Виктор пошел в гостиную, Среди пачки бумаг на подоконнике разыскал ту самую записку, в которой Миша обещал появиться, «когда уляжется пыль».

Обернулся на Соню, вместе с пингвином внимательно смотревшую фигурное катание, и вдруг услышал, как хлопнула входная дверь. Вышел в коридор, заглянул на кухню. Гость ушел, не попрощавшись. Оставив на столе свой собственный некролог, написанный Виктором.

Через пару минут с улицы донесся звук завевшегося мотора. Виктор выглянул в окно и увидел в свете уличного фонаря длинную машину, точно такую же, какая была у Миши-непингвина.

– Зачем дядя приходил? – спросила, заглянув на кухню, Соня.

– За тобой… – прошептал, не оборачиваясь, Виктор.

– Зачем? – переспросила, не услышав, девочка.

– Так просто, поговорить… – сказал Виктор.

Соня вернулась к телевизору, а Виктор уселся за кухонный стол и задумался. Задумался о своей жизни, в которой Соня уже играла какую-то роль. Роль вроде бы малозаметную, но все-таки обязывающую его заботиться о ней, думать о ней. Но ведь вся его забота об этой девочке ограничивалась едой и редкими разговорами. Она как-бы лишь присутствовала в его жизни, как присутствовал в его квартире пингвин Миша. Но в то же время, появление человека, собиравшегося увести ее вызвало у Виктора страх, страх, родивший в нем неожиданную решительность. И снова – разговор о какой-то защите, о какой-то «крыше», неведомой самому Виктору. Все это словно раздваивало его жизнь, одну половину которой он знал, а вторая половина его собственной жизни оставалась ему неизвестной. Что было в этой половине? Из чего она состояла? Виктор прикусил нижнюю губу. Ему меньше всего хотелось заниматься догадками. Главный редактор приучил его своим красным карандашом к основным фактам, от которых может отталкиваться любой текст, любая мысль. В этот вечер Виктору трудно было определить, какая из пляшущих в голове мыслей при записи на бумагу была достойна красного карандаша.

Странно, но через пару дней Виктор уже не вспоминал о визите Сергея Чекалина. Он был полностью поглощен работой – особенно после звонка главного, который вежливо торопил его. В коротких перерывах между «крестиками» он пил чай и думал о том, что надо бы больше внимания уделять Соне, надо бы пойти с ней в кукольный театр или еще куда-нибудь. Но все эти «надо бы» пока откладывались на более свободное время. Единственное, чем ему удавалось порадовать девочку – это мороженным и прочими сладостями, которые он покупал теперь в больших количествах. Его выходы за покупками были единственными возможностями подышать свежим морозным воздухом. Чем чаще он выходил, тем больше радовались Соня и пингвин Миша.

Соня радовалась громко, в отличие от пингвина. Все чаще она называла его «дядь Витя» и это ему нравилось. Но главное – она не обижалась на то, что ей приходилось большую часть времени сидеть дома. А когда вечером они сидели перед телевизором и смотрели очередной мексиканский сериал, Виктор, не задумываясь о тот, что он смотрел, просто чувствовал себя уютно и спокойно. Ему нравилась эта зима. Плохое быстро забывалось за работой или телевизором.

– Дядь Витя, – Соня ткнула пальчиком в экран телевизора. – А почему у Алехандры есть няня?

– Наверно потому, что у нее богатые родители, – ответил Виктор.

– А ты богатый? – спросила Соня.

Виктор пожал плечами.

– Не очень…

– А я?

Виктор повернулся к девочке.

– Я – богатая? – снова спросила она.

– Да, – кивнул Виктор. – Ты даже богаче меня…

Этот разговор Виктор вспомнил на следующий день во время очередного «чайного» перерыва. Он не знал, сколько стоит няня, но мысль о том, что можно нанять няню для Сони в этот день показалась ему открытием.

Вечером к нему зашел друг-участковый с бутылкой красного вина. Они сидели на кухне. За окном шел мокрый снег и его хлопья прилипали к оконному стеклу.

Сергей был немного взволнован.

– Знаешь, – говорил он. – Мне предложили поработать участковым в Москве… Платят в десять раз больше, чем здесь. Бесплатная квартира…

Виктор пожал плечами.

