— Да сон неприятный снился, — она, вздрагивая плечами, присаживается рядом, ладонью отмахивает дым.

— Смотри не застудись, — как-то необычно глянул на неё Идар.

Нина хотела в ответ что-то сказать резкое, но лишь поморщилась, внимательно смотрит на Викентия Петровича: — А вы, почему так рано заседаете, случилось чего?

— Нам придётся уйти, ненадолго… наверное. Пусть Яна с Алёнкой с тобой побудут.

— Ты меня пугаешь.

— Да нет, обычная разведка… иди в дом… нам ещё поговорить надо, — с нажимом произносит Виктор.

— Ладно… не буду мешать, — поддерживая живот, она встаёт: — Не наигрались ещё в войну, мальчики? — резко произносит она.

— Что делать, прекрасная валькирия, — неожиданно грустно улыбается Идар, — женщины рожают, а мужчины воюют.

— Это из-за таких как ты мы теряем своих детей, — гневно произносит Нина. В последнее время она часто не в силах совладать с эмоциями, срок беременности подходит к концу и страхи усиливаются.

Нина уходит в дом, слёзы так некстати скатываются по щекам, опять глаза будут опухшими. А правильно она делает, что решила родить? Что ждёт её ребёнка? Нина упала в постель и навзрыд плачет, так и заснула. На этот раз ей снятся сочные луга и яблоневые деревья, сплошь увешенные наливными яблоками. Нина набрала целый подол и ни одного червивого.

Воронка Чёрного монастыря окружена сочными зарослями и скрывает влажные природные плиты, уходящие в чёрный зев пещеры. Сейчас она и вовсе опасна, можно совершенно случайно ступить на мокрые камни, скрытые широкими листьями и как по льду скользнуть к отверстию, которое переходит в вертикальный ход и… почти сто метров падения.

Старый след от костра изрядно побелел от многочисленных ливней, что так часто проливаются над Караби, но останки от страшных пиршеств зеков-людоедов всё ещё полностью не растащили одичавшие собаки. Проломленный череп злорадно скалится среди обглоданных фаланг пальцев, через нижнюю челюсть пророс ярко красный горный пион и качается под тихим ветром, словно язык чудовища.

Идар бесцеремонно ткнул копьём в золу, вороша её, раздвигая обгоревшие кости, выкатывая мелкие косточки на изумрудную траву: — Сколько людей зря сгинуло. А ведь из них получились бы прекрасные рабы.

— Ты, верно, шутишь? — темнея лицом, вскидывает голову Антон и встречается с ясным взглядом Идара: — Может, и шучу, — неопределенно произносит тот, тщательно вытирает копьё о траву.

— Шутки у тебя… не очень, — Антон скидывает с плеча рюкзак-станок, снимает верёвку, достаёт четыре беседки с накрольниками, дельты, жумары разных предназначений, спусковые устройства, муфтованные карабины и прочее спелеожелезо, а также, пару динамо-фонарей.

— Весьма неплохо, — одобрительно кивнул Идар. — Фонарей только мало.

— На остальных аккумуляторы сдохли, — спокойно отвечает Антон, поглядывая за стрелкой на компасе, который он носит на руке вместо часов.

— Хорошо хоть эти остались, — Виктор выбирает беседку по размеру, стягивает на поясе, умело навешивается железом.

— Да уж, дымить факелами в пещере, лишнее внимание, — Грач не торопясь разматывает верёвку, привязывает к дереву и ловко закидывает её конец в пещеру. Верёвка со свистом юркнула вниз и через некоторое время натягивается как струна.

Антон первый прыгает в пещеру, отталкиваясь ногами от скользких стенок и, вскоре дёргает верёвку несколько раз.

— Он на дне, — Виктор прислушивается. — Вроде спокойно, теперь ныряем мы.

Мужчины застыли на дне пещеры, прислушиваясь к звукам, оглядываясь по сторонам, подсвечивая фонарями стены в причудливых каменных наростах.

Идар держит руку у пояса, где пристёгнут острый нож без ножен. На лице нет испуга, лишь азарт как у игрока в казино, желающего сорвать весь банк. Он внимательно следит за лучом фонаря, черты лица разглаживаются: — Здесь понятно, пещера необитаемая, не вижу ни одного следа. Я, так понимаю, нам спускаться в другую полость.

