Тем временем Игнат достаёт самую настоящую бритву, долго на неё смотрит и наконец-то решается, поглядывая на себя в осколок зеркальца, начинает с усердием бриться. Через некоторое время он уже рассматривает себя и не узнаёт. Лицо бледное, но достаточно мужественное, квадратный подбородок с ямочкой в центре, ярко выраженные скулы, а зеленоватые глаза на фоне не загоревшей кожи и вовсе позеленели.

— Теперь пора, — улыбается он, отворяет дверь. Аня едва удерживается на ногах, разум мутнеет, а сердце срывается в бешеный галоп.

— Ты ли это? — едва не со страхом выговаривает она.

— А вот теперь иди ко мне, — Игнат резко разворачивает её к себе спиной и решительно сдёргивает её потёртые джинсы, оголяя белоснежные ягодицы.

— Ты настоящий царь, Ваше Величество! — стонет Аня, поминутно теряя сознание от дикого наслаждения.

— Любовь моя! — рычит Игнат, налегая на неё всем телом: — Ты родишь мне наследника!

— Я согласна, мой государь, — Аня уплывает в сказочные дали. Как не странно, но сейчас она искренне этого желает и внезапно по-настоящему в него влюбляется.

Давно ночь, но Игнат не спит, странно смотрит на спящую Аню, во взгляде и любовь, и подозрительность. Хорошая она женщина, вот только несколько мутноватая, себе на уме… но красивая, дух захватывает! Игнат вздыхает, поправляет махровое полотенце, которое наглым образом сползло с её прелестей, наклоняется, ласково целует в пухлые губы. Аня капризно морщится и пытается перевернуться на другой бок, он не стал ей мешать, тихо отпрянул, прошёлся по комнате: «надо сказать старцу Харитону, чтобы он их обвенчал. Старец….», Игнат вздрагивает, «он явно умалишённый зек. Возомнил, что он Мессия, на этом и надо сыграть… а после, церемониться с ним не буду, скормлю акулам, а попа другого найду, более покладистого, но сейчас рыпаться не стоит, необходимо выражать полную покорность и рвение. А в данный момент, следует с народом позаигрывать, «кнут» я показал, теперь надо «пряниками» одарить, чтобы знали, царь он грозный, но справедливый. А с Репой и Бурым что делать? Они только и мечтают, как вцепиться в глотку. С моей стороны был явный перебор… но зато как эффектно получилось, да и мочевой пузырь себе облегчил, давно маялся!!!», Игнат тихо засмеялся, «пока старец жив, они не представляют опасности, у зеков в крови, подчиняться вору в законе».

Давно скрылась возвышенность, где располагается город Идара, впереди, покрытые густой травой, зеленеют бескрайные просторы плато. В сочных зарослях скрываются одичавшие собаки, и могут находиться другие звери, Илья вспомнил разговоры о зверинце, что выбросило, с остатками корабля, на берег, в раздумье остановился. Если идти около моря, можно легко встретиться с людьми, а это сейчас совсем не входит в его планы, лезть в центр плато — абсурдно. Надо искать пещеру, только так можно выжить. Но где её найти? Илья оборачивается, долго смотрит на бредущего к нему уголовника, с холодком в сердце замечает, что тот уже старается фокусировать взгляд на ближайших предметах, утраченное, вследствие удара, зрение, возвращается. Может его убить, пока не поздно? Но Илья неожиданно понимает, что, даже испытывая к этому негодяю, дикую ненависть, пойти на этот шаг не сможет.

Вагиз подбредает ближе, подслеповато огляделся, в глазах мерцает радость, он понимает, что будет видеть, совсем скоро он свернёт шею этому «курёнку» и соорудит костерок. Зек пощупал затылок, пальцы вляпались в кровь, которая всё ещё продолжает сочиться из отрытой раны: — Ты где? — покровительственным тоном спрашивает он, поворачивает голову в бок. — Перевяжи мне рану.

Илья не сводит с него ненавидящего взгляда, кулаки сжались, возникает острое желание ударить в мерзкую ухмыляющуюся морду, но шансы даже с полуслепым зеком, весьма неопределённые, Илья с детства не занимался физически, а сейчас и вовсе ослабел… но разум небывало окреп. Он подходит к зеку, снимает свою повязку: — Сядь, я тебя перевяжу.

— Молодец, быстро просекаешь! — хвалит Вагиз.

