— Снова о рае говоришь, женщина? — рыкнул он, мигом скрутив мне руки. Оттолкнул, и я неуклюже повалилась на спину. — В раю не место таким гордячкам! Там в почете послушание и смирение, которые ты презираешь.

— Да плевать! Я на все готова, лишь бы оказаться подальше от вас! — вскочила на ноги и с разбега влетела плечом в грудь Бальтазара. Он с места не сдвинулся и легким подзатыльником опрокинул меня на песок.

— Не стоит, — предупреждающе покачал он головой. — Я верну тебя в свои владения. Ты не увидишь меня сто лет. Готова на это?

Я зажмурилась и настороженно кивнула. Противоречивые чувства вызвали его слова. Хотелось остаться с ним. Но лишь из страха перед пытками. С другой стороны Бальтазар предложил мне сейчас самый легкий путь попасть в рай.

Демон принял ответ, но предупредил:

— Обратной дороги не будет.

— Знаю.

— Возвращаемся, — он расправил крылья и развел руки в стороны, приглашая.

— Может, пешком? — посмотрела на него и, когда он отрицательно качнул головой, подошла. Замялась, не решая, как лучше на него залезть.

— Смелее, — усмехнулся он.

Я подпрыгнула и повисла на его шее. Он мигом сомкнул руки на моих бедрах и взмахнул крыльями.

В полете я крутилась волчком от боли, пиная демона по различным местам и не утруждала себя извинениями. Ожоги расплылись по телу уродливыми следами от прикосновений к Бальтазару.

Он опустился возле темницы и опустил меня на землю. Сквозь собственные крики я услышала удаляющиеся шаги. Он направился к бараку.

Опрокинув таз с водой, я извалялась в глине, надеясь, что это хоть немного поможет справиться с болью. И поползла по ступеням внутрь темницы.

Вскоре вернулся Бальтазар и сообщил, что Маркус готовит повозку, на которой меня доставят в подземелье.

— Кто там хозяйничает? — спросила я, молясь, чтобы не услышать имя Ваала.

— Люцифер. Формально. Насколько мне известно, он появляется редко.

— А неформально?

— Урфик. Я дам ему распоряжения на твой счёт.

— Какие?

— Я не хочу, чтобы ты сильно пострадала. Пройдешь оставшиеся уровни и будешь дожидаться моего возвращения в гареме.

— По три дня? — нахмурилась я. Достаточно этих мучений для рая?

— Да.

Я свернулась комочком на полу. Душа тоскливо заныла. Мне привычно в темнице. И с Бальтазаром. И то, что впереди предстоит дорога в подземелья, в которых никто не встанет на мою защиту, сильно угнетало.

В темницу вошел Маркус.

— Повозка готова, Господин.

— А кто меня повезет? — спросила я, внезапно сообразив, что сама по себе она ехать не может.

— Иди, — кивнул Маркусу Бальтазар. — Рабыня сейчас придет.

Он ушел, а я все так же ждала ответа.

Но едва за прислужником закрылась дверь, Бальтазар схватил меня за руку и толкнул к стене. Я вжалась в нее спиной, удивленно смотря на нависшего надо мной Господина.

— Давай сама, как в тот раз, — произнес он, гипнотизируя взглядом мои губы.

— Что сама?

— Попрощайся со мной.

Я, конечно, понимала о чем он, но делать этого совершенно не желала. Но пришлось. Бальтазар не отступал, а мои попытки выскользнуть из ловушки пресекал, грубо отталкивая рукой обратно к стене.

Встав на носочки, я дотянулась до господских губ. Громко чмокнув его, отпрянула и поморщилась, хватаясь за мгновенно вспухшие свои губы.

— Это не то, на что я рассчитывал, — рассмеялся он, но все же позволил мне вырваться.

Он проводил меня к повозке, в которую вместо лошади был запряжен прислужник. Он и сам смахивал на лошадь. Его толстое серое брюхо волочилось по земле. На ногах копыта, на голове три пары коротких рогов. Спина кривая, словно позвоночник ломался несколько раз и сросся в неправильном виде. Морда вытянутая, с рядом острых зубов, торчащих изо рта.

— А если он меня сожрет? — насторожились я, увидев это чудище.

— Он тебя не тронет, — ответил Бальтазар и, схватив его за горло, в глаза посмотрел: — Так ведь?

Тот услужливо кивнул в ответ.

Я села в повозку и в последний раз взглянула на Бальтазара. Маркус принес цепь.

