У ворот уже наметилась стычка — несколько номадов сунулись туда, но вооруженные кольями рабы пока отогнали их.

Да, дело труба. Такую ораву безоружных людей сложно будет довести до замка без потерь. Они ведь для нападающих будут настоящей приманкой. Нужен какой-то отвлекающий маневр…

— Ян?! — Шаль выскочил передо мной неожиданно, как черт из табакерки. — Ты как здесь оказался?

— Я же говорил, что вернусь. Что тут у вас? Пока все целы?

— Несколько раненых. Один убит. Но это мы с надзирателями сцепились. Их здесь осталось всего пятеро. И, когда вся эта заваруха началась, мы… В общем, использовали шанс.

Он мотнул головой в сторону одного из полотняных навесов. Там на земле лежало несколько продолговатых предметов, накрытых каким-то тряпьём. Я понимающе кивнул.

— Правда, ты говорил, что бежать некуда. Но мы решили, что если останемся, нас тут перережут, как овец. Что там вообще творится снаружи? Что за дикари?

— Местные кочевники. Нужно укрыться в замке, и как можно быстрее. Это ещё только головные отряды, основная орда на подходе. Кто у вас тут главный?

Шаль оглянулся. К нам, услышав разговор, подтянулось еще несколько парней, разглядывая меня со смесью подозрения и надежды.

— Да вроде как…

— Костоправ у нас главный! — буркнул один парней, кивая на Шаля. — А ты-то кто?

Ответить я не успел — со стороны ворот донеслись крики. Двое номадов верхом на огромных косматых тварях, похожих на волков, перемахнули через ограждение и ворвались в лагерь. Защитников они быстро разбросали — полуголые пленники, вооруженные чем придётся, не могли их удерживать. Глумливо свистя и улюлюкая, всадники ринулись на беззащитную толпу.

Я рванул им наперерез, на бегу выхватывая Губитель. Меч вдруг отозвался заметной дрожью, и я различий знакомое, слышное мне одному рычание. Странно, обычно он так реагирует только на порождения Скверны или прочих тварей, отмеченных хаосом.

Номады моё появление встретили азартными выкриками. Оба невысокого роста, жилистые, полуголые, вооруженные причудливо изогнутыми клинками — что-то среднее между саблей и хопешем. Лица больше похожи на звериные морды из-за боевой раскраски и диковатой разновидности пирсинга.

Кажется, они рассчитывали свалить меня прямо на скаку, да ещё и соревновались между собой, кто быстрее. Сабли ударили в щит почти одновременно, я же успел рубануть мечом по лодыжке тому, что справа. Ушёл на изнанку, переждал немного, пока оба всадника, осадив своих скакунов, завертелись на месте, потеряв меня из виду. Ударил — неожиданно и наверняка.

Особенности серого мира позволяли немного поиграться с законами физики, так что атака получилась эффектной — на изнанке я подпрыгнул выше головы, налетев на противника по крутой дуге. Появившись за его спиной, с разгону вогнал клинок ему между лопаток — так, что острие показалось у него из груди. Выбил его из седла, и мы вместе рухнули на землю. Но я снова ушёл на изнанку, чтобы смягчить падение и замаскироваться.

Ринулся ко второму противнику, но чуть не споткнулся, боковым зрением засекая движение справа, где-то над забором. Оглянулся на бегу, и с ужасом разглядел скользящее над землёй огромное змеевидное туловище.

Дракон!

Я снова прыгнул, чтобы достать второго всадника, ударил, не особо целясь, по его призрачному силуэту. Вынырнул в реал в самый последний момент, когда клинок уже почти коснулся противника.

Про себя я уже назвал этот фокус Удар призрака. Придумал я его еще во время пешего перехода по пустошам, и даже успел немного потренироваться. Он довольно сложен в исполнении, но если уж получается — то его нереально увидеть и отбить.

У номада тоже не получилось. Хлестнул я его, правда, довольно неуклюже — наискосок по задней стороне шеи и по спине. Но хватило, чтобы он свалился со своего волчары.

