Не дожидаясь ответа, я рванул вперед, перепрыгивая через две ступеньки.

Ворота на тракт сейчас были приоткрыты ровно настолько, чтобы можно было пропускать пеших беженцев. И как только номады подойдут вплотную к замку, проход перекроют окончательно. При этом наверняка снаружи останется куча мирняка — уже сейчас понятно, что за стенами не успеет укрыться и трети тех караванщиков, что разбили лагеря за мостом. Орда налетела слишком быстро и неожиданно. Ещё чуть-чуть — и снаружи начнётся настоящая бойня.

Пробиваться к воротам сквозь толпу, прущую в противоположную сторону, было равносильно борьбе с бурным течением. Благо, у меня была возможность преодолеть это препятствие.

Нырнув на изнанку, я помчался прямо сквозь это столпотворение, пронзая призрачные человеческие силуэты, которые сливались в одно многоголовое бесформенное нечто. После того гвалта, что стоял в реале, одиночество и непроницаемая, обволакивающая тишина серого мира давили на меня, будто толща воды.

Впрочем, продлилось это недолго. Я быстро пробился через толпу, проскочил через ворота, пробив насквозь обитые железом створки, выскочил на мост…

И понял, что я не один.

Мои опасения подтвердились — те существа, что плавали в небе над ордой, проникали и в серый мир. Мало того, кажется, именно серый мир и был их естественной средой обитания. Здесь они выглядели не бесплотными полупрозрачными шлейфами дыма, а вполне себе осязаемыми зверюгами, правда, непонятно как держащимися в воздухе.

Я уже мысленно окрестил их драконами, хотя сравнение было весьма условным. Они были отдаленно похожи на гигантских мурен ядовитой раскраски. Их плоские длинные тела причудливо изгибались в полёте, на спинах топорщились гребни из длинных черных шипов. К змеевидным туловищам прилагались длинные крокодильи пасти и несколько пар коротких, но цепких конечностей с загнутыми когтями. Морды с обеих сторон усыпаны какими-то горящими, как стоп-сигналы, пятнами. Это что, глаза?

Чудовища были еще довольно далеко — в доброй сотне метров от меня, хотя в сером мире расстояния смазывались. Но даже беглого взгляда издалека было достаточно, чтобы понять — дело плохо.

Они огромные — длиной с фуру. Движутся очень быстро, при этом странно мерцая по всей длине, будто обесцвечиваясь — видимо, в те моменты, когда частично выныривают «на поверхность», в реал. Но самое главное — их куда больше, чем я увидел со стены. Пожалуй, около двух десятков.

Я невольно замер, будто охотник, на заброшенной тропе столкнувшийся нос к носу с медведем. Твари вроде бы меня пока не заметили, и это хорошо. Учитывая, как они двигаются, расстояние между нами они преодолеют буквально за секунды. При этом и вынырнуть в реал я не смогу — толпа на мосту была такая плотная, что даже в сером мире я чувствовал сопротивление, будто шагаю по грудь в воде. Такое бывало, когда я проходил сквозь толстые стены — невидимая сила выталкивала меня наружу, не давая надолго сливаться с другими объектами.

Я пробился к краю моста и вскочил на перила. Они были довольно широкие, в пару ладоней, так что я попросту побежал по ним, балансируя не хуже канатоходца. В реал пока не выныривал — к перилам жалось много народу, и если в сером мире я попросту пробегал сквозь чьи-то руки и головы, то во плоти меня быстро сбросили бы в пропасть.

Вынырнул я уже за мостом, на прочной земле. И ощущения были такими, будто с размаху врезался в стену.

Объятая паникой толпа — страшная сила. Казалось, что я угодил в гущу кровопролитной битвы. Что, впрочем, было недалеко от истины. Люди толкались, пробивая себе дорогу, не обращая внимания на отстающих, раненых, упавших. Где-то позади меня отчаянно кричали бедолаги, которых толпа раздавливала, прижимая к перилам моста. Кто-то пытался пробираться вперед прямо по головам, взбираясь на плечи впереди стоящих. Узкое «бутылочное горлышко», устроенное перед въездом на мост для досмотра караванов, сейчас стало для многих смертельной ловушкой.

Мне было проще — я был налегке и двигался не к замку, а от него. Уже шагах в тридцати от моста толпа поредела, а потом я и вовсе вырвался из ловушки.

