Мгновения молчания.

— Поняла, скоро буду.

Я бросил трубку и выбежал из квартиры. По лестнице взобрался на самый верхний этаж, с него — на крышу. Вытащив лазерную ручку, я немного подрегулировал мощность луча и заварил им дверь. А потом подошел к самому карнизу и стал ждать.

Увы, первыми на горизонте показалась вовсе не сияющая белая точка. Летающие кейпы обрушились с неба и мгновенно меня окружили. Я огляделся, оценивая силы противников. Бесстрашный, Лазершоу, Леди Фотон, Слава и Барьер. Шансы на победу: не выше, чем у коммуниста стать человеком.

Я не боялся. Бояться те, кому есть, что терять. У меня в одночасье отняли все, кроме жизни. А скоро и той не будет, ее заменит гниение в Клетке. Не было ни малейшего шанса избежать этого.

— Конрад? — странно сиплым голосом спросила Лазершоу. — Что ты… что ты делаешь?

— То, что должен делать герой, — я пожал плечами. — Защищаю невинных.

— Просто отойди от края крыши и отдай ребенка нам, — сказал Бесстрашный.

Копье-молния в его руках трещало от энергии. Закрепленный на левой руке баклер окружал Бесстрашного мерцающим золотистым защитным полем. В нем была слабость, та же, что и у Славы — перегрузка на время выводила щит из строя. Еще бы мне было, чем его перегрузить.

— Вынужден отказаться, сэр. Это идет вразрез с моими принципами.

— Не усугубляй ситуацию. Ты сейчас и так в тяжелом положении, но еще есть шанс что-то исправить. Но если ты навредишь этой малышке, тебе уже ничего не поможет.

— Я? Наврежу? Ей?! Бесстрашный, не будьте идиотом. Это — дочь Кайден Андерс. Дочь Чистоты. Мы, знаете, хорошие соседи. Я бы лично прострелил ногу тому, кто попробовал бы ей навредить. Что я, кстати, и сделал пять минут назад.

— Чего ты добиваешься? — вмешалась Леди Фотон. — Ты окружен. Тебе некуда сбежать.

— Но и вы не можете мне ничего сделать. Удобно, правда? — я вложил во внутренний карман ручку с лазером и достал другую, с газом и дротиком. — Как думаете, что Чистота, один из сильнейших Стрелков Америки, сделает с теми, кто попытался отнять ее единственную дочь? Что она сделает с городом?

— Изъятие Астер Андерс было санкционировано.

— Если похищение ребенка прикрыто бумажкой, оно не перестает быть похищением. А вы знаете, миссис Пелхам, у меня с похитителями детей разговор короткий.

«Чистота, ну где ты? Ты же можешь пересечь весь город за считанные секунды! Что тебя так задержало?»

Вдруг Лазершоу погасила свое силовое поле и приземлилась на крышу передо мной. В ее глазах стояло отчаяние. Она медленно шагнула ко мне и положила руки мне на плечи. Реши она меня убить, ее мощнейшие лазеры испепелили бы меня, не задев Астер. Я неожиданно для самого себя обнаружил, что рефлекторно направил ручку ей в бедро и держу палец на рычажке, выпускающем дротик.

— Пожалуйста. Скажи, что это не правда, — прошептала она. — Ведь тебя просто оболгали, так? Это все фальшивка?

Наверное, это были самые страшные слова, что я когда-либо слышал.

Она верила мне. Она цеплялась за любую надежду, которая бы позволила ей продолжать считать меня хорошим человеком. У меня перед глазами пронеслась и наша переписка на ПЛО, и разговоры после моих больничных смен. Она была на четыре года старше — ну и что? Она мне нравилась, это было бессмысленно отрицать. Она понимала меня.

А я ее предал.

— Но это правда, Кристал. От начала и до конца, — ответил я треснувшим голосом. — И про Империю-88, и про «Гезельшафт», и про эксперименты на людях. Игнис и Тора. Это я их создал. Дал им силы.

