— И о чем в них говорится? — спросил я.

— В них дается описание самых различных заболеваний, — сказал Ян. — Покойный, очевидно, был врачом.

— Или ипохондриком, — вставил Полли.

— Ты почти прав, Полли. Он, действительно, жил угнетаемый страхом, он боялся только одной болезни — кори. Из-за нее он и бежал сюда, на остров. Он искал здесь спасения, но нашел свою гибель.

— И обо всем этом он пишет на слюде? — не поверил Полли.

— Нет, разумеется. Некоторые вещи мне объяснил Кирилл. В стране, где жил этот пришелец, свирепствовала эпидемия, и он бежал сюда. С ним было еще несколько человек. Одни умерли, двое вернулись обратно.

— Значит, лодки уже нет, — разочарованно произнес Александр.

Полли махнул рукой.

— Хватит с твоими лодками. Только об этом и говоришь.

— Надо же нам как-то добраться до континента.

— Придумаем что-нибудь, Саша, не горюй, — сказал я.

На следующее утро Роберт разбудил меня.

— Доктор Нордстен, вы командир этого корабля или нет?

— В чем дело?

— Где Саша с Яном? — возмущенно продолжал Полли.

— Откуда я знаю.

Оба приятеля исчезли. Их не было ни на корабле, ни в окрестностях. С ними исчез и Кирилл.

— И это называется дисциплина! Каждый делает, что ему вздумается, — ворчал физик.

Напрасно мы ждали их возвращения. Спустя два часа Полли заявил:

— Не разрешите ли вы своему единственному верному члену экипажа позавтракать? Я не в состоянии ждать их до завтрашнего дня.

Мы пошли в столовую. Там на столе лежала записка: «Ушли к морю. Вернемся через неделю. Не волнуйтесь за нас. Александр.»

— Ага! — вспыхнул Полли. — Одни будут загорать на пляже, а другие сторожить эту груду лома. Недурно! Теперь ты видишь, что я был прав, когда говорил, что все славяне поначалу анархисты! — И он разразился целой речью о дисциплине и обязанностях экипажа.

— Давай не будем по крайней мере отрицать, что эта разведка необходима, и ее давно надо было уже предпринять, — сказал я.

Физик только махнул рукой и ушел в свою кабину.

Очевидно, он по-настоящему рассердился. За целых два дня не вымолвил ни слова, а потом раскричался:

— Если хочешь знать, я тоже хотел пойти к морю.

Я как раз собирался предложить такую вылазку. Откуда я мог знать, что они учинят такое безобразие! Чтоб они натерли себе мозоли на пятках!

— Роберт, ты ребенок, самый настоящий ребенок! — сказал я.

— Возможно, дорогой, возможно… Даже больше, я невинный младенец…

— Вместо того чтобы томиться и негодовать, займись каким-нибудь полезным делом! Тогда и время пролетит незаметно.

— Какой мудрый совет! — прорычал Полли и снова надолго умолк.

Наступил вечер восьмого дня с тех пор, как Александр с Яном ушли к морю. Мы уже начали тревожиться. Полли целый день что-то чертил на листках блокнота и был в мрачном настроении. Когда я спросил его, что он делает, он ответил, что составляет ребус для туземцев. И только я решил сцепиться с ним — просто так, чтобы рассеяться, — снаружи послышались голоса Яна и Александра.

— Я обижен на них, запомни это! И не желаю их видеть, — сказал Полли и направился в свою кабину, но проходя мимо люка, вдруг остановился.

— Кретины, чокнутые бродяги, блуждающие кванты… — восторженно ругался питомец Кембриджа.

Усталые, потные и довольные, Александр и Ян поднялись в звездолет. Следом за ними вошел Кирилл.

— Анри, ты сердишься? — спросил с виноватым видом Саша.

Я нахмурился.

— Об этом после. Сначала расскажите о вашем путешествии… Ян, что у тебя с ногой?

Ян усмехнулся.

— Пострадал.

— Это его «заяц» укусил.

— Жаль, что он совсем тебя не сожрал, — желчно пошутил Полли, — но, очевидно, ты не пришелся ему по вкусу.

