Когда Джейми заговорил, голос его дрожал:

— Эуэсин, как мы могли разминуться с ними? Как мы могли?

Эуэсин не знал, что ответить. Его также обескуражило сознание того, что спасение, в котором они были уверены, не придёт, надеяться не на что. Нет никакой надежды даже на то, что Деникази вернётся, когда услышит, что ребята пропали. Если бы он всё-таки стал искать их, то только по реке Кейзон. Друзья пошли на риск и — проиграли.

Чтобы не думать об их отчаянном положении, Эуэсин занялся разведением костра из кучи ивовых веток, оставленной чипеуэями. Он аккуратно развесил вокруг огня куски мяса для обжаривания. С унаследованной от предков покорностью судьбе, он отказывался думать об ошибках, которые уже принадлежали прошлому.

С Джейми всё было по-другому. Будущее ощущалось совсем рядом и страшило его. Он знал, что ближайшие друзья — на расстоянии трёх сотен миль плавания на каноэ, а у них с Эуэсином нет лодки. Лето кончалось, и задолго до того, как они смогут прошагать даже малую часть пути до дома, их настигнет зима и принесёт гибель.

Джейми думал о прошлом: о своём дяде, об озере Макнейр, и, наконец, его мятущиеся мысли вернулись к Большому Каменному Дому — причине всех их бед. «Я виноват во всём этом, — размышлял он. — Я втянул Эуэсина в пагубный поход».

Он вынул из кармана тонкую свинцовую пластинку, которую взял из древней норвежской могилы, и собрался выбросить её, но что-то его удержало. Он почувствовал, что подавленное настроение улетучивается и в его сердце возвращается мужество. Джейми глядел на пластинку и думал: «Те древние викинги проплывали по океанам тысячи миль в таких лодках, в каких мы не поплыли бы даже по Оленьему озеру! Они бесстрашно исследовали тундровые пустоши тысячу лет тому назад, а может быть, и раньше. С той отдалённой поры едва ли хоть один белый человек совершил подобный подвиг. Викинги ничего не боялись!»

Джейми медленно положил пластинку в карман и встал. Он начал говорить, и, хотя его голос слегка дрожал, внешне он был спокоен. Джейми Макнейр стал уже почти взрослым.

— Нам надо смотреть правде в лицо, — сказал он. — У нас нет никаких шансов выбраться отсюда живыми до наступления зимы. Но если эскимосы могут жить здесь зимой, то сможем и мы!

Эуэсин улыбнулся. Поднявшись с земли, он встряхнулся, как будто желая сбросить с себя давивший его груз дурных предчувствий.

— Вот это разговор индейца кри, Джейми, — сказал он. — Хороший разговор! Ты прав. Если мы сможем обеспечить себя пищей, одеждой и жильём, всё будет в порядке, а мы сумеем обрести всё это, если по-прежнему приложим все силы. Потом, зимой, мы сможем сделать сани, нагрузить их запасом мяса и двинуться к дому по суше, прямиком.

От вспыхнувшей надежды на возвращение в селения кри чёрные глаза Эуэсина заблестели. Ему ярко представилось такое событие: они вернутся уже не мальчиками, а закалёнными в борьбе с природой искателями приключений, с такими рассказами о пережитом, что даже старейшины племени будут слушать их с глубочайшим почтением.

Джейми уловил в голосе друга нотки гордости и сам почувствовал прилив сил, готовность принять вызов, брошенный им судьбой.

— Мы будем ставить ловушки на белых лис, — сказал он возбуждённо. — А когда вернёмся, то будем не только знамениты, но и богаты.

Стараясь не думать о трудностях, с которыми неизбежно придётся столкнуться, мальчики сидели на корточках у костра и болтали. Планы рождались, отвергались и снова возникали. Друзья болтали, пока не утомились от этого непривычного для них занятия. Потом возбуждение улеглось и мальчики почувствовали себя пленниками пустынных полярных равнин. Предмет весёлой болтовни казался теперь всего-навсего несбыточной мечтой.

Пламя костра ярко вспыхнуло, и при этом неожиданном всплеске света Эуэсин и Джейми обменялись напряжёнными взглядами.

