— И не подумаю, — решительно произнесла Латона. — Напротив, я отправлюсь на поиски Малколма, как только выполню обещание, которое держит меня здесь. Мы поклялись друг другу в вечной любви и верности.

— Да, мы с Лучиано тоже давали друг другу такие клятвы. Однако при этом он совершенно забыл упомянуть о том, что искренне и горячо любит только мою кровь и что ему гораздо приятнее представлять меня на своем обеденном столе, чем в качестве спутницы жизни.

Каждое слово, вырывавшееся из уст Клариссы, было наполнено ненавистью. Было видно, что поступок Лучиано задел ее до глубины души. Девушка считала, что любимый предал ее, но Латона догадывалась, что страсть захлестнула юного вампира с такой силой, что он, сам того не желая, потерял самообладание. Малколм тоже мог бы убить ее, если бы Брэм появился хоть на минуту позже, и все же Латона не осуждала вампира за эту страсть, являвшуюся частью его природы. Она любила его. А ведь любить — значит прощать и принимать другого таким, какой он есть. И если единственная возможность быть вместе с Малколмом заключалась в том, чтобы тоже стать вампиром, Латона готова была на это решиться, Она опять посмотрела на Клариссу, каждое движение которой было пронизано страданием.

— То, что Лучиано укусил тебя, еще не значит, что его клятвы были ложью, — осторожно произнесла Латона.

Кларисса фыркнула.

— Откуда тебе об этом знать? Он соблазнил меня и воспользовался моей наивностью, чтобы напиться моей крови.

— Если то, что ты говоришь, правда, почему он не оставил тебя умирать?

Кларисса пожала плечами.

— Хиндрик сказал мне, что некоторые кланы создают нечистокровных, чтобы использовать их в качестве слуг.

Латона кивнула.

— Вполне возможно. Но разве после твоего превращения Лучиано начал обращаться с тобой как со служанкой? Может быть, он стал вести себя неуважительно или вовсе перестал замечать тебя?

Кларисса неохотно призналась, что ничего из перечисленного Латоной не произошло.

— Почему же тогда ты сомневаешься в искренности его чувств?

Юная вампирша задумалась. Презрительная гримаса исчезла с лица Клариссы, однако Латона почувствовала, что ее собеседницу охватило отчаяние.

— Если Лучиано и вправду любит меня, как же он мог так поступить со мной, даже не поинтересовавшись, хочу ли я этого? Он не признался мне, что он вампир. Да, я пообещала, что поеду вместе с ним в Рим, но я не собиралась становиться вампиршей! Я больше никогда не увижу солнечного света. И я не могу попросить прощения у своих родных. Лучиано убил меня. Как же мне после этого продолжать любить его? Как доверять ему?

Латона задумалась над словами девушки. В чем-то Кларисса была права. И все же Латона не считала, что за обманом Лучиано таилось коварство. Разве юный вампир смог бы сблизиться с Клариссой, если бы сразу признался ей, кто он на самом деле? Не много девушек общалось с вампирами так свободно, как Латона! Если Лучиано и можно было в чем-то упрекнуть, то лишь в том, что он переоценил свою способность держать себя в руках.

— О чем ты думаешь? Почему ты замолчала? — неожиданно спросила Кларисса.

— Мне кажется, ты должна прислушаться к себе и понять, остались ли в твоем сердце чувства, которые ты испытывала к Лучиано. Если ты все еще любишь его, дай ему второй шанс. Вполне возможно, что лишь неопытность и вампирская природа заставили Лучиано потерять самообладание. Он не хотел причинять тебе вред.

Кларисса наклонилась вперед и посмотрела на Латону широко открытыми глазами.

— Но что же он имел в виду, когда говорил, что возьмет меня к своей семье в Рим? Хочешь сказать, он думал, что я смогу жить среди вампиров, оставаясь при этом человеком? По тому, как ты качаешь головой, становится ясно, что Лучиано уже тогда собирался сделать меня одной из них!

— Поговори с ним, когда он вернется. Позволь ему все объяснить. Лучиано наверняка не хотел превращать тебя в вампиршу, не поговорив с тобой, а уж тем более против твоей воли — по крайней мере Малколм так не поступил бы. Я не знакома с Лучиано, поэтому не могу судить о его характере.

