Шум, поднявшийся вслед за этим, превзошел все ожидания Серсеи Ланнистер.

Даже королевский герольд, стучащий в пол своим жезлом, не мог унять этот гам. Насладившись этим свидетельством позора маленькой королевы, Серсея поднялась и с каменным лицом велела золотым плащам очистить чертог. Вот и все, Маргери Тирелл. Конец тебе. С мыслью об этом она в окружении своих белых рыцарей вышла в королевскую дверь за троном. Королевских гвардейцев в городе осталось всего лишь трое: Борос Блаунт, Меррин Трант и Осмунд Кеттлблэк.

Лунатик, стоя со своей погремушкой у двери, смотрел на все происходящее большими глазами. Этот по крайней мере не скрывает, что он дурак. Магги-Жабу тоже следовало бы одеть в шутовской наряд за все ее многоумные предсказания. Хочется верить, что старая мошенница воет теперь в аду. Молодой королеве, которой якобы суждено свергнуть Серсею, пришел конец, а значит, и другие пророчества тоже не сбудутся. Не будет ни золотых саванов, ни валонкара. Наконец-то она освободилась от чар злой колдуньи.

Остатки малого совета последовали за королевой. Харис Свифт, совсем одуревший, споткнулся, но Аурин Уотерс вовремя подхватил его за локоть. Даже Ортон Мерривезер был озабочен.

– Маленькая королева пользуется любовью в народе. Как бы чего не вышло, ваше величество.

– Лорд Мерривезер прав, – сказал Аурин. – С позволения вашего величества я спущу на воду все наши новые корабли. Увидев их на Черноводной с флагами короля Томмена, горожане вспомнят, кто ими правит, – кроме того, это спасет корабли от сожжения в случае бунта.

О прочем он умолчал. Выйдя на Черноводную, его корабли помешают Мейсу Тиреллу переправить свою армию через реку – так Тирион когда-то остановил Станниса. У Хайгардена нет своего флота по эту сторону Вестероса – он полагается на суда Редвина, идущие сейчас домой, в Бор.

– Это разумно, – молвила королева. – Готовьте корабли к спуску.

Харис Свифт, бледный и взмокший, угрожал вот-вот грохнуться в обморок.

– Когда лорд Тирелл узнает об этом, ярости его не будет предела. На улицах прольется кровь...

Рыцарь желтого цыпленка. Лучше бы ты выбрал эмблемой червяка, сир, – цыпленок для тебя чересчур отважен. Мейс Тирелл даже Штормовой Предел взять не осмеливается – разве хватит у него смелости пойти против богов?

– Кровопролития допускать нельзя, и я позабочусь об этом, – сказала Серсея. – Я сама поеду в Септу Бейелора для разговора с Маргери и верховным септоном. Томмен любит их обоих, я знаю, и хочет, чтобы между ними был мир.

– Мир? – Сир Харис промокнул лоб бархатным рукавом. – Будь это только возможно... мужество вашего величества превосходит...

– Нам понадобится судебное разбирательство, чтобы опровергнуть эту низкую клевету и доказать всему миру, что наша милая Маргери ни в чем не повинна. Сами мы в доказательствах не нуждаемся – ясно, что это ложь.

– Да, – подхватил Мерривезер, – но возможно, что этот верховный септон сам захочет судить королеву, как это делалось в старину.

Серсея очень на это надеялась. Подобный суд не будет снисходителен к королеве, изменявшей супругу с певцом и осквернившей священные ритуалы Девы ради сокрытия своего греха.

– Думаю, все мы согласны с тем, что важнее истины нет ничего, – а теперь, милорды, прошу меня извинить. Нельзя оставлять короля одного в такое время.

Томмен играл с котятами. Доркас смастерила ему мышку из клочков меха и прицепила ее к удочке. Котята гонялись за ней, а мальчик, совершенно счастливый, отдергивал добычу у них из-под носа. Он заметно удивился, когда мать взяла его на руки и поцеловала в лоб.

– Что случилось, матушка? Почему вы плачете?

Потому что тебе ничего не грозит, хотелось сказать ей. Потому что с тобой не случится ничего дурного.

– Ты ошибаешься. Львы никогда не плачут. – О Маргери и ее кузинах она расскажет ему потом. – Я принесла тебе кое-какие указы на подпись.

Имена подлежащих аресту она предусмотрительно не вписала. Томмен подмахнул все не глядя и с большим удовольствием, как всегда, приложил печать к теплому воску. Джаселина Свифт увела его.

