Что-то вспыхнуло перед глазами. Кажется, звездочки от боли, что прошила меня сотнями игл. Такая боль, от которой тело само собой сворачивается в клубок. А голос пропадает.

Я лежала и пыталась не потерять сознание, а голос Барта вливался в уши:

- Жена должна быть покорна мужу, не перечить ему. А наказание лишь стимулирует ее покорность. Чтобы не сбегала. Не сбегала!

Не знаю где я откопала остатки силы воли, но все же с их помощью кое-как встала. И выпрямилась, понимая, что лежать нельзя. Ни за что!

Происходившее все еще не желало укладываться в голове. Я стояла и смотрела на дурной спектакль, разворачивавшийся перед моим взглядом. Остальные пленницы уже, видимо, привыкли. И реагировали спокойно, даже отрешенно. А, может, таким образом спасали свою психику.

Кухня. Здесь, в подвале, была оборудована самая современная кухня. Темно-красное дерево, резьба на всех шкафчиках, магически нагреваемый котел на синем плоском кристалле. И эльфийская посуда. А еще Тарри в кокетливом переднике, перед кучей овощей и других продуктов. Барт хранил их в холодильном ящике. Такие штуки стоили дорого, но сохраняли продукты свежими долгое время.

Она правда готовила! Я смотрела как дрожащими пальцами Тарри нарезает лиловую капусту, а сама лихорадочно соображала. Если Барт не врет и меня нельзя засечь, то это засада. Чисто теоретически Хам может меня почувствовать, как тогда – в «Усладе». Но это если он окажется неподалеку от меня. Призрачный шанс, если честно. Надо придумать что-то другое.

Барт явно был в отличном настроении. Меня же передергивало всякий раз, когда он подходил к Тарри со спины, обнимал ее и что-то спрашивал на ухо. В такие минуты по бледным щекам девушки начинали течь слезы. Но она лишь кивала и продолжала готовить. Я отметила, что она двигается механически, повторяя заученные движения. Раз – бросить мясо на сковородку, два – посыпать специями, три – перемешать овощи и добавить соус.

Ужин в доме для умалишенных. Глядя на Барта я все сильнее убеждалась: с головой у него непорядок, причем серьезный. Начнем с того, что похищать девушек и играть с ними в «семейный ужин» это уже не из разряда здоровых идей. А он на полном серьезе рассказывал Тарри о том, как прошел день, заставлял ее задавать вопросы, сам спрашивал, что делала она.

Малейшая провинность, задрожавший голос или слеза – пощечина. Я каждый раз дергалась, но взгляда не отводила. Почему Тарри не попыталась позвать кого-нибудь из мелких животных? Ошейник вряд ли может блокировать врожденный дар. Ослабить – да, но блокировать нашу суть невозможно.

Тут ведь водились крысы. Я слышала их легкое царапание под полом.

И сжимала ткань платья в пальцах, комкала ее, чтобы не сорваться. Много я тут сделаю, ослепшая от боли?

Мастер маскировки означает, что ты должна уметь не просто прятаться. Ты должна стать незаметной даже если на тебя все смотрят. Обмануть врага, обвести своим испугом или трепетом. В зависимости от положения.

Так что я маскировалась сейчас под перепуганную лань. Как раз глаза сделала побольше и все же села на пол. Остальные девчонки тоже сидели и смотрели кто куда.

- Представляешь, отчеты по лекциям…

Я слушала и едва не раскачивалась от напряжения. Изнутри все разрывало от невозможности сделать хоть что-то. От взглядов на Тарриэль, которая сидела с идеальной осанкой и резала жаркое на крохотные кусочки. А у самой глаза напоминали замороженные стекляшки.

- Ты меня не слушаешь, милая?

Тарри вздрогнула и тут же улыбнулась. Той улыбкой, которая натягивается на лицо с огромным усилием:

- Нет, дорогой, я слушаю!

Ох, Лесная Дева, помоги нам всем!

- Но ты скучаешь, - тон Барта набирал обороты, отчего остальные пленницы окончательно затихли.

- Нет! Что ты! Я просто наслаждаюсь вечером!

Голос Тарриэль дрожал, срывался, да и сама она вся тряслась. Хотя из последних сил старалась держаться.

- Я не люблю, когда меня не слушают.

- Я слушаю! Я заслушалась твоим голосом!

- Ты врешь! Ты думаешь, как сбежать, да?

