Микола натянул поводья, и лошадь послушно остановилась. Это было славное животное, ничуть не повинное в беде своего хозяина. Виноват был начальник, который счел радиостанцию излишней роскошью для экспедиции, и водитель Сеня, допустивший, чтобы машина вышла из строя в девяноста километрах от ближайшего поселка. Но больше всех виноват был он сам: ведь предлагал встретившийся чабан съездить в поселок за подшипником. Надо было соглашаться, но нет, он, Микола Северденко, третий участник экспедиции, припомнив, что однажды уже сидел на лошади, самоуверенно объявил: «Поеду сам». И вот теперь он сидит здесь, в пустынной степи, и как раз то, что сидит, и есть самое мучительное.

Микола слез, чтобы идти рядом с лошадью, кличку которой он даже забыл спросить, — но ему было ясно, что скоро придется садиться в седло, потому что пешком он движется слишком медленно. А что если ухватиться за подпругу, пустить лошадь рысью, а самому побежать рядом?

Это была третья экспедиция на Землю. Разведывательная ракета уже давно обнаружила эту планету, но ограничилась тем, что собрала с помощью аппаратуры предварительную, самую общую информацию. Когда было точно установлено, что планета населена разумными существами, ракету тотчас отозвали: консилиум решил только тогда вступить в тесные сношения с аборигенами, когда и о них, и об их планете будет собрано достаточно сведений.

Действовать решили осторожно. Сначала нужно было ознакомиться с природными условиями. Автоматы второй экспедиции были запрограммированы специально на это, но во время приземления корабль взорвался над обширным лесным массивом. Консилиум опасался, что взрыв мог насторожить обитателей планеты. Поэтому было предписано впредь соблюдать сугубую осторожность и, пока общая ситуация не выяснится, ни в коем случае не вступать с планетянами в контакты.

Перед третьей экспедицией поставили задачу: в каком-нибудь пустынном, ненаселенном районе с помощью автоматов изучить геологическое строение местности, ее флору и фауну, а также собрать образцы.

Попытка бежать рядом с лошадью окончилась плачевно. Микола уже проделал немалый путь, как вдруг, поскользнувшись на камне, оступился и упал. Сначала он ничего не почувствовал, но через несколько шагов ногу пронзила боль. Пришлось снова трястись в седле. Боль не отпускала, лодыжка распухла. Теперь геолог едва мог сделать десяток шагов. Но все-таки, если он правильно понял объяснения чабана и если его компас не врет, — добрая половина пути уже позади. Зато вторая половина будет еще труднее, уж это ясно.

Лошадь внезапно встала и настороженно повернула голову направо. Микола оглянулся и в один момент забыл про свои мучения. Он увидел летящий кирпич. Мгновенно прикинув на глазок расстояние, понял, что это какой-то гигантский кирпич, больше десяти метров длиной. На каждом углу странного кирпича находился пучок длинных антеннообразных ответвлений. Но по форме это был все-таки обычный строительный кирпич, обычного «кирпичного» цвета. Кирпич летел в метре от потрескавшейся земли, кое-где поросшей скудной растительностью, и слегка покачивался вокруг вертикальной оси. Он стремительно приближался.

Прежде чем всадник смог что-либо сообразить, лошадь приняла в высшей степени разумное решение: решила спасаться бегством. Микола, едва не вывалившись из седла, покрепче ухватился за поводья; за неимением лучшей идеи, он присоединился к мнению своей лошади. Но слишком поздно: летающий кирпич был быстрее. Что-то вдруг затормозило лошадь, и она остановилась, словно натолкнувшись на стену из ваты. Геолог почувствовал в испуге, что какая-то невидимая сила сковывает его движения. Последнее, что он заметил, было раскрывшееся днище кирпича.

Потом его окружила тьма, и больше он ничего не помнил.