Кларисса развела руками.

— Если бы он был здесь и я могла бы крикнуть все, что меня мучит, ему в лицо! Но Лучиано почему-то решил отправиться в Трансильванию, чтобы спасать другую девушку. А меня оставил наедине с моей болью. Уверяю тебя, как бы тебе ни приходилось страдать при жизни, что такое настоящая боль, ты поймешь лишь во время превращения!

Последнюю фразу юной вампирши Латона постаралась сразу же забыть. О боли, которая ждала ее, если она решит последовать за Малколмом в мир вампиров, девушка предпочитала не думать. В противном случае ей может не хватить мужества. Но то, что Кларисса сказала перед этим, заставило ее собеседницу улыбнуться.

— Не знала, что это смешно, — сердито произнесла вампирша.

— О нет, ты все неправильно поняла. Я вовсе не смеюсь над тобой. Просто я услышала в твоем голосе ревность. Может быть, ты так сильно сердишься на Лучиано еще и потому, что думаешь, будто он влюблен в Иви, а не в тебя? Если это так, то поверь мне, тебе нечего бояться. Просто Алиса, Франц Леопольд, Иви и Лучиано — друзья. Они никогда не бросают друг друга в беде. Поэтому Лучиано и отправился спасать Иви. Мне кажется, это говорит лишь в его пользу. Для того ведь и нужны друзья, чтобы ты всегда мог на них положиться! Подумай об этом, прежде чем упрекать его в том, что на самом деле является свидетельством его верности и мужества.

Кларисса замолчала, и ее лицо просветлело. Когда она снова заговорила, по ее голосу было слышно, как сильно она скучает по Лучиано.

— Я бы с радостью поговорила с ним, если бы он наконец вернулся обратно.

Обе девушки тяжело вздохнули.

— Мне тоже трудно быть терпеливой, — призналась Латона. — Но боюсь, что сейчас нам не остается ничего другого.

Кларисса снова задумалась. Ее лоб покрылся морщинками, а затем снова разгладился.

— Знаешь, что кажется мне странным? Что два вампира, оборотень и человек мирно — почти как старые друзья — сидят в одной комнате, и при этом не происходит ничего ужасного. Хотя вынуждена признаться, что запах твоей крови постоянно отвлекает меня от разговора и разжигает мой аппетит.

Латона поднялась со стула. С улицы донесся звон колоколов, отбивавших время.

— Тогда я лучше пойду, чтобы не провоцировать тебя на что-то, чего бы ты вовсе не хотела, и я, по правде говоря, тоже!

Кларисса вскочила и протянула руки к гостье.

— Латона, ты еще придешь? Прошу тебя! Мне кажется, ты понимаешь меня. Сейчас ты для меня единственная подруга, с которой я могу поговорить по душам.

Латона кивнула.

— Да, я приду, как только придумаю какую-нибудь отговорку. И принесу Сеймоуру побольше вкусного сочного жаркого из говядины.

Оборотень улыбнулся, обнажая острые клыки.

— Отличная мысль!

Утром местность под ними изменилась. Равнина стала бугристой, затем показались холмы, которые в конце концов перешли в горы. Наследники не знали, где они, но в том, что Венгерская низменность осталась позади, не было никаких сомнений. Возможно, они уже пересекли границу Венгрии и теперь находились на краю Трансильвании — страны за лесами.

Алиса попыталась еще раз мысленно связаться с вечерницей, которая возглавляла стаю, чтобы узнать, где летучие мыши собираются провести день. В ответ вампирша получила смешение образов, ощущений и слов.

«Тут есть пещеры, — передала Алиса Лучиано и Францу Леопольду. — Давайте осмотрим их и выберем себе одну, которая была бы достаточно большой для того, чтобы мы могли принять свой обычный облик».

Когда начало светать, вампиры увидели перед собой большой горный хребет, почти доверху покрытый густым лесом. Лишь самые высокие вершины заканчивались голыми скалами. В стенах этих утесов наследники обнаружили дыры и расщелины разнообразных форм, к которым и направилась стая вечерниц. Пещеры были отлично защищены от любого вторжения, но в то же время отрезали вампиров от источников пищи.