Правда, чудовища, на которых скакали номады, и сами по себе, без всадников, оказались опасными. Один из них уже сшиб с ног кого-то из рабов и здорово потрепал, разодрав ему плечо и руку, пока остальные не отогнали его копьями. Я завершил начатое, убив его точным ударом в глазницу. Второй, рыча и огрызаясь, сбежал, опять перемахнув через ограждение возле ворот.

К счастью, к этой залетной парочке всадников пока никто не присоединился — авангард номадов рвался к замку, обтекая лагерь Волкобоя, видимо, не желая задерживаться.

Дракона сейчас не было видно, но я разглядел над забором едва заметное марево, похожее на рябь на прозрачной воде. Чудовище было рядом, на другом слое реальности. Будто огромный крокодил, скользящий под водой и выдающий своё присутствие только едва заметной волной.

Но, похоже, я был не единственным, кто его видел.

Она резко выделялась на фоне остальной толпы рабынь своей неподвижностью. Выпрямившаяся в полный рост, напряженная, как струна, с копной черных мелко вьющихся волос, она глядела вперёд и вверх — как раз туда, где проплывал дракон. В широко раскрытых глазах необычного оранжевого оттенка застыл ужас, губы беззвучно шевелились, читая не то молитву, не то заклинание. Она вскинула руки, будто пытаясь заслониться от чего-то невидимого.

— Захна, очнись! Надо уходить! — потянула её за рукав другая женщина.

Бывшие рабы Волкобоя, наконец, освободив всех, кто был в клетках, пытались сгруппироваться для обороны. Женщин прятали в середину, по краям выстраивались мужчины покрепче, вооружившиеся кольями, дубинами, трофейными клинками. Странная женщина быстро затерялась в этой толпе, но её образ цепко засел в сознании, бередя его, как заноза.

Захна… Что-то знакомое.

«Найди среди них черноволосую, с глазами цвета меди… Она почти всё время молчит. Она… не такая, как все…».

Ах, да! Наложница Гарримара, о которой он просил разузнать!

Номады пока больше не пытались прорваться в лагерь, и эта чудесная передышка дала возможность собраться вместе. Но в то же время во мне зрело ощущение смутной тревоги. Как-то это все неспроста…

Крики удивление и ужаса, слившиеся в один многоголосый аккорд, резанули по ушам. Причем кричали не только освобожденные рабы, но и кто-то снаружи. Ещё бы. Появление такой махины сложно было не заметить.

Призрачный дракон вынырнул с изнанки — плавно, медленно, будто высовываясь из-под воды. Огромная уродливая башка появилась над крышей одного из фургонов, огораживающих лагерь. Это сопровождалось замысловатыми оптическими эффектами, похожими на то, как в старину переносили фотографии на бумагу. Вот белый лист, потом на нем появляются мутные темные пятна, быстро обретая более насыщенные цвета и четкие очертания.

Возможно, из-за своих размеров дракон не мог, как, например, я, почти мгновенно «переключаться» между слоями реальности. Вместо этого он перетекал из одного в другой, словно продавливая ткань мироздания своей тушей, пока не создавал в ней прореху. Сейчас в воздухе висела его голова и метра три туловища, выглядящие совершенно реальными и осязаемыми, но дальше шел блёклый полупрозрачный силуэт, постепенно переходящий в едва различимую марь.

Чудовище воззрилось на собравшуюся внизу толпу дюжиной немигающих светящихся глазищ. Жуткая пасть, усеянная острыми шиповидными зубами в несколько рядов, разверзлась, растягивая эластичную кожу в углах, как у змеи, заглатывающей яйцо.

После секундного замешательства рабы бросились врассыпную. Большинство из них — в сторону выхода из лагеря. Там, снаружи, тоже было опасно, но в окружении забора мы и вовсе были в ловушке.

Дракон плавно двинулся на нас, легко проламывая своим весом забор и всё больше перетекая из серого мира в реальность. Башку он опускал всё ниже, пока не лег на землю и не пополз по ней, извиваясь, как змея.

Губитель у меня в руках вибрировал так, будто превратился в бензопилу. Но бросаться с мечом на чудовище таких размеров казалось просто бессмысленным. Что могут полметра стали против такой махины? Да у неё, наверное, даже шкура толще! Тут нужны тяжелые пулеметы, взрывчатка, или, на худой конец — Жнецы с радиумным оружием.