Мейстер запустил пальцы в волосы, стряхнув на пол овсянку.

– Леди Лиза давала его милости грудь при каждом недомогании. Архимейстер Эброз утверждает, что материнское молоко обладает целебными свойствами.

– Вы советуете найти для него кормилицу, мейстер? Для лорда Орлиного Гнезда и Защитника Долины? А отлучить когда прикажете – в день его свадьбы? Чтобы он от соска кормилицы перешел сразу к жениному? – Петир издевательски рассмеялся. – Не думаю. Предлагаю вам изыскать другой способ. Мальчик любит сладкое, так?

– Сладкое?

– Ну да. Пироги, пышки, варенье, сотовый мед. Вы не пробовали добавлять в его молоко «сладкий сон»? Всего щепотку, чтобы он успокоился и трясучка его не мучила.

– Щепотку? – У мейстера дернулся кадык. – Совсем чуть-чуть и не слишком часто... да, надо попробовать...

– Вот и попробуйте, прежде чем вывести его перед лордами.

– Воля ваша, милорд. – И мейстер, позвякивая цепью, заспешил прочь.

– Отец, – сказала Алейна, – хотите овсянки на завтрак?

– Терпеть ее не могу. – Он смотрел на нее глазами Мизинца. – Лучше я позавтракаю твоим поцелуем.

Дочь не должна оказывать отцу в поцелуе, поэтому она подошла и чмокнула его в щеку.

– Какое послушание, – одними губами улыбнулся Мизинец. – Исполни еще одну мою просьбу: вели повару подогреть красного вина с изюмом и медом. Наши гости иззябнут после долгого восхождения. Будь с ними мила и предложи им вина, хлеба и сыра. Что у нас там осталось из сыров?

– Белый острый и тот, с дурным запахом.

– Подай белый – и смени платье.

Алейна бросила взгляд на свой сине-красный подол.

– Разве оно...

– Оно слишком отдает домом Талли. Вряд ли лордам Хартии понравится, что моя побочная дочь расхаживает в платье моей покойной жены. Выбери что-нибудь другое, только не голубое с кремовым – об этом-то, думаю, тебе не надо напоминать?

– Нет. – Голубой и кремовый – цвета дома Арренов. – Вы сказали, их восемь... значит, Бронзовый Джон тоже будет?

– Единственный, кто хоть что-нибудь значит.

– Бронзовый Джон меня знает. Он гостил в Винтерфелле, когда его сын отправился на север, чтобы надеть черное. – Она тогда по уши влюбилась в сира Уэймара, смутно помнилось ей, – но что взять с маленькой глупышки, которой она была в той прежней жизни. – А в Королевской Гавани, на турнире десницы, лорд Ройс видел Сансу Старк еще раз.

– Ройс, конечно, заметил твое хорошенькое личико, – Петир приложил палец к подбородку, – но ведь оно было одним из тысячи. Он наверняка больше следил за турниром, чем за какой-то девочкой среди зрителей. Что до Винтерфелла, то там Санса была совсем ребенком, к тому же рыженькой. Моя дочь – взрослая, красивая девушка, и волосы у нее каштановые. Люди видят то, что ожидают увидеть, Алейна. – Он поцеловал ее в нос. – Вели Мадди развести огонь в горнице. Я приму лордов там.

– Не в Высоком Чертоге?

– Да не допустят боги, чтобы они увидели меня близ высокого сиденья Арренов и подумали, что я намерен его занять. Столь худородные ягодицы не должны и мечтать о благородных подушках на нем.

– Значит, в горнице. – Ей следовало бы остановиться на этом, но слова вылетели сами собой. – Если вы отдадите им Роберта...

– ...и Долину?

– Долина и так у них.

– Большей частью, согласен, однако не вся. В Чаячьем городе меня любят, и среди лордов у меня друзья тоже есть. Графтон, Линдерли, Лионель Корбрей... хотя с лордами Хартии они, конечно, сравниться не могут. Да и куда нам с тобой деваться, Алейна? В мой роскошный дворец на Перстах?

Она уже думала об этом.

– Джоффри отдал вам Харренхолл. Там вы были бы лордом по праву.

– Разве что по названию. Мне нужен был громкий титул, чтобы жениться на Лизе, а Ланнистеры что-то не торопились передать мне Бобровый Утес.

– Но замок все равно ваш.

– Да, и какой замок... неоглядные чертоги, разрушенные башни, сквозняки, привидения. Отапливать его – сплошной убыток, оборонять его невозможно. Есть еще такая мелочь, как проклятие...