В лагерях караванщиков царил полный разгром. Брошенные без присмотра животные, поваленные в беспорядке вещи, опрокинутые опоры палаток, кое-где даже перевернутые повозки и разгорающиеся пожары. На стоянках к северу от тракта уже шли бои. Если это, конечно, можно так назвать. Самые быстрые всадники орды, обогнав основное воинство, налетели на караванщиков, как волки на стадо овец. Главным их развлечением было догонять бегущих и бить их на скаку. При этом они не возвращались, чтобы добивать раненых, не пытались захватить какую-то добычу. Кажется, их главной целью было посеять еще больше паники. Хотя, казалось бы, куда больше…

Как назло, лагерь Волкобоя был как раз на пути этого авангарда. Я бежал к нему напрямик сквозь всю эту мешанину, лавируя между мечущимися людьми, перепрыгивая через препятствия, то и дело ныряя на изнанку, чтобы проскочить сложные места. Ориентир был хороший — приметный забор и два белых тягача, припаркованные рядом.

На бегу мелькнула мысль, а не использовать ли эти грузовики, как средство для побега. Но я ее тут же отбросил. Пустоши к югу от тракта были довольно ровными и каменистыми, на них вполне можно было разогнаться. Но… слишком много случайных факторов. Даже если в баках достаточно топлива, и даже если равнина тянется достаточно далеко — то сколько мы сможем так убегать? Рано или поздно номады нас догонят, и тогда придётся отбиваться в чистом поле.

Нет, вариант один — выводить всех, кого получится, под прикрытие стен. Но и он мне не очень-то нравился. Не покидало ощущение, что замок стал ловушкой, как и единственный выход из него.

Вспыхнула идея — яркая и, кажется, совершенно безумная. Но это хоть какая-то альтернатива. Впрочем, прежде, чем проверить её, надо вывести людей. А это будет непросто.

В лагерь я влетел, буквально пробив насквозь забор — через изнанку, разумеется. И сразу же очутился в самой гуще событий.

Регина говорила, что работорговцы первыми постараются вывести людей в замок. Однако в лагере Волкобоя этого и не подумали сделать. Возможно, из-за того, что сам хозяин отсутствовал и забрал с собой своих лучших бойцов. Оставшиеся же в лагере охранники, похоже, разбежались, побросав пленников. Или сами рабы, воспользовавшись неразберихой, перебили охрану? Сейчас это было сложно понять. Всё, что я видел — это землян, разбитых на две неравные группы. Большая часть сидела в фургонах-клетках, остальные же пытались помочь им выбраться.

Ворота пока были заперты, но надеяться на то, что забор остановит номадов, было бы глупо. Он ведь не для обороны, а чтобы не выпустить рабов наружу. Ну, и от лишних глаз. Ворота и вовсе представляли собой скорее что-то вроде откатного шлагбаума высотой меньше человеческого роста.

Шаля я отыскал почти сразу — он был в гуще событий, координируя работу. Рабам где-то удалось раздобыть два длинных железных лома, и с их помощью теперь ломали запертые решётки.

— Да длиннее, длиннее рычаг делайте! Саня, перехватись здесь. Давай, дави!

С жутким скрежетом край решетки начал поддаваться, гнуться, пока не сорвался замок. Пленники, давящие на неё изнутри, повалили наружу, протискиваясь в узкий проход. Кто-то из них тут же подхватил лом, потащил к следующей клетке.

— Быстрее! Быстрее! Они уже близко! — доносились из толпы испуганные женские выкрики.

На свободе были пока в основном женщины, подростки, пожилые. Крепких здоровых мужчин люди Волкобоя держали взаперти.

— Хватайте дубинки!

— Быстрее, к воротам!

— Да не путайтесь под ногами! Дайте пройти!

— Сюда, сюда подсовывайте! Навались!

Я пока молча наблюдал за всей этой суетой, прикидывая, сколько людей осталось в лагере. По грубым подсчетам — человек семьдесят.

Из-за забора доносились боевые кличи номадов, топот копыт, рычание — совсем близко, сквозь щели между броневыми пластинами можно было разглядеть мелькающие мимо силуэты. Кто-то из кочевников на скаку ударил в забор чем-то тяжелым — железная пластина загудела, как гонг.