По человеческим понятиям, сильное возбуждение нескольких узлов главного компьютера означало неудовольствие; впрочем, такое сравнение вряд ли правильно, так как центральная система по переработке информации у посадочного комплекса не столь тонко организована, как человеческий мозг. Но поскольку недовольство — простейшая эмоция, то компьютер, пожалуй, был способен находиться в похожем состоянии, ведь результаты третьей экспедиции были пока что ничтожными. Картина изменилась, когда модуль-сборщик прибыл со своей добычей. Редко случалось, чтобы попадалось такое крупное животное.

С надлежащими предосторожностями добыча была перемещена из модуля в приемный отсек посадочного комплекса. Затем главный компьютер отправил модуль на новые поиски и, согласно программе, начал осмотр отловленного экземпляра. Во всех стенах приемной камеры открылись маленькие окошечки, из отверстий выглянули всевидящие объективы оптической регистрации. Главный компьютер использовал полученные фотоданные и составил заключение: речь идет о впервые обнаруженном представителе планетной фауны, который кажется особенно интересным, так как отличается от всех до сих пор изученных особей. Он отдаленно похож на давно имеющееся в коллекции четвероногое травоядное, но позади нормальной первой головы имеет вторую; она соединяется с туловищем посредством удлиненного горба, который к тому же обладает двумя добавочными конечностями. Экспедиция уже находила на этой планете существа с шестью конечностями, но те были значительно меньше и совсем иначе устроены. Существо с двумя головами было поймано впервые.

На второй стадии обследования изучались реакция и двигательная способность странного создания, поэтому главный компьютер отключил силовое поле, сковывающее пойманную особь. Как обычно в таких случаях, существо реагировало довольно бурно: оно активно двигало передней головой, крутилось на месте и выбрасывало то передние, то задние ноги. Вторая голова и верхняя пара конечностей не проявляли способности к активному движению.

Вдруг рабочая система главного компьютера получила тревожный сигнал: пойманное двухголовое существо исчезло, вместо него в приемной камере появились два новых существа — одно четвероногое и одно двуногое. Последнее неподвижно лежало на полу отсека. Оно и было причиной тревоги: главный компьютер тотчас установил, что приметы двуногого полностью соответствуют описанию разумных обитателей планеты, которые, согласно программе, не подлежали отлову. Даже встречи с ними были категорически запрещены.

Главный компьютер не строил гипотез насчет того, куда делось двухголовое существо. Он выполнил то, что ему предписывала программа: разумное существо было тут же погружено в один из модулей-сборщиков, который перенес его за пределы зоны видимости посадочного комплекса и там немедленно выпустил.

Когда Микола Северденко очнулся, он увидел на фоне плоского горизонта приземистый колючий кустарник, к которому протянулась широкая длинная тень. Прошло некоторое время, прежде чем он догадался, что это его собственная тень. Мысли текли вяло, чувствовалась смертельная усталость, может быть оттого, что Микола долго провалялся под заходящим солнцем.

Но тут боль, снова пробудившаяся в левой ноге, заставила геолога окончательно очнуться. Он вспомнил все, что с ним произошло, вплоть до того мгновения, когда, оказавшись внутри летающего кирпича, потерял сознание. Однако Микола сомневался в реальности этого необычайного происшествия.

Он не имел понятия, где находится, и совсем не представлял себе, как будет двигаться дальше. С больной ногой далеко не уйти. Микола попытался двигаться. Метров через пятьдесят у него потемнело в глазах, а еще через пятьдесят он понял, что больше не повторит такую попытку. Теперь уже всерьез несчастный бедолага настроился на ночевку в степи. Что еще оставалось делать?

Он сидел на земле, сжавшись в комок, озябший и голодный. Провизия осталась в седельной сумке, спальный мешок тоже исчез вместе с лошадью. Закат был очень красочным, но это ничуть не утешало. Потом высыпали мерцающие звезды; в другое время он охотно полюбовался бы ими и помечтал о том, что некоторые из них, наверное, тоже обитаемы, но на этот раз ясное небо только предвещало ему особенно холодную ночь.