— Очевидно, — согласился Ян. — Эта тварь обладает такими зубами, которым может позавидовать любой крокодил на Земле. Когда мы шли, я споткнулся, провалившись одной ногой в какую-то яму. Я почувствовал, что наступил на что-то живое, и в следующую секунду взвыл от боли. Признаться, здорово он меня тяпнул. Животное выскочило из ямы и побежало. Саша было погнался за ним, но…

— Но не посмел, — шутливо подхватил Александр. — «Заяц» остановился и так улыбнулся мне, оскалив пасть, что у меня поджилки затряслись.

— Погоди, не может быть, чтобы это был хищник, — сказал я.

— Грызун, судя по всем признакам, в том числе по следам, которые он оставил своими когтями на ногах Яна. Только очень крупный. В его норе мы нашли ту самую «картошку».

— Анри, — сказал Полли, — отметь в своем дневнике, что на планете обитают грызуны, которые питаются картофелем и филологами!

— Ты утратил всякое чувство меры, — сказал ему Александр.

Полли хотел было возразить, но, кто знает почему, воздержался и только сказал:

— Ладно. Расскажите теперь о море! Видели вы его вообще?

— Да. Признаться, не напрасно прошли мы столько километров. Когда мы подходили к морю, Эпсилон садился… Нет, это не был закат… Мне казалось, что небесное светило медленно сгорает, погружаясь в воду. Все небо пылало. А море словно застыло… Оно походило на расправленный метал!..

— Предчувствую, что теперь нам продекламируют какое-нибудь стихотворение Лермонтова, — пробормотал Полли. — А лодки, лодки там есть, спрашиваю я вас! Теплоходы, атомоходы, танкеры? Я англичанин, господа, и меня прежде всего интересует судоходство как экономическая деятельность.

— Успокойся, Полли! Есть лодки — сказал Ян. — Есть, разумеется, и люди, которым эти лодки принадлежат.

— Целое племя! — заметил Александр.

— Они несколько отличаются по образу жизни от наших друзей, — продолжал Ян. — Живут в глиняных хижинах. Язык их подобен языку здешних жителей, верно, Кирилл?

Сидящий тихо в уголке мальчик что-то сказал в ответ на своем языке.

— Ага, теперь мне все сразу стало ясно, — пошутил Полли.

— Впрочем, как Кирилл очутился с вами? — спросил я.

— Мы его не звали, он сам догнал нас к вечеру первого дня пути. Узнал, что мы отправились в дорогу, и сразу же последовал за нами, чтобы нам не было скучно.

Полли погладил Кирилла по голове.

— Ну, и что было дальше?

— Самым интересным было то, — заговорил Александр, — что жители прибрежного поселка знали о нашем приближении и вышли встречать нас. Они так же обладают телепатическими способностями, но, несомненно, более развиты, чем здешние жители.

— Еще бы, ведь они жители морской державы… — заметил Полли.

Не обращая на него внимания, Александр продолжал:

— Главное их занятие — рыболовство. Рыбу они едят сырой, мелко изрубленной, хотя она не больше моего мизинца. Надо сказать, рыбешка эта очень вкусная.

— Наверное, есть и крупная рыба, — предположил я.

— Есть, конечно, но они предпочитают ловить мелкую. Видели мы там голову какого-то морского чудовища, которая торчит на столбе, установленном на площади поселка. Очевидно, они поклоняются ей. На Земле такого чудовища нет. Голова у него совсем плоская, без глаз. Рыбаки рассказывают, что живет оно на страшной глубине… Лодки рыбаков сделаны из кожи разных морских животных и ветвей деревьев…

— Деревьев?

— Да, совсем забыл… Ближе к морю климат становится значительно мягче, и растительность там богаче, чем здесь. Деревья, правда, низкоствольные, но с толстыми крепкими ветвями, которые переплетаются самым невероятным образом.

— Эти деревья хвойные?

— Хвойные. Но иголки у них очень длинные, в два-три раза длиннее, чем у наших елок. Стоит сделать зарубку, как она начинает сочиться смолой лилового цвета, которая очень быстро застывает, становясь совсем твердой, как камень. Жители побережья используют эту смолу для самых различных целей. Например, они покрывают ею кожу, которыми обтянуты деревянные остовы лодок, и кожа приобретает удивительную прочность.

— А как, по-твоему, Саша, можно ли на этих лодках добраться до материка?