С каждым изученным документом, касающимся Джека Грэхэма, все отчетливее вырисовывался портрет основательно опустившегося молодого человека, упорно отлынивающего от работы и добывающего средства к существованию (если не считать денег, которые ему удавалось вытянуть у добросердечной матери) из самых сомнительных источников. Контрабандная торговля алкоголем и наркотиками, равно как и мелкое мошенничество, были еще самым невинным из его проделок. Устроившись однажды на действительно хорошую должность расчетчика в фабричной бухгалтерии, он при первом же удобном случае стащил чековую книжку владельца фирмы и, подделав подпись, получил в банке 4200 долларов. За две тысячи он приобрел подержанный спортивный автомобиль, а остальные деньги прокутил. Оставшись без единого цента, он явился в полицию. Суд приговорил его к двум годам тюремного заключения, однако, отбыв два месяца, он был условно досрочно освобожден, поскольку мать внесла похищенную сумму.

С этого времени Грэхэм больше не попадался и как будто исправился. Он женился и устроился работать мойщиком в большом гараже.

20 января 1956 года Джек Грэхэм и его жена были впервые вызваны в местное отделение ФБР. Сделано это было ради выполнения простой формальности: сотруднику, проводившему дознание, нужно было, чтобы покончить с делом, запротоколировать показания Грэхэмов.

Первым допрашивали Джека Грэхэма. В ходе допроса сотрудник ФБР передал ему сумочку матери, найденную почти неповрежденной среди обломков самолета. Дабы Грэхэм мог подтвердить, какие именно вещи ему возвращены, сотрудник ФБР вывалил на письменный стол содержимое сумочки. При этом на пол упала какая-то бумажка. Следователь поднял ее и развернул. Это оказалась квитанция на оплату лишнего веса багажа. Ничего еще не подозревая, следователь, больше для порядка, спросил:

- Какие такие тяжести везла ваша мать, что ей пришлось платить за излишки багажа?

- Я не знаю, что там у нее было, - ответил Грэхэм. - Мать сама укладывала свои чемоданы. Мне известно только, что она хотела взять с собой дробь и патроны, намереваясь на Аляске поохотиться. А кроме того, она везла подарок для моей сестры.

Удовлетворившись этим ответом, следователь дал Грэхэму подписать протокол и отпустил его, пригласив затем его жену Глорию.

Миссис Грэхэм подтвердила заявление своего мужа относительно патронов и подарка, взятого миссис Кинг для дочери. Только в одном пункте показания супругов расходились. По словам Глории, охотничье снаряжение Джек собственноручно увязал в пакет в подвале их дома.

Чиновник удивился:

- Вы не ошибаетесь?

Молодая женщина покачала головой:

- Нет, не ошибаюсь. Я сама спустилась в подвал, потому что Джек слишком долго там возился. Он очень тщательно упаковал патроны, чтобы с ними ничего не случилось.

Джека Грэхэма позвали снова для уточнения. Чиновнику нужно было лишь устранить противоречие в протоколах. Сама по себе история не представлялась ему заслуживающей внимания. Грэхэм, однако, разнервничался и напустился на жену:

- Что за чушь ты несешь, Глория? Мать сама укладывала свои чемоданы. Я этого охотничьего снаряжения и в руках не держал!

Такое упрямство мужа рассердило миссис Грэхэм:

- Но, Джек, я ведь своими глазами видела, как ты в подвале увязал патроны и сложил их в коробку. Я еще спросила, зачем там твои старые часы. Они лежали поверх патронов!

Теперь уже и не слишком проницательный чиновник почувствовал, что с этим багажом миссис Кинг что-то неладно.

Полчаса спустя агенты ФБР переворачивали вверх дном дом Грэхэмов. В комоде они нашли страховой полис, выданный Джеку Грэхэму автоматом в аэропорту. В сундуке со старым бельем агенты наткнулись на коробку с подарком, купленным миссис Кинг для дочери, и, наконец, в подвале, в шкафу с инструментами, - на охотничье снаряжение! В углу подвала были обнаружены еще более интересные вещи: пустая коробка с надписью «Весьма опасно - динамит» и полмотка шнура, используемого для взрывных работ.

