У атлета Демократа были больные ноги. Поэтому, придя на состязание, он обвел место, где стоял, чертой и предложил противникам вытащить его за пределы нарисованного круга. Они оказались не в состоянии это сделать и были побеждены, а Демократ удостоился победного венка.

Если человек будет следовать за Каллием, Каллий сделает из него бражника, если за Исмением, тот превратит его во флейтиста. Подражающий Алкивиаду станет хвастуном, а Кробилу — поваром. Демосфен сделает его оратором, Эпаминонд — воином, Агесилай — исполненным великодушия, Фокион — порядочности, Аристид сделает справедливым, а Сократ — мудрым.

Пифагор объяснял людям, что он происходит от семени лучшего, сравнительно с человеческим: в один и тот же день и час его видели в Метапонтие и Кротоне; в Олимпии Пифагор показывал свое золотое бедро,[172] кротонцу Миллию напоминал, что он никто иной как фригиец Мидас, сын Гордия;[173] белый орел позволял ему себя гладить, а река Кос, когда философ собирался переправиться на другой берег, человеческим голосом сказала: «Привет тебе, Пифагор!» Он учил, что самым священным является лист мальвы, самым мудрым — число, а вслед за ним тот, кто дал вещам имена. Землетрясение Пифагор считал следствием того, что покойники сошлись вместе, радугу — отсветом солнца, а звучащие иногда в наших ушах голоса — голосами высших существ. Ни в чем ученикам Пифагора не полагалось высказывать сомнение или задавать в разъяснение сказанного вопросы: слушатели относились к словам учителя, как к вещаниям оракула. Когда он посещал чужие города, говорили: Пифагор пришел не учить, а исцелять. Он предписывал не употреблять в пищу сердца животных, не есть белых петухов, ни в коем случае не дотрагиваться до мяса павшего скота, не посещать бань и не ходить по большим дорогам, ибо неизвестно, чисты ли они.

Рассказывают, что, когда, после неоднократных приглашений Дионисия,[174] Платон прибыл в Сицилию, тиран, взойдя на колесницу, сам стал править, а сыну Аристона[175] отвел место рядом с собою, какой-то сиракузянин, человек находчивый и знающий Гомера, в восхищении произнес известный стих из Илиады, чуть-чуть изменив его:

Хотя Дионисий был крайне подозрителен, он так благоговел перед философом, что его одного допускал в свои покои, предварительно не приказав обыскать, хотя знал о его тесной дружбе с Дионом.

Филипп Македонский, как известно, был не только сведущ в военном деле и не только обладал даром красноречия, но также умел высоко ценить образованность. Так, Аристотелю он предоставил большие средства, и благодаря Филиппу тот мог приобрести широкие познания в различных областях, особенно в науке о животных: своим исследованием о животных сын Никомаха[177] обязан щедрости Филиппа. Царь чтил также Платона и Теофраста.

Согласно сохранившимся сведениям, Демокрит из Абдеры был настоящим мудрецом и стремился прожить незаметно, подальше от людских глаз. Поэтому он много странствовал, побывал в Вавилоне у халдеев, у магов[178] и у индийских мудрецов. Когда после смерти отца Дамасиппа его наследство было разделено на три части по числу сыновей, Демокрит из своей доли взял только деньги, необходимые на дорогу, а все остальное отдал братьям. Теофраст прославляет его за то, что во время скитаний он приобрел сокровища более ценные, чем Менелай и Одиссей; ведь те вели себя ничуть не лучше финикийских купцов — тоже копили богатства и только потому странствовали по морям и землям.[179] Сограждане сначала назвали Демокрита Философией, а Протагора Мудрым словом, но так как Демокрит высмеивал их, утверждая, что они безумны, ему дали прозвище Насмешник. Абдериты рассказывают, что на первых порах Гиппократ принял Демокрита за безумца, но при более близком знакомстве был очарован его умом; говорят даже, что, хотя по происхождению и дориец,[180] Гиппократ в угоду Демокриту написал свои сочинения на ионийском наречии.

Алкивиад был любимцем Сократа, Дион — Платона. Дион, однако, сумел извлечь известную пользу от общения с любящим.

Афиняне в древности ходили в пурпурных гиматиях[181] и пестротканых хитонах, носили высокие прически, скрепляли их золотыми шпильками и увешивались золотыми украшениями. Рабы несли за ними складные стулья, чтобы им не сидеть где попало. Таковы были марафонские победители.

Мотовство и распутство сгубили Перикла, Каллия, сына Гиппоника, и Никия из Пергасы; когда вышли все деньги, они налили друг другу в последний раз чаши с ядом и ушли из жизни, как с пира.

Однажды, когда Леопреп Кеосский, отец Симонида, сидел в палестре,[182] несколько юношей, бывших между собой в дружбе, обратились к нему с вопросом, как им впредь сохранить добрые отношения. Он ответил: «Уступайте друг другу в гневе, не поддавайтесь раздражению и не распаляйте один другого».

Некий Троссил из дема[183] Эксоне заболел удивительной и странной душевной болезнью. Он переселился из города в Пирей, отмечал там прибытие кораблей, снова посылал их в плавание и радовался благополучному возвращению в гавань, считая, что все они принадлежат ему. Тросилл болел долгое время, пока возвратившийся из Сицилии брат не поручил его заботам врача и тот не вылечил его. Впоследствии он часто вспоминал о своем тогдашнем времяпрепровождении и говорил, что ничто не приносило ему столько счастья, как благополучное возвращение чужих кораблей в гавань.

Лирический поэт Ксанф (он жил до Стесихора из Гимеры) говорит, что Электра, дочь Агамемнона, имела первоначально другое имя и звалась Лаодика.[184] Но когда Агамемнон был убит, а Эгисф, женившись на Клитемнестре, стал царем,[185] аргосцы прозвали деву, не разделившую ложа с мужем, Электрой, так как она не имела супруга и не знала брачных уз.[186]

Памфай из Приены подарил лидийцу Крезу еще при жизни его отца тридцать мин. Когда Крез вступил на царство, он послал Памфаю ответный дар — целую повозку серебра. Диоген, получив в подарок от Диотима из Кариста небольшую сумму денег, сказал:

Вкусы Диотима были известны.

Ферекид Сиросский в ужасных муках кончил свои дни: его заели вши. Так как на него было страшно взглянуть, Ферекиду пришлось отказаться от общения с друзьями; если же кто-нибудь подходил к его дому и спрашивал, как дела, Ферекид просовывал в дверную щель до кости изъеденный палец и говорил, что все его тело в таком же виде. Делосцы рассказывают, будто их бог[188] в гневе на Ферекида наслал на него эту напасть. Ведь живя с учениками на Делосе, он кичился своей мудростью, а особенно тем, что, никогда не принося жертв, живет тем не менее счастливо и беспечально, не хуже людей, жертвующих целые гекатомбы.[189] За эти дерзкие речи бог тяжко покарал его.