— Ты еще не закончила? — недовольно свел брови он.

— Этот сундук останется здесь? — спросила, наблюдая, как он прохаживается по комнате, поправляя расставленные вещи.

— Нет, — ответил Бальтазар. — Вернется с повозкой обратно.

Я ощутимо так расслабилась. Дело сделано.

— Можно грузить, — беспечно хлопнула по железной крышке.

— Займись остальным, — демон подошел и прикрикнул: — И поживее!

Легко сказать. Я разбирала вещи с дотошностью, смахивала пыль с книг, поправляла смятые страницы и пыталась создать хоть какое-то подобие уюта. Но раз Господин велит поторопиться, надо подчиниться. Груда разбросанных по полу книг в считанные минуты перекочевала на полки в том же виде, в котором прибыла.

— Я закончила, — доложила Бальтазару, который вальяжно развалился в кресле.

— Сними тряпье и положи в сундук, — вдруг выдал демон без тени шутки на лице.

— Зачем? — удивилась я. Сам же напялил на меня это платье. А теперь отбирает?

— Рабам не положено ходить в одежде. Снимай, иначе сожгу.

Я схватилась за подол, рефлекторно отошла от демона в дальний угол. Прозвучавшая угроза в одно мгновение пробудила во мне страх. Но лишать себя единственной преграды, не дающей Бальтазару видеть мое обнаженное тело, очень не хотелось.

— Господин, кто выдумал эти правила? Вы?

— Нет.

— Тогда кто? — задрала подол до середины бедра и остановилась.

— Никто, Анна! — раздраженно рявкнул Бальтазар. — Сама подумай, зачем мне тратиться на одежду для рабов, если она сгорит в пламени?

— Но я ведь не в огне!

Зря я это сказала. По ткани платья поползли тлеющие пятна. Вскрикнув, тут же сбросила его на пол и посмотрела на ожоги на животе и плече. Жаркий воздух коснулся обнаженной кожи, даря непривычные ощущения. Если раньше мне приходилось ходить перед демоном голой, и это нисколько не вызывало смущения, то теперь… я испытывала чудовищный стыд. Прикрыв руками небольшую грудь, села на пол, пряча другие части тела, способные пробудить в Бальтазаре вожделение.

Но демон продолжал лениво потягивать вино и не замечал моего смущения.

Я просидела в углу не меньше часа, прежде чем чертенок забрал сундук и, войдя во второй раз, передал мне кувшин с вином, недвусмысленно намекнув, что нужно с ним делать. Собравшись с духом, я подошла к Бальтазару, прикрывая рукой грудь, а кувшином — лишенный волос лобок. Демон расхохотался.

— Ставь на стол, — велел, откинув голову на спинку кресла.

Стараясь скорее прикрыть гладкий треугольник кожи рукой, я швырнула кувшин, и он чудом удержал равновесие на поверхности стола. Бальтазар не оценил моей ловкости. Дьявольский смех оборвался.

— Что с тобой, рабыня? — недовольно щурясь спросил демон. — Стыдишься собственного тела?

— Да. Вы заставили ходить в одежде, и это напомнило мне, что некоторые части тела должны быть скрыты от посторонних глаз.

— Где ты видишь посторонние глаза?

Вместо ответа, я в них посмотрела.

— Я твой хозяин, — напомнил Бальтазар, невозмутимо выдержав долгий взгляд. — А ты моя наложница. Но если тебя тревожит, что мы до сих пор не близки, то… — он приглашающе хлопнул по колену.

— Не надо, — встрепенулась я, выставив перед собой руку, словно защищаясь. Неприкрытая грудь колыхнулась, притягивая горячий взгляд демона. Он лениво отставил стакан на стол и поднялся.

— Анна, зачем откладывать то, что и так должно произойти? — спросил он, напирая.

— А вдруг не произойдет? — покосилась на запертую дверь.

— Произойдет, — уверенно произнес демон. — И чем раньше, тем лучше.

— Почему? — удивилась.

— Ты боишься, — пояснил Бальтазар. — Потому что не знаешь, как я хорош в постели. Но когда узнаешь, будешь страстно желать меня, также, как и другие наложницы.

— А вы уверены, что они вас страстно желают, а не страстно ненавидят?

— Уверен, — ухмыльнулся он. — Иного быть не может.