Сир Осфрид Кеттлблэк явился, не успели еще просохнуть чернила на собственноручно написанных ею именах: сир Таллад Высокий, Джалабхар Ксо, Хэмиш-Арфист, Хью Клифтон, Марк Маллендор, Байард Норкросс, Ламберт Торнберри, Хорас и Хоббер Редвин и некий Уот, именующий себя Лазурным Бардом.

– Экая прорва. – Сир Осфрид смотрел на буквы, как на расползшихся по пергаменту тараканов, – читать никто из Кеттлблэков не умел.

– У вас шесть тысяч золотых плащей – вполне достаточно для десяти человек, полагаю. Те, что поумнее, могут улизнуть, если слухи дойдут до них вовремя. Пусть вас это не заботит – отсутствие лишь послужит доказательством их вины. Сир Таллад глуповат и может оказать вам сопротивление. Он не должен умереть до того, как сознается, и остальным тоже не причиняйте вреда. Не все из них, возможно, виновны. – Пусть обнаружится, что Редвинов обвинили ложно – это лишний раз докажет, что другие осуждены справедливо.

– Мы возьмем их еще до заката солнца, ваше величество. – Осфрид помялся. – Там, у Септы Бейелора, большая толпа собралась.

– Что за толпа? – Любая неожиданность вызывала у нее подозрение. Уотерс не случайно упомянул о бунте. Простолюдинов, которые души не чаяли в своей Маргери, она не приняла во внимание. – Сколько их?

– Около сотни. Кричат, чтобы верховный септон отпустил маленькую королеву. Мы можем разогнать их, если желаете.

– Не надо. Пусть себе кричат, пока не охрипнут. Его воробейство этим не проймешь – он прислушивается только к богам. – Не забавно ли, что под дверями его святейшества бушует разгневанная толпа – ведь точно такой же толпе он обязан своей короной, которую, впрочем, не замедлил продать. – У него теперь есть свои рыцари, они пусть и защищают септу. Кстати, заприте городские ворота. Никто не войдет в город и не выйдет из него без моего позволения, пока эта кутерьма не уляжется.

– Как прикажет ваше величество. – Сир Осфрид откланялся и пошел искать грамотея, чтобы прочесть указы.

К вечеру всех обвиняемых уже взяли под стражу. Хэмиш-Арфист, когда за ним пришли, упал в обморок, сир Таллад успел ранить трех золотых плащей, прежде чем его повязали. Близнецов Редвин Серсея распорядилась поместить в башню, остальных бросили в темницы.

– Хэмиш страдает одышкой, – доложил королеве Квиберн. – Просит прислать к нему мейстера.

– Скажите, что мейстер придет, как только он расскажет все без утайки. Для любовника Хэмиш староват, но он вполне мог играть и петь, когда Маргери блудила с другими мужчинами. Нам нужны подробности.

– Я помогу ему вспомнить их, ваше величество, – пообещал Квиберн.

Утром леди Мерривезер помогла Серсее одеться.

– Никакой роскоши, ничего яркого, – предупредила ее королева. – Что-нибудь серенькое, подходящее для верховного септона. Он наверняка захочет, чтобы я помолилась с ним.

Они остановились на мягком шерстяном платье, закрытом от шеи до пят и украшенном лишь скромной золотой вышивкой на корсаже и рукавах. Немаркий коричневый цвет королеву тоже устраивал – колени в таком преклонять не жалко.

– Пока я буду утешать свою дорогую сноху, побеседуй с кузинами, – сказала она Таэне. – Попытайся дать Элле понять, чего мы от нее ожидаем, но будь осторожна. Возможно, вас будут слушать не только боги. – Джейме говорил, что самое трудное в любой битве – это предшествующее ей ожидание. Выйдя из замка, Серсея бросила взгляд на ненастное небо. Если она попадет под ливень, то в септу прибудет вымокшая до нитки – значит, носилки. Для эскорта она выбрала десять ланнистерских гвардейцев и Бороса Блаунта.

– Сторонники Маргери могут не отличить одного Кеттлблэка от другого, – сказала она сиру Осмунду, – и я не хочу, чтобы ты прорубал себе дорогу через эту толпу. Лучше тебе пока не показываться в городе.

На пути к септе Таэну вдруг одолели сомнения.

– Этот суд... Что, если Маргери потребует какого-нибудь испытания? Например, поединка?