— А почему бы нет? Малколм рассказывал мне о вампирских кланах и об академии. Если они были в Риме и Париже, то почему бы им не оказаться в Вене?

Брэм медленно кивнул.

— Возможно, ты и права.

— Может быть, Иви тоже здесь, — добавила Латона, зная, что это замечание не оставит Брэма равнодушным.

— Может быть, — ответил он спокойным голосом, но его лицо лучше всяких слов свидетельствовало о переполнявших его чувствах.

Озадаченный профессор переводил взгляд с Брэма на Латону и обратно.

— Думаю, немного позже нам нужно будет собраться вместе и продолжить нашу беседу. Я начинаю догадываться, что вы вдвоем можете рассказать мне гораздо больше невероятных историй, чем я вам.

Шли недели. Листья на деревьях окрасились в желтый цвет, затем наступил и закончился октябрь. Осенняя непогода ворвалась в парки и переулочки Вены и сорвала с деревьев их пестрые наряды. Одна ночь сменяла другую, а Упири и дальше продолжали сидеть в склепе под церковью Святого Михаила, издали наблюдая за Дракас и теми немногими наследниками, которых им удавалось увидеть, и ждать новостей от воронов. Тонка уже давно находилась в опасном расположении духа — терпение никогда не было ее сильной стороной. Но остальным Упири приходилось еще хуже. Они никогда не учились сдерживаться и сопротивляться голосу инстинкта. Эти вампиры были сильными, дикими, необузданными. Они были созданы вовсе не для того, чтобы спокойно сидеть и выжидать удобного случая.

— Когда? — спросил Бранко и уставился на Тонку с таким видом, как будто собирался разорвать ее на куски, если ответ ему не понравится.

— Я не знаю! — сдержанно ответила вампирша, хотя внутри у нее все клокотало. — У вас есть глаза и уши, и вы прекрасно знаете, что Дракас ни разу не выводили в город всех наследников сразу. Нам еще не представилось подходящего случая, чтобы схватить всех. И пока это не произойдет, мы будем ждать и стараться вести себя незаметно. Понятно вам?

Но Бранко не удовлетворил такой ответ.

— А если Дракас никогда этого не сделают? Если мы просидим здесь целый год, до тех пор пока наследники не уедут?

— Тогда мы нападем на них в последнюю ночь. Поймите наконец: Дракас сильнее, чем мы. И у них во дворце преимущество — и не только численное — будет на их стороне. С помощью своей магии Дракас удалось отлично защитить фамильное имение от непрошеных гостей.

— Тогда почему мы все еще тут? — недовольно спросила Малка. — Почему бы нам не поехать назад в Трансильванию и не вернуться в Вену летом, к концу учебного года?

— Потому что у нас есть хорошие новости. Мы схватим наследников гораздо раньше, чем закончится учебный год! Скоро начнется бальный сезон. Семьи из высшего общества уже давно вернулись из своих загородных имений, и даже император перебрался из Шёнбрунна в Хофбург. Все они теперь ходят в театр и на танцы, а кульминацией сезона станут балы-маскарады перед карнавалом.

— И что? Какое нам до этого дело? — поинтересовался Бранко.

Аурика оскалилась, выставив редкие зубы.

— Наверное, Тонка хочет с нами поплясать.

— Не болтай чепухи! — прорычал Бранко. — Повторяю: какое нам дело до бального сезона?

— Кроме вас и воронов у меня есть и другие источники информации. Какие, к делу не относится. Как бы то ни было, Дракас собираются устроить у себя дома танцевальный вечер. Зачем? Это своего рода проверка для наследников, после которой их смогут официально представить сливкам венского общества. Юные вампиры должны хорошо зарекомендовать себя на празднике во дворце Кобург, чтобы потом — всем составом — выйти в большой свет.

— Дракас хотят устроить в своем доме праздник? — удивилась Малка. — А кто же придет к ним в гости?

— Может, дамы и господа из высшего венского общества? — предположила Тонка.

— Люди?! — изумленно воскликнула Малка.

— Полагаю, да. Вряд ли здесь найдется много вампиров. Во всяком случае я не учуяла ни одного, который не обладал бы ни с чем не сравнимым запахом клана Дракас. А нас они, думаю, вряд ли пригласят к себе на бал, — с усмешкой добавила вампирша.