Илья огляделся, замечает небольшой камень, таким не убьёшь, но сознание, на время, выбьешь. Он подбирает его и, испытывая омерзение, опускает на голову зека. Тот лишь охнул и завалился на спину. Не дав время себе на размышление, Илья связывает ему руки и лишь затем, облегчённо выдыхает, но от возбуждения руки всё ещё трясутся. Дело сделано, теперь он вновь в выигрышном положении. Когда очнётся, надо его спросить на предмет убежища, плато он, естественно, хорошо знает. А если не скажет? Илья загрустил и с сожалением глянул на измазанный кровью камень. Неужели вновь придётся использовать этот аргумент? Придётся!!! Неожиданно решает он и на душе становится легче, словно лопнула последняя струна и руки перестают трястись.

Вагиз застонал, резко открывает глаза, прицельно фокусирует взгляд на Илье: — Это ты зря сделал! — резко дёргает плечами, но, на перетянутых за спиной, руках, лишь вздулись мышцы.

— Лежи и не дёргайся! — Илья облизнул свои израненные губы.

— И что дальше? — к зеку полностью вернулось зрение, и он с любопытством смотрит на юношу, затем, с трудом садится. — Почему голову мне не перевязал? Гудит… словно медный таз. Зачем меня ударил? За это можно серьёзно ответить. Развяжи меня.

— Говоришь много, как болтливая шлюха, — Илья сам поразился своим словам, но не менее этому, удивился тому, что совсем не боится страшного зека, в груди, как девятый вал, поднимается целый шквал из радостных эмоций.

— О, как! Не узнаю тебя! Случаем, головой сильно не ударился? Ты сейчас понимаешь, с кем разговариваешь? Да я из тебя жилы вытаскивать буду…

— Спорный вопрос, — загадочно произносит Илья.

— Ты… о чём намекаешь? — Вагиз неожиданно почувствовал пустоту в животе, ему страшно не понравился взгляд, который метнул на него юноша.

— А не зашить ли твой рот, болтаешь много, — зловеще улыбается Илья.

— Стоп. Подожди… ты, ведь, нормальный пацан, на это не пойдёшь, верно? — Вагиз конкретно струхнул.

— Почему нет? Мне, ведь, зашили.

— Это была не наша идея.

— Ладно, я повременю… если скажешь, где можно укрыться. Тебе самому выгодно, иначе, ночью, собаки нас точно растерзают.

— Определённо, — Вагиз огляделся. — Места нехорошие, псы любят здесь охотиться. Помоги мне встать.

— Как-нибудь сам, — Илья с прищуром посмотрел на жилистые ноги зека.

— Смотри, как поумнел, — удивляется Вагиз.

Илья подбирает камень, крепко сжимает в ладони: — Попытаешься меня ударить ногами, проломлю череп.

— Да и не думал, — ухмыльнулся зек. — А ты совсем другим стал.

— Учителя были хорошие.

— Значит, не отрицаешь? Так спасибо скажи.

— Опять много болтаешь, поднимайся! — Илья замахнулся камнем.

— Псих… однако, — прошипел Вагиз и, легко встаёт, оглядывается по сторонам. — Знакомые места, сопка, тур… там мы с Харитоном пересеклись, есть неплохая пещера.

— Так, топай, давай.

Вагиз усмехнулся: — Как скажешь, братан.

— Меня Ильёй зовут.

— Знаю, — вяло отмахнулся зек. Он с опаской входит в высокую траву: — В прошлый раз обычная степь была, как всё вымахало.

— Постоянно льют дожди.

— Всё поменялось: климат, жизнь, даже ты.

— Только ты не изменился, от тебя за километр трупами смердит.

— Ничего… отмоюсь, — ухмыльнулся зек.

— Это не вымывается.

— Интересный у нас получается разговор, — Вагиз словно невзначай разворачивается, напрягает правую ногу для смертельного удара, но, неожиданно видит в руках Ильи тяжёлую палку — О как! Где нашёл?

— Вовремя, да? — улыбнулся юноша.

— Быстро просекаешь. А ты знаешь, мне такой кореш нужен. Готов тебя взять на поруки. Из тебя может нормальный пацан получиться.

— Да, пошёл ты!!!

— Уже иду! — со злобой сплюнул зек.

Через пару часов пути, трава поредела, на смену ей выдвинулись небольшие можжевеловые рощицы, стадо мустангов, увидев людей, сорвалось с места и исчезло за ближайшей сопкой.