Переубеждать демона я не стала, чтобы не навредить наложницам. Пусть пребывает в неведении и не заставляет их изображать страсть, на которую они не способны.

Бальтазар загнал меня в угол. Я уже не пыталась прикрыться, а старательно думала, как спастись.

— Господин, неужели нет ни одного способа, чтобы я не мучилась от боли, когда вы…?

— Как ты себе это представляешь? Я такой, каким ты меня видишь, и другим не стану. Смирись с болью, и начнешь получать удовольствие.

— Дайте мне время, — попросила, складывая ладони в молящем жесте. — Смириться.

— И сколько тебе надо времени? — вкрадчиво спросил Бальтазар.

— Сто лет, — не моргнув ответила я.

Демон зашелся смехом.

— Пятьдесят? — предложила, все еще надеясь на успех. — Десять?

— День, — сказал Бальтазар сквозь смех.

— Нет. Этого мало.

— Один день, — повторил демон. — И если не образумишься, я возьмусь за хлыст.

“Это вряд ли”, - мстительно хмыкнула, взглянув на сундук.

— Ладно, — согласилась на условие. Спорить с демоном бесполезно.

Вопреки моим ожиданиям, Бальтазар не уединился в кресле с вином, а достал стопку книг и разложил на столе. Скрупулезно перелистывая страницы, он что-то искал. Меня разбирало любопытство: что и зачем?

Я осторожно подошла к столу. На гладких страницах, исписанных текстом на незнакомом языке, изредка встречались картинки.

— Что это, Господин? — сделав выпад, ткнула пальцем в черно-белое изображение сада необыкновенной красоты.

— Рай.

— Как красиво, — засмотрелась я. — Туда можно попасть? Хоть одним глазком взглянуть…

— Нет, — демон захлопнул книгу, едва не прищемив мне палец.

Рай. Я повторяла это слово про себя, и оно приятной сладостью оседало на языке. Рай. Боги. Ангелы. Это все казалось таким далеким, особенно, когда рядом стоит черт, а за стенами камеры клубится адская пыль.

— А картинки с ангелами есть? Портреты?

— Есть, — Бальтазар достал с полки тяжелый фолиант. — В летописях о сынах Божьих.

— А откуда появились Бог и ангелы? — спросила перелистывая страницы одну за другой.

— Боги, — поправил Бальтазар. — У всего есть начало. У рая, ада, твоего мира. Но не у Богов. Они существовали до сотворения всего, к чему ты прикасаешься. Боги — могущественные, единственные создания, которым подвластно время. Они — начало всего, но сами этого начала не имеют. Ангелы их сыны, люди — худшее творение.

— Почему?

— Потому что слабы. И телом, и духом.

Я была с ним не согласна. Пусть люди и выглядят слабее демонов, но смогли создать мир, который в сотни раз лучше ада.

— Это он! — восхищенно воскликнула, натыкаясь на изображение крылатого ангела. Суровое выражение застыло на лице, круглые глаза светились мудростью. Он был красив и великолепно сложен и притягивал взгляд так, что не оторваться. Длинные гладкие крылья свисали почти до земли, и так хотелось дотронуться, провести рукой по перьям, не имевшим ни единого изъяна. Он завораживал настолько, что я готова была вырвать страницу и любоваться им до тех пор, пока не запомню каждую черточку, каждый изгиб его безупречного образа.

— Это Люцифер, — услужливо произнес Бальтазар, одной фразой размазав все восхищение, которое я испытала, по моему лицу.

— Не может быть, — покачала головой, внимательно рассматривая картинку. Как из этого бесподобного создания могло случиться то, что я видела?

— А вы? Вы тут тоже есть? — пораженная догадкой, я лихорадочно листала страницы. И, кажется, нашла.

30.06.

Смотря на светлые шелковистые кудряшки, обрамляющие бледное лицо, я не могла найти нужных слов, чтобы описать изумление и восторг. Бальтазар, изображенный на картинке, был изящен и серьезен. Он казался нереальным, словно не мог состоять из плоти и крови. Крылатое существо, слишком идеальное, хоть и напоминало внешне человека. Перенести этот ангельский образ на того Бальтазара, что стоял передо мной, было бы кощунством. Они не складывались воедино, как я ни пыталась это сделать.