Не требовалось большой криминалистической мудрости, чтобы прийти к умозаключению, что Грэхэм собрал в подвале адскую машину, которую затем подложил в багаж своей матери.

С безучастным лицом Джек Грэхэм наблюдал за действиями агентов ФБР. Только когда один из них спросил:

- Ну, может быть, теперь вы наконец сознаетесь, что это вы взорвали самолет? - Джек с вымученной улыбкой пробормотал:

- Докажите сначала!

Хотя в свои 22 года Грэхэм был уже достаточно хорошо знаком с полицией, с политическим сыском он еще не сталкивался, иначе он этого не сказал бы. Допрос третьей степени не продлился и двенадцати часов, как с запирательством было покончено. Едва шевеля губами, пересохшими от жары и распухшими от ударов, Джек Грэхэм тихо произнес:

- Да, я виноват. Только кончайте с этим!

Кто-то выключил прожекторы, кто-то отер губкой пот с лица. Ему дали кока-колы и сигарету. Ему смазали чем-то приятно-прохладным губы, смочили лоб ледяной водой.

Затем принесли магнитофон, и Джек Грэхэм, которому все уже было безразлично, рассказал, как из 25 динамитных патронов, двух электрических детонаторов, старых часов и шестивольтовой батарейки от карманного фонарика соорудил бомбу, которая и взорвалась в назначенное время. Необходимые для такого дела знания он приобрел в монтажной мастерской, где проработал десять дней специально с этой целью.

Свое преступление Грэхэм мотивировал тем, что ему надоело выпрашивать у матери деньги. Мол, слишком уж она прижимистая.

Ко всему прочему, Джеку Грэхэму пришлось подписать бумагу, в которой говорилось, что признание сделано им добровольно и что никаких недозволенных методов к нему не применяли. После этого у прокурора был запрошен приказ об аресте.

По иронии судьбы Грэхэм, как выяснилось, вообще зря совершил преступление: он, оказывается, забыл дать страховой полис на подпись матери. Таким образом, страховку он все равно не получил бы.

Уже через две недели в Денвере состоялся судебный процесс над Джеком Грэхэмом. Узнав, что его обвиняют не в диверсии, за которую полагалось не больше десяти лет тюремного заключения, а в убийстве 44 человек, Грэхэм отказался от сделанного признания, заявив, что оно было вырвано у него пытками. Однако доказательства, предъявленные прокуратурой, были настолько неопровержимы, что присяжным понадобилось лишь 72 минуты для вынесения обвинительного вердикта. И председательствующий, судья Пауэлл, без минутного колебания приговорил подсудимого к смертной казни на электрическом стуле.

Приговор был приведен в исполнение 9 февраля 1956 года. Американская пресса в последующие дни уделила много внимания этому факту. Однако никто и словом не обмолвился о том, что злодеяние этого выродка было использовано для политических акций против инакомыслящих, что еще долгие годы препятствовало установлению нормальных взаимоотношений между народами.

В Нью-Йорке ежегодно исчезает 10 тыс. человек. Бесследно. Бесшумно. Ни крика, ни капли крови, ни мотива, ни малейшей зацепки, позволяющей понять их путь в ничто…

«Ди Вельт», 7 апреля 1957 г.

В 1956 году, согласно данным нью-йоркской полиции, путешествие в ничто совершили 10 167 человек. О судьбах 10 166 из них и поныне ничего не известно. Ни единой заметки не появилось о них в газетах. Только одно имя спустя много недель всплыло в бульварных листках, а еще через год стало громкой сенсацией Америки - Йезус де Галиндец!

12 марта 1956 года в 21 час 42 минуты ничем еще в то время не примечательный Йезус де Галиндец спустился в метро на станции «Колумба». Один знакомый случайно видел, как он с туго набитым портфелем в руке вошел в последний вагон поезда на Бронкс и как туда же незаметно для Галиндеца вошли с толпой пассажиров двое молодых людей, судя по виду, иностранцев южного типа, которые тут же уселись по обе стороны от него.