— Зачем? — прошептала она. — Ты ведь герой. Настоящий герой…

— Технарская сила, в отличие от любой другой, крайне прожорлива до ресурсов. Я получил свою, когда умирал от кетоциадоза в запертой комнате, где меня оставила моя мать в наказание за пропущенные занятия. Это сейчас она вполне приятный человек, и совершенно не похожа на себя прежнюю. У меня не было ни цента своих денег, а мои идеи требовали вложений. Так я вышел на связь с Блицкригом, его впечатлила демонстрация, и он навел мне контакт с Гезельшафтом. Я отказался вступать в Империю-88, я осознавал потенциал своей силы в исцелении, и если бы стал «официальным» злодеем, то никогда не смог бы его реализовать. Согласился на легальные гражданские контракты с «Медхол», не противоречащие NEPEA-5, они должны были обеспечить меня достаточными средствами. Кстати, это была идея Блицкрига, заявить о себе как о независимом герое. Чтобы немного отмыть образ. Гезельшафт платил еще щедрее, но также обеспечил меня тем, что ни за какие деньги не купишь — информацией о природе сил. Такой, какой нет даже у СКП. Я содействовал их программе искусственных триггеров, помогал им найти новые закономерности и сделать процесс триггера более предсказуемым и не таким калечащим. Это было достаточно просто, и не требовало идти на сделки с совестью, только раз в месяц отсылать в Европу партию психотропов. А потом вылез Бегемот, и там меня словно лицом об стену приласкали. Тогда я впервые осознал истинные масштабы катастрофы. Тогда Александрия меня заметила и сказала, что миру нужны истинные герои. Верность арийским идеалам, борьба за влияние — кого это должно волновать, когда речь идет о выживании цивилизации вообще? Я свой выбор сделал именно тогда. Когда измазанный с ног до головы в крови летел над сгоревшим Мехико. Только вот проблема, потребность в ресурсах никуда не делась. Да, я разобрался со своей силой, и понял, что на самом деле завишу от ресурсов куда меньше, чем любой другой технарь. Но оставалась проблема Пиггот. Свинка прекрасно знала, чем на самом деле является «Медхол», хотя из-за секретности не могла об этом сказать вслух, и считала меня шпионом и агентом влияния. Херня, кстати говоря. Я не сливал Кайзеру информацию вообще никогда, у него для этого достаточно других кротов. Ну так вот, мне требовались не просто металлы, провода или пластики. Мне требовались площади. Очень большие площади, потому что моя истинная специализация — это «производственные кластеры замкнутого цикла». Кто-то уровня Дракон или Оружейника, потребуй он себе дюжину гектаров территории под личный завод, получил бы желаемое. Я о таком мечтать не мог, Свинка наоборот всеми силами тормозила мой прогресс, урезая бюджет. И я обратился в Ящик Игрушек, где мне предложили карманное измерение нужного объема за совершенно скотскую сумму. К счастью, примерно тогда же Гезельшафт решил получить с меня больше, и потребовал провести эксперимент с триггером самостоятельно, а собранные данные переслать им. Так появилась Тора. Ей это, кстати, не сильно понравилось, и она меня маленько выпотрошила. Я на нее зла не держу. Даже убрать ее не пытался. Но это дело прошлое, на самом деле. После случая с Торой я передал Гезельшафту собранную информацию и оборвал с ними связь. Слишком опасно для меня, как я сказал. На самом деле меня просто тошнило от того, чем я занимался. Утешало только то, что выплаченный гонорар позволил начать работу над моим opus magnum — то есть над проектом «Сирин». Это ведь не просто доспех. Это нечто настолько сложное, что я сам едва понимаю его суть. Но у него есть потенциал противостоять Губителям, я уверен в этом. Потом была Канберра. Три недели в натуральном аду, а когда я вернулся домой, то что увидел? Как по всем каналам меня поливают говном. Я вспылил, пошел к Пиггот разбираться и чуть ее там не пошинковал, но Коста-Браун предложила перевод в Лос-Анджелес. Я подумал и согласился. Для меня это был шанс оставить все позади, начать с чистого листа. Но не сложилось, как видите.

По щеке Лазершоу скатилась слеза. Она не всхлипывала, не рыдала, вообще не издавала ни звука. Просто беззвучно плакала. И я не знаю, смог бы выдержать это зрелище хоть немного дольше, но сверху сверкнули белые лучи: прибыла Чистота.

Я обрадовался ей, как родной. Просто потому, что она отвлекла меня от осознания собственной мерзости, втянула обратно в конфликт. Конфликт был проще. Понятнее.

Летуны брызнули в стороны, как мальки от щуки. Лазершоу тоже дернулась было с места, но я шагнул к ней и приставил ручку к ее груди.