— Правильно мыслишь, — Антон направил свет на компас, с удовлетворением улыбается: — Работает… по крайней мере сейчас. Сифон пронырнём, а там поглядим.

— Надо идти, — Виктор решительно направляется к застывшему пещерному органу, величественно возвышающемуся над идеально ровным полом.

— Невероятная красота, даже сплюнуть хочется, — не сдерживается в эмоциях Грач. Он оглядывает сталагмиты, напоминающие огромных гномов, которые выросли в разных местах пещерного зала, как шампиньоны сквозь асфальт.

— Это не наш мир, здесь необходимо проявлять уважение, — Антон медленно двинулся за Виктором, который уже нашёл пробой в пещерном органе и светит внутрь.

— Что там? — Антон направляет луч света в полость в органе, но и сам видит, вода вышла из сифона, и заполняет весь пол.

— Прошли сильные дожди, — Виктор передёргивает плечами, — немного подтопило.

— Так… на пару метров вода вышла, может больше… гипервентиляцию сделаем… мужики у нас все крепкие, — осторожно произносит Антон.

— Будем сюда нырять? — недоверчиво спрашивает Идар.

— Нет, рыбу ловить, — огрызнулся Антон. — А ты что, уже обделался?

Идар криво улыбнулся: — Да нет, просто промокнем, одежду не просушить, а там и насморк можно заработать.

Антон, презрительно глянув на Идара, вытягивает четыре резиновых мешка: — Одежду сложим сюда, потом оденемся в сухое.

Он первый начинает раздеваться, аккуратно укладывает одежду в мешок, зашвыривает туда увесистый булыжник и стягивает верёвкой.

— Я иду первый, Виктор замыкающим. Мешки толкать перед собой и следить за световым пятном и лучше не отставайте, иначе в другую полость заплывёте.

— Авантюрист, — с уважением фыркает Идар и выбирает увесистый камень, запихивает в мешок. Грач несколько замешкался, но тоже решается, качая головой, стягивает мешок верёвкой, непроизвольно бросает фразу: — Спелеологи хреновы!

Мужчины начинают усиленно дышать, пытаясь под завязку наполнить кислородом кровь. Спустя три минуты Антон оборачивается, взгляд слегка заторможенный, он улыбается, смотрит на таких же осоловелых, словно от алкоголя, товарищёй, делает последний глубокий вдох и бросается в воду.

Вода обжигает, ощущение, что она сейчас закипит, но это обманчивое чувство, просто организм ошарашен таким леденящим холодом и подаёт неверные сигналы. Но вскоре жуткий холод даёт о себе знать, проходит вторая минута смертельного заплыва. Энергии расходуется невероятно много и поэтому воздуха в крови уже нет, счёт идёт на секунды, но световое пятно, впереди упрямо двигается и это вселяет надежду, вспыхивает злость и отбрасывает отчаянье на задворки сознания. Знали бы в этот момент мужчины, что Антон… заблудился в этом лабиринте, но, ни жестом, ни лихорадочными движениями это не показывает, он плывёт уверенно, стиснув зубы, поглядывая на стены сквозь кровавый туман, застилающий мозг. Но невероятное чутьё, близкое к запредельному, находит верный путь, и Антон выныривает на поверхность, с усилием выбрасывает вещи, не ощущая, ни холода, ни радости, выбирается на ровную площадку.

Выныривают и остальные члены группы, выползают как бледные слизняки, не могут отдышаться, кашляют, стараются быстрее обтереться и натянуть тёплые вещи.

— В прошлый раз как-то легче было, — Виктор застёгивается на все пуговицы, зубы неприятно простучали дробь.

— В прошлый раз я без проблем нашёл выход, а сейчас слегка заблудился, — хрипло произносит Антон.

— Заблудился? — едва ни с восхищением переспрашивает Идар.

— Во, клоун! — со злостью воскликнул Грач.

— Мужчины, мне гопака охота сплясать! Сам авантюрист, но с таким ещё не встречался! — продолжает восхищаться Идар.

— У тебя есть ко мне претензии? — вяло спрашивает Антон.

— Да нет, просто думал, что я один такой.

— Какое счастье, — фыркает Антон.

— Да мы, я погляжу, родственные души, — улыбается Идар.

— Нет уж, уволь, — с неприязнью покосился на Идара Антон, — души у нас разные.