– Проклятия существуют только в песнях и сказках. Эти ее слова, похоже, позабавили Петира.

– А разве есть песня про Григора Клигана, умершего от смазанного ядом копья? Или про того наемника, которому сир Григор отрубал сустав за суставом? Ему замок достался от сира Амори Лорха, а тому – от лорда Тайвина. Одного убил медведь, другого – карлик. Леди Уэнт, как я слышал, тоже умерла. Лотстоны, Стронги, Харроуэи... Харренхолл убивает всех, кто коснулся его.

– Тогда отдайте его лорду Фрею.

– Хорошая мысль, – засмеялся Петир. – А еще лучше вернуть его нашей любезной Серсее. Не стану, впрочем, говорить о ней дурно – она должна прислать мне некие чудесные гобелены. Правда мило с ее стороны?

Услышав имя королевы, Алейна застыла.

– Ничего милого в ней нет. Я ее боюсь. Если она вдруг узнает, где я...

– То мне придется вывести ее из игры раньше, чем я полагал. Если она, конечно, сама не выйдет. – Легкая улыбка Петира дразнила Алейну. – В игре престолов даже самые незначительные фигуры наделены собственной волей и могут отказаться делать придуманные для них ходы. Запомни это хорошенько, Алейна. Вот урок, который Серсее Ланнистер еще предстоит выучить. А пока не заняться ли тебе делом?

Да, разумеется. Она распорядилась подогреть вино, нашла в кладовой круг белого сыра и приказала напечь хлеба на двадцать человек – вдруг лорды взяли с собой кого-то еще. Если они отведают нашего хлеба и соли, думала Алейна, то уже не смогут причинить нам вреда. Фреи, убив в Близнецах ее мать и брата, попрали все законы гостеприимства, но трудно поверить, что столь благородный муж, как Джон Ройс, опустится до чего-то подобного.

Из кухни она перешла в горницу. На полу там лежит мирийский ковер, поэтому тростник можно не настилать. Она попросила двух слуг поставить на козлы столешницу и принести восемь дубовых, обитых кожей стульев. Будь это пир, она поставила бы один стул во главе стола, второй на другом конце и по три с каждой стороны, но сейчас она готовилась не к пиру. Шесть стульев с одной стороны, распорядилась Алейна, два с другой. Теперь лорды Хартии, должно быть, поднялись уже до Снежного Замка. Подъем, даже верхом на мулах, занимает почти весь день, а пешком в Гнездо добираются за несколько суток.

Возможно, лорды засидятся до поздней ночи, и понадобится сменить в горнице свечи. Когда Мадди разожгла огонь, Алейна послала ее вниз за душистыми восковыми свечами – их подарил леди Лизе лорд Ваксли, один из ее поклонников. После этого девушка опять спустилась на кухню – присмотреть за вином и выпечкой хлеба. Все было в порядке, и у нее еще оставалось время, чтобы выкупаться, помыть голову и переодеться.

Ее внимание остановило платье из пурпурного шелка и другое, из синего бархата с серебряными прорезями, под цвет ее глаз, – но потом она вспомнила, что Алейна незаконная дочь и должна одеваться сообразно своему положению. Лучше взять вот это, темно-коричневое, из тонкой шерсти, где на лифе, подоле и рукавах вышиты золотой нитью листья и виноградные лозы. Оно к лицу ей, и в то же время такое могла бы носить и служанка. Она примерила несколько ожерелий – драгоценности леди Лизы Петир тоже ей отдал, – но все они показались ей чересчур богатыми. В конце концов она остановилась на простой бархотке цвета осенних листьев. Посмотревшись в серебряное зеркальце Лизы, которое подала ей Гретчель, она убедилась, что это украшение хорошо подходит к густым каштановым волосам. Лорд Ройс нипочем меня не узнает, подумалось ей. Я и сама-то себя узнаю с трудом.

Чувствуя себя почти столь же уверенно, как Петир Бейлиш, Алейна Стоун вооружилась улыбкой и сошла вниз встречать гостей.

Орлиное Гнездо – единственный замок в Семи Королевствах, где главный вход расположен ниже темниц. Каменные ступени, ведущие на гору мимо Каменного и Снежного Замков, обрываются у Небесного. Последние шестьсот футов подъема – это отвесная скала. Здесь посетители слезают с мулов и либо садятся в деревянную люльку, служащую для поднятия припасов, либо карабкаются по каменной трубе, цепляясь руками на вырубленные в ней ямки.