Вдруг Джейми вскочил на ноги.

— Хватит! — закричал он. — Мы достаточно потрепались! Теперь давай жить и исполнять задуманное!

К утру острота первого восприятия случившегося притупилась и друзья приготовились к борьбе со всеми трудностями.

Бодрящая болтовня не могла отвлечь от мысли, что предстоит прожить много месяцев в одной из самых неуютных точек земного шара — самостоятельно, без чьей-либо помощи, рассчитывая лишь на свою смекалку да скудный набор инструментов и оружия.

Для того чтобы только выжить, им следовало оставаться на одном месте и приложить всю энергию к созданию запасов продовольствия, топлива и шкур карибу — для одежды и укрытия от непогоды. Любая попытка двинуться на юг пешком с их снаряжением была обречена на провал, так как зима стояла уже не за горами. Выпадал снег, и тундровые пустоши оказывались пустынями — в них нельзя было найти ни пищи, ни крова.

К счастью, день выдался ясный и теплый. Великие равнины выглядели даже приветливыми, а присутствие движущихся стад оленей и шумная суета птиц помогали мальчикам сохранять приподнятое настроение и начать приготовления к зиме.

Прежде всего следовало учесть всё, чем они располагают: охотничья винтовка и к ней девяносто патронов, топор с укороченным топорищем, длинный охотничий нож, два небольших складных ножа, прочная леска с единственным крючком, кусок жаберной рыболовной сети, напильник, весло, которым Джейми пользовался вместо костыля, пятьдесят футов каната толщиной в полдюйма, жестяной «чайный котелок», старая сковородка, прибор для добывания огня, изготовленный Эуэсином, свинцовая пластинка из могилы викинга, около десяти фунтов сушёной рыбы и свежей оленины. Сюда следовало добавить ветхие одеяла и одежду мальчиков, которая была на них. Их галоши и мокасины от длинных переходов по суше почти развалились, а штаны и куртки были тонкие да к тому же сплошь в дырах.

В целом снаряжение оставляло желать лучшего, но Эуэсин был оптимистом.

— Может быть, тут не всё, что нам надо, — говорил он, — но для начала неплохо. Всё, в чём мы нуждаемся, мы можем взять у этой страны. Главное, можем убить оленя, а олень доставит нам кроме пищи и одежды множество полезных вещей.

Джейми посмотрел через плечо в сторону прохода в «оленьей ограде». Там двигался непрерывный поток оленух с оленятами.

— Не пора ли нам начать отстрел? — спросил он с волнением. — Может быть, скоро все олени уйдут.

Беспокойство Джейми можно было понять. Казалось невероятным, чтобы движение с Севера таких огромных масс карибу могло продлиться ещё некоторое время. И было ясно, что для мальчиков эти олени — источник сохранения жизни.

Эуэсин отрицательно мотнул головой. Потом он объяснил, почему не надо спешить. Прежде всего сейчас было бы намного труднее сохранить мясо, чем, дождавшись наступления холодов, сразу его замораживать. Но ещё важнее было другое: крупные олени-самцы, подход которых ожидался, намного ценнее, чем оленухи. Шкура самцов прочнее и лучше во многих отношениях… Быки жирнее. Это жизненно важно, так как каждый, кто пытается пережить северную зиму на чисто мясной диете, должен есть много жира. Жиром можно также заправлять примитивные лампы, а в стране, где зимняя ночь длится не один месяц, любое освещение совершенно необходимо.

Эуэсин считал, что теперь им следовало убить только нескольких оленей и сберечь драгоценные патроны до того момента, когда перекочёвка самцов достигнет высшей точки. Не совсем убеждённый, Джейми согласился ждать. Но у него сразу возникло другое сомнение.

— А как нам быть с топливом для костра? — поинтересовался он.

На этот раз растерялся Эуэсин. Было ясно, что стоит выпасть снегу, как сразу же будет невозможно собирать достаточное количество веток карликовой ивы для приготовления пищи; об обогреве не могло быть и речи. А другого топлива тут вообще нет.

— Давай не будем волноваться из-за дров, сейчас это не самое главное, — сказал наконец индеец. — Давай решать вопросы по порядку, а не все разом.