– Ты же знаешь, что там за жизнь… – сказал он. – Стрельба, взрывы…

– У нас тоже самое, – ответил Сергей. – Но я же не в ОМОН иду… таким же участковым… Не знаю, может поехать на годик, чтобы заработать?

– Твое дело…

– Да, мое… – Сергей вздохнул. – Ну а твои неприятности как, кончились?

– Кажется, да, – сказал Виктор.

– Дай бог, – Сергей кивнул.

– Слушай, – Виктор вопросительно посмотрел в глаза другу. – Ты не знаешь какой-нибудь нормальной девчонки – я ищу няню для Сони… Так, чтобы надежная и недорого?

Сергей задумался.

– У меня племянница есть… ей двадцать лет, без работы сидит…

Давай, я ее спрошу?

Виктор кивнул.

– Ну а сколько ты ей в месяц положишь?

– Долларов пятьдесят? – предположил Виктор.

– Добро, – сказал Сергей.

На следующий день неожиданно позвонил старик-пингвинолог.

– Это Пидпалый, – говорил он слабым голосом. – Виктор! Это ты?

– Да. Я.

– Приедь пожалуйста, – попросил Пидпалый. – Мне нехорошо…

Отложив работу, Виктор поехал в Святошино.

Старик был бледен, руки его дрожали. Под впалыми глазами – желтизна.

– Заходи-заходи! – обрадовался Пидпалый Виктору.

Виктор прошел в комнату. Там было тепло и душно.

– Что с вами? – спросил Виктор.

– Не знаю… Живот болит – уже три дня не сплю… – пожаловался старик, присаживаясь за стол.

– А врача вызывали?

– Нет, – Пидпалый махнул рукой. – Зачем? Кто я им? Что с меня взять?

Виктор подошел к телефону, вызвал скорую.

– Это зря! – старик снова махнул рукой. – Приедут и уедут, я их знаю…

– Сидите, я чай сделаю! – скомандовал Виктор и пошел на кухню.

Стол на кухне был завален грязной посудой, объедками. В чашках отмокали окурки. Виктор взял две чашки, набрал в них воды и слил ее вместе с окурками в раковину. Сполоснул чашки, потом поставил на плиту чайник.

Время шло. Уже и чай был готов, и сидели они молча за столом в комнате. Не разговаривая, в ожидании. На лице старика блуждала ироническая полуулыбка. Он посматривал время от времени на Виктора.

– Я тебе говорил, что я застал лучшее, что было в этой жизни… – назидательно проговорил он слабым сиплым голосом.

Виктор не ответил.

Наконец в дверь позвонили. Зашли фельдшер и санитар.

– Кто больной? – спросил фельдшер, пальцами правой руки «выкручивая» горелый табак из только что потушенной сигареты.

– Он! – Виктор кивнул на старика.

– Что болит? – спросил фельдшер, присматриваясь к лицу Пидпалого.

– Живот… вот тут, – старик показал рукой.

– Ношпу дать? – спросил фельдшер, оглядываясь на санитара, бродившего кислым взглядом по стенам комнаты.

– Не надо, не поможет, – проговорил Пидпалый. – Уже принимал…

– Ну у нас больше ничего нет, – развел руками фельдшер. – Поехали! – он махнул рукой санитару, поворачиваясь к выходу.

– Постойте! – сказал Виктор и фельдшер уперся в него вопросительным взглядом.

– Чего? – спросил он.

– А в больницу вы его отвезти можете?

– Отвезти можем, да кто его примет? – фельдшер почти искренне вздохнул.

Виктор достал из кармана пятьдесят долларов, протянул фельдшеру.

– Может, все-таки примут? – спросил Виктор.

Фельдшер замялся, еще раз, словно прицениваясь, посмотрел на старика.

– Может, в Октябрьскую примут… – сказал он и пожал плечами.

Потом, приблизившись к Виктору как-то боком, неуклюже взял зеленую купюру и сунул в карман грязного халата.

Виктор наклонился над столом, нашел карандаш и кусок бумаги. Написал свой номер телефона.

– На, – протянул он бумажку фельдшеру. – Позвонишь, скажешь как он и где…

Фельдшер кивнул.

– Пошли! – бросил он старику.

Старик засуетился, неуверенной походкой зашел на кухню, вернулся – что-то звякнуло в его дрожащей руке.