От удара по столу подпрыгнули тарелки, а я подалась вперед. Барт выглядел безумным. Именно, да. Когда встал из-за стола и снова треснул по нему руками.

Тарриэль шарахнулась в сторону, но до нее дотянулись и швырнули на пол. Наррово отродье, дай мне выбраться из клетки! Я едва не выла от бессилия, когда моя соотечественница лежала на полу и только вздрагивала от пощечин. Но пощадить не умоляла. И взгляд. Кажется, Барта бесила та гордость и злость во взгляде Тарриэль. Иначе почему он так завелся?

- Плохая жена должна сидеть в клетке, пока не поумнеет!

Тут я чуть не зарыдала от облегчения, когда Барт буквально за волосы отволок Тарри обратно под замок. Пусть там, главное, что не потащил в спальню.

- И вы все! - рявкнул безумный идиот, тыкая пальцем в нас. – за провинность этой дуры остаетесь без ужина.

- Имей совесть! – не выдержала я, - Агата явно больна, ей необходим доктор. Или хотя бы горячие питье и жаропонижающее.

- Нет! – заорала та. – Я здорово! Просто не выспалась! Я здорова, здорова!

- Да? – прищурился Барт, наклоняясь к ней поближе.

- Да! – зарыдала Агата. – Я отлично себя чувствую! Просто великолепно! Могу приготовить ужин. Со мной все в порядке!

- Раз в порядке, значит заткнись и ложись спать.

Вот так вот. Остатки еды Барт выкинул в ведро, которое забрал с собой. А нам поставил кружки с водой, и на этом все. Отличный способ ломать пленников. Вкусный запах до сих пор витал по подвалу, а мы вынуждены были голодать.

- Тарри, опять он психанул из-за тебя, - проворчала Милана, когда шаги Барта затихли, и в подвале установилась тишина. Плотная и неприятная, вкупе с жарой она выводила из себя.

- Заткнись, - посоветовала ей Кристиана, - он все равно выходит из себя, как ни старайся.

- Ненавижу его, - прошептала Тарриэль, - ничего не могу с собой поделать, извините.

- Тихо! – перебила я всех шепотом, - здесь что-то следящее есть? Кристаллы, заклинания?

- Не знаем, - ответила Агата, - но как-то я сильно заболела, всю ночь бредила, а он пришел лишь под утро. Хотя девочки пытались до него докричаться.

- Значит, скорее всего нет, - протянула я,- так, стоп! А почему ты сейчас не призналась, что плохо себя чувствуешь. У тебя как минимум простуда.

Общий вздох был мне ответом, а сама Агата закрыла лицо руками. По подергивающимся плечам я поняла, что она беззвучно плачет. А за нее ответила Тарриэль. В полумраке – Барт притушил светильники, когда уходил – она выглядела как привидение.

- Мы боимся заболеть, Дэрин. Тогда он начинает ухаживать, а это…

Я молчала, давая ей возможность подобрать слова. А заодно пыталась нащупать разум хоть одной крысы. Нарров ошейник! С ним я чувствовала себя как десятилетняя слабачка.

- Когда Агата заболела, - продолжила Тарри едва слышно, - то он притащил сюда кровать. И приковал Агату за ошейник к изголовью, так что она могла на ней лежать или чуть присаживаться. А потом неделю ее лечил. Без магии, обошелся простыми средствами. А мы смотрели, как он ее обтирал во время температуры, как…как… приносил горшок и так далее. А еще он… спал рядом с ней. О Дева!

Ее голос прервался. А я стиснула кулаки, теряя самообладание. Вот гаденыш!

- А он не…

- Нет! – почти выкрикнула Милана, - нет, не насиловал. Я бы не пережила такого.

- Надеюсь, все хотят сбежать? – спросила я.

Ответом было молчание, а потом тихий голос Тарри:

- А как сбежать, Дэрин? Ошейники нас контролируют.

- Ты мне лучше скажи, почему не призвала на помощь животных? Тут крыс немеряно.

- Я пыталась.

В полумраке я заметила, как Тарри дико смутилась. Что еще такое?

- Пыталась?

- Да, я пробовала позвать крысу, чтобы отправить о себе веточку. Но у меня не получалось, и я…я назвала крысу дурой.

Я молча хлопнула себя ладонью по лбу. Ладно, тут злиться бессмысленно. Молодая адептка, силы еще не натренировала, терпение тоже.