— Зачем это? — спросила встревоженно.

— На случай, если ты вздумаешь бежать, — ответил Бальтазар, заковал мои руки в оковы и закрепил конец цепи к повозке.

Маркус прикрикнул на прислужника, и тот, шустро перебирая ногами потащился к воротам.

Вскоре тюрьма осталась позади, и я с грустью смотрела как ее очертания рассеялись в пыльной дали.

Прислужник тащил повозку без передышки. Дорога по жаркой пустыне показалась мне бесконечно долгой, словно двигались мы не дни, а месяцы.

Я старалась не думать о том, что ждёт меня впереди, потому что решимость таяла с каждым шагом демона.

Урфик встретил нас далеко за пределами владений Бальтазара. Рядом с ним на коленях стояла наложница. Я выбралась из повозки и тогда он велел ей занять мое место. Прислужник развернулся и повез ее по обратной дороге в тюрьму.

Неприятно кольнуло в груди. Бальтазар не только избавился от меня, но и велел прислать замену.

Следуя за Урфиком, я спустилась в подземелье. Мы шли по знакомым коридорам, уходящим глубоко под землю. Уловив первые крики людей, я резко остановилась. Страх сковал мое тело. Впервые мне захотелось обратно. К Бальтазару. Лепить глину на гончарном круге, разглядывать книги и перечить Господину. Все это казалось раем по сравнению с тем, что творилось здесь. Урфик толкнул меня, принуждая двигаться дальше.

Мы спустились в большой зал, битком набитый голыми телами.

— Три дня, человечка, — усмехнулся Урфик и мощным ударом в живот, отбросил меня в клубок переплетенных тел.

Я попыталась вскочить на ноги, но меня обхватили чьи-то скользкие руки. Паника ударила в голову. Я брыкалась, лишь сильнее увязая в кишащей массе. От людей воняло гниющей плотью и еще чем-то, смутно напоминающем запах горящей свечи. Визг, стоны оглушали. Они впивались мне в голову будто острые колья. Цепкие пальцы вспарывали кожу, выпуская наружу кровь. Боль отрезвила меня. Зубами впиваясь в чужую плоть, я чувствовала горькую гниль во рту и, сдерживая рвотные позывы, стремилась выбраться поверх ослабленных тел.

Зал задрожал, люди подо мной на миг взбесились. А затем резко замерли, подняв головы кверху. Из глубоких щелей под потолком потекла белая патока. Дымящаяся, густыми потеками она стекала по стенам. Люди рванулись к центру зала.

Резкий запах воска ударил в нос. Дрянь, что лилась на нас, неумолимо прибывала, погребая под собой не успевших сбиться в кучу людей. Они барахтались в ней, в немом крике разевая рты. Лица их стали похожи на маски, уродливо слепленные из воска.

Я карабкалась наверх, с трудом удерживая равновесие. Кожу обжигало паром. Куча стала оседать. Люди тонули в горячем воске, в хаотичном порядке распределялись по залу. Я не могла спастись. Не могла избежать страха, ледяными пальцами сдавшего внутренности. Не могла спрятаться от боли, которая вот-вот захлестнет меня.

И тогда я прыгнула. Провалилась в вязкую реку, которая поглотила меня с головой. Вынырнула, и напрягая голосовые связки, издала хриплый вопль. Кожа ошпарилась, покрытая густым слоем воска. Я варилась заживо, плавилась, как свеча, занесенная над огнем. Боль безжалостно терзала тело, и я малодушно звала Бальтазара. Молча, даже не пытаясь разлепить намертво сомкнутых губ. И только, когда отчаялась его увидеть, вспомнила, для чего обрекла себя на эти страдания.

Боль мешала сосредоточиться, разрывала в клочья малейшие воспоминания. По крупицам собирая эти клочки, я искала в памяти нужные фрагменты. Один за другим вытаскивала их из тайных ящиков, обнажая перед собой даже самые ничтожные пороки. Зависть, ложь, осуждение, высокомерие. Я сожалела о каждом из них, а вместе с тем раскаивалась.

На смену воску полилась горячая вода. Сдирая пальцами липкую пленку, ставшую мне второй кожей, я оставила на теле множество кровавых ран.

Смешанная с воском вода просачивалась сквозь длинные щели над полом. Она постепенно убывала, обнажая сгорбленные в болезненных позах человеческие тела. Люди вымученно стонали и корчились от боли, взмахивая изъеденные воском руки. Вода принесла мимолетное облегчение.