— Но ведь они не знают, что мы здесь, — сказал Йеско и почесал свою покрытую черными спутанными волосами голову.

— Да, я очень надеюсь, что они этого не знают. И если вы будете следовать моим указаниям, то так будет продолжаться еще некоторое время, — сказала Тонка и строго посмотрела на Йеско. — Но не волнуйся. Даже если бы Дракас знали о нашем присутствии, они бы не стали присылать нам пригласительные.

— Да и что мне делать на балу? — пробормотал Иеско.

Тонка чуть не застонала, но сдержалась. Зачем она только взяла с собой этого детину, в голове у которого, похоже, не было ни капли мозгов?

— А когда это произойдет? — не отступала Малка.

Тонка пожала плечами.

— Этого я не знаю. Но я уверена, что скоро мы достигнем нашей цели.

— Надеюсь, — пробормотал Вацлав.

Тонка тоже на это надеялась. Каждую ночь ей казалось, будто она сидит на бочке с порохом и фитиль уже тлеет. Ее спутники были совершенно непредсказуемы, и управлять ими стало практически невозможно. Теперь она почти еженощно выводила своих Упири в пригород, где вели нищенское существование простые рабочие. Чаще всего вампиры наведывались в Винерберг. Тамошние кирпичные заводы были не чета обычным фабрикам. Это был город в городе, маленький ад с красной глиной, раскаленными печами и грязными липкими карьерами. Генрих фон Драше-Вартинберг держал своих подчиненных в узде. Они работали и жили на территории завода, и потому должны были подчиняться жестким правилам. Рабочим запрещалось играть в карты или кегли. За эти и множество других проступков можно было запросто лишиться работы и жилья. Летом трудились от восхода до заката. По воскресеньям работникам разрешалось ходить в церковь. В другие дни они вкалывали до полного изнеможения.

С двенадцати лет детей уже посылали на завод, где они должны были вынимать кирпичи из форм. Да, тут была школа и обязательное обучение, но не было того, кто бы следил за этим. Самые длинные — восемнадцатичасовые — смены были у обжигальщиков. Работники, вымешивающие глину, трудились не так много и расплачивались за это ранним ревматизмом суставов. Денег рабочие, большинство которых были родом из Богемии и Венгрии, не получали вовсе. Зарплату на заводах Драше выплачивали специальными железными винербергскими марками, которыми можно было расплатиться только в заводских магазинах, где все стоило дороже. Работницы и работники оставались на заводской территории и не ходили в город или в маленькие винные погребки у Линейного вала.

Винерберг как нельзя лучше подходил для целей Упири, поскольку здесь на небольшой территории жило огромное количество людей, многие из которых были больными и слабыми, так что обнаруженные утром трупы молча складывали в одну тележку и с наступлением темноты отвозили на кладбище. Если вампиры сдерживались и не оставляли на теле жертвы заметных укусов, ни у кого не возникало вопросов. За смертью жертвы следовали лишь смиренная скорбь и тихое прощание, ведь на следующее утро семье умершего нужно было снова возвращаться к печам и глиняным карьерам, чтобы зарабатывать себе на хлеб.

Тонка понятия не имела, заметил ли Генрих Драше или один из его старших рабочих, что за последние недели на заводах умерло на несколько десятков человек больше, чем обычно. И вампиршу это совершенно не волновало. Люди решат, что это какая-нибудь лихорадка или дизентерия, и уж точно не станут бросаться на поиски ночных кровопийц.

Все это время друзья не теряли времени даром. Помимо уроков фехтования и танцев они должны были изучать историю династии Габсбургов и Австро-Венгерской империи. И конечно же, юные вампиры — за исключением наследников семей Дракас и Фамалия — продолжали посещать занятия по немецкому языку. Однако каждую свободную минуту они использовали для того, чтобы с помощью Франца Леопольда научиться управлять своими ментальными силами. Алиса делала успехи, что не удивляло ее друзей, знавших, каким честолюбием она обладает. Лучиано тоже неплохо справлялся с заданиями. Вернее говоря, он то демонстрировал не виданные успехи, то пребывал в состоянии полной рассеянности, о причине которой, конечно же, знали его друзья. Время от времени наследник римского клана и вовсе не приходил на их тайные занятия и незаметно ускользал из дворца.