехать по подъездной дороге, которой пользуются рабочие парка. Единственное, что не было принято во внимание, это рождественские каникулы. Дорога была перегорожена двумя металлическими профилями, воткнутыми в асфальт и запертыми на тяжелые висячие замки. Можно было бы пробраться по обочине: джип безо всяких затруднений примял бы кустарник, росший вдоль дороги. Но тогда неизбежно остались бы следы шин и, возможно, мелкие кусочки краски. У меня не было никакого намерения потерять свободу из-за Гэреса, так что этот путь был для меня закрыт.

Джип пришлось поставить позади сарая, где парковые рабочие хранили свои инструменты. Там по крайней мере меня не было видно ни с дороги, ни из парка. В два часа народу там было немного, но ради успеха стоит постараться.

Я выхожу из джипа и осматриваюсь. Сарай исключается – он на охране. Но теперь боги мне улыбаются. Сбоку от сарая стоит низкая деревянная тележка, вроде тех, которые возили по платформам носильщики, когда они еще существовали на железных дорогах. Садовники, вероятно, пользовались ею, чтобы развозить по парку растения. Подтолкнув ее к багажнику, я выгружаю туда обнаженное тело Гэреса. Подоткнув вокруг тела пару черных пластиковых мешков для мусора, я быстро распыляю по осям смазочное масло, чтобы избежать противного скрипа, а потом, крадучись, направляюсь к кустам.

И опять мне везет. Я никого не вижу. Я направляю тележку в объезд эстрады, к кустам, которыми порос крутой склон позади нее. На краю тропинки я подвожу тележку к поросшей травой обочине и к краю кустарника. Потом, опасаясь оставить следы на мягкой земле, я взбираюсь на тележку, подкатываю тело Гэреса к краю и сбрасываю в кусты. Отхожу и соскакиваю, волоку тележку за собой. Кусты выглядят чуть помятыми, но Гэреса совершенно не видно. Если повезет, его не найдут до тех пор, пока почтальон не доставит мое рождественское послание в БВСТ.

Через десять минут тележка снова стоит на месте, и я осторожно выезжаю через задний вход в парк на спокойную аллею напротив церковного Двора. Пусть возможность, что меня заметят, очень мала, я жду, пока не покажется главная магистраль, а потом включаю фары. В отличие от Темпл-Филдз, это именно такое место, где какой-нибудь любопытный, страдающий бессонницей, непременно отметит странность появления автомобиля в такую рань.

Еду домой и сплю двенадцать часов, просыпаюсь вовремя, чтобы успеть провести два интересных часа за компьютером, прежде чем пойти на работу. К счастью, ночь оказалась загруженной, так что у меня было достаточно сложных проблем, чтобы отвлечься от ожидания завтрашнего вьшуска «Сентинел Таймс».

Они заставили меня гордиться собой, несмотря на то, что провозились с моим посланием очень недолго. Они, верно, отправились прямиком к полицейским дуболомам и сумели убедить их отнестись к этому серьезно. Они посвятили мне первую полосу, дали фотографию моего послания, но ничего не сообщили о возможном авторстве.

Убийца поднимает БВСТ по тревоге!

Обнаженная изувеченная жертва убийцы-извращенца была найдена в городском парке после странного сообщения, присланного в «Сентинел Таймс».

Убийца, подписавшийся «Санта-Клаус», сообщил в этом жутком рождественском послании, что он выбросил тело в Карлтон-парке.

Это чудовищное послание, судя по всему, написано кровью. Оно было нацарапано на рождественской открытке одной из ведущих юридических фирм города.

К ней была приложена любительская видеозапись, сделанная на месте, где убийца оставил тело, немедленно опознанное по эстраде на Парк-Хилл.

Поднятая по тревоге репортеров БВСТа полиция выслала группу одетых в форму и гражданскую одежду полицейских на территорию парка, указанную в открытке.

После недолгих поисков в кустах, в стороне от дорожки и рядом с эстрадой, констебль нашел тело мужчины.

По сообщению нашего источника в полиции, обнаженное тело сильно изувечено, горло перерезано.

Перед смертью неизвестного истязали.

Хотя эта часть Карлтон-парка известна как место встречи гомосексуалистов, ищущих там случайных партнеров и частенько грабящих их, полиция не связывает это убийство с убийствами двух молодых мужчин, чьи тела были выброшены в Темпл-Филдз, городке геев, некоторое время тому назад.

Тело еще не опознано, и полиция не дала описания жертвы, возраст которой, предположительно, около тридцати лет.

Послание проштемпелевано в Брэдфилде в рождественский сочельник, доставлено в редакцию «Сентинел Таймс» с утренней почтой и адресовано редактору отдела новостей Мэтту Сметвику.

Мистер Сметвик сообщил нам следующее:

– Сначала я решил, что это чья-то страшная и глупая шутка, ведь я знаком с одним из юристов этой фирмы.

Но потом я вспомнил, что мой друг уехал за границу, кататься на лыжах, на все рождественские каникулы, так что он никак не мог отправить мне это.

Я тут же позвонил в полицию, и, к счастью, они отнеслись ко всему очень серьезно.

Еще бы несерьезно. Мои действия никогда еще не были более серьезны. Что бы ни говорила полиция, мысль о том, что Гэрес – третий в серии, должна быстро прийти им в головы. Это, конечно, не ускользнуло от внимания журналистов, которые воспользовались последним открытием как предлогом, чтобы вернуться к материалам об убийстве Адама и Пола. К тому времени, когда последний выпуск газеты потрясет город, они даже найдут какого-нибудь профессора «одолжите цитатку», чтобы он поразглагольствовал.