– Мне это известно. Давай-ка заткнись и дай мне закончить. Я получил адреса. Один в Пенсильвании, Ист-Страудсбург, и другой в Сент-Поле, штат Миннесота...

– Ну и который наш?

– Заткнись, а? Я и так избавил нас от лишней беготни.

– Что же ты сделал?

– Я позвонил в кредитные компании в оба города. Сказал, что продаю дом, не прибегая к помощи брокера, и поэтому хочу убедиться в платежеспособности моего покупателя. Выдумал целую историю про то, как я вышел на пенсию и тороплюсь продать дом, чтобы поскорей перебраться во Флориду. В обоих местах мне ответили, что за дополнительную плату могут поторопиться. Я послал деньги по телеграфу и сегодня утром получил данные из обоих банков.

– А их не насторожило, что ты живешь в многоквартирном доме, а не в собственном?

– Я использовал адрес Лоррейн.

– И что же ты выяснил?

– На счету у мистера Хеннесси около десяти тысяч долларов. У мистера Дэвиса ничего нет и никогда не было.

– У Дэвиса нет кредитной истории? – Тоцци одолевали сомнения. – Не верю, что в министерстве юстиции способны на такую глупость. Наверняка они, снабжая свидетелей новыми именами, заботятся и о поддельных кредитных историях, иначе тем никогда не получить ссуды в банке и всякое такое.

– Снабжать свидетелей кредитной историей они додумались только в прошлом году. Мне кажется, что этот Хеннесси вступил, так сказать, в клуб совсем недавно, тогда как Дэвис – ветеран программы, и его взяли под опеку, еще когда они в такие тонкости не вникали.

– То есть, на твой взгляд, Дэвис – это наш человек.

– Есть такая вероятность.

Гиббонса прервали, объявив, что заказанные им три минуты истекли, и велев дать знать, хочет ли он продолжать разговор.

– Эй! Ты все еще на проводе? – спросил Тоцци.

– Тут я, тут... Послушай, я заеду за тобой около семи.

– И куда мы отправимся?

– В Ист-Страудсбург. В гости к мистеру Дэвису.

Тоцци кивнул.

– Ладно. Увидимся в семь.

– Договорились.

Тоцци повесил трубку. Колокольчик на бензозаправке затрезвонил вновь, но сейчас он уже не обращал на это никакого внимания. В правой руке он по-прежнему сжимал рукоять 38-го калибра. Бессознательно он крутанул барабан и нажал на спуск, прислушавшись к четкому щелчку металла о металл. Сделал это несколько раз подряд. Он думал о Варге. Он готовился к встрече с ним.

– Ну, так чего мы ждем? – сказал Тоцци.

Он сидел на пассажирском сиденье в машине Гиббонса, барабанил пальцами по пластиковому щитку управления, глазел на дом, ерзал, нервничал.

Гиббонс, на сиденье водителя, смотрел на маленькое бунгало, стиснутое между двумя высокими зданиями. Стены домика были выкрашены в белый цвет, по ним вился густой плющ. Даже во тьме он видел, что газон требует стрижки. Свет в доме не горел, за исключением слабого огонька на втором этаже. Гиббонс предположил, что это – ночное освещение в холле. На нетерпение напарника он не обращал никакого внимания.

Кузнечики стрекотали в кустах возле самой машины. Ночь выдалась душная, и из каждого дома доносилось гудение кондиционеров. У Тоцци вспотела вся спина. К поясу у него была прикреплена кобура с 44-м калибром. На этой улице нынче не остановилась ни одна машина, кроме их собственной, и это настораживало Тоцци. Было уже четверть первого – как раз тот час, когда истеричные дамочки, проживающие в таком районе, звонят в участок и сообщают о том, что на их улице появилась незнакомая машина. А вмешательство полиции им сейчас ни к чему. Полиция очень гневается, обнаружив агентов ФБР на своей территории, и ей сильно не нравится, когда ее посылают подальше. А ведь именно так и придется им поступить, если сейчас сюда подъедет патрульная машина и полицейские поинтересуются, чем это они здесь занимаются. Да ведь и самому патрульному не захочется всего лишь проверить у них документы и отправиться своей дорогой; он доложит в участок, а оттуда, по всей вероятности, позвонят в местную контору ФБР, чтобы под страховаться. Нет, полицейские сейчас Тоцци были ни к чему.

– Мы следим за этим хреновым домиком с восьми часов, Гиб. Там никого нет, кроме нашего любимца. Свет он выключил час назад и сейчас наверняка уже спит. Пошли проведаем его.

Гиббонс кивнул, не сводя глаз с дома.

– Да, по-моему, там больше никого нет.

Он сказал это самому себе и все-таки употребил ограничительное выражение «по-моему». Такова была легендарная осторожность Гиббонса – осторожность, едва не сводившая Тоцци с ума в процессе совместной работы. Оглядись по сторонам, прежде чем высунуться, ступай осторожно, не спеши. Задумавшись над этим, Тоцци осознал, что невероятная осмотрительность напарника могла оказаться одной из причин, спровоцировавших его самого на дезертирство из ФБР. Не главной, конечно, причиной, но все же одной из них.

– А как мы узнаем, что это действительно он? – поинтересовался Гиббонс.

Тоцци продолжал барабанить по щитку; его пальцы выстукивали какой-то тревожный ритм.

– Что мне ответить. Гиб? Ты сам выявил этот адрес.

– Гм-м...

Гиббонс был в шляпе. Приглушенный свет уличного фонаря озарял его лицо в профиль. Он по-прежнему не сводил глаз с дома. В профиль он слегка напомнил напарнику Дика Трейси.

– Предположим, что Варга, – внезапно заговорил Гиббонс. – И что же мы предпримем? Он ведь не расколется на месте и не скажет, что убил Ландо, Блэни и Новика, только потому, что мы его сумели выследить.

Тоцци обиженно вздохнул.

– Я приставлю ему ствол к глазам и скажу, что нам однозначно известно, что он убил трех агентов ФБР. И если он не расколется прямо в ответ на это, мы скажем ему, что поймали Билла Кинни, а тот указал на него как на заказчика убийств. Он примется все отрицать и валить все на Кинни. Тогда я останусь сторожить его, а ты отправишься в Нью-Йорк и проделаешь все то же самое с Кинни. Кинни тоже начнет все отрицать и валить на Варгу. Ну и как я тогда поступлю? Объяснить тебе на пальцах, Гиб?

– А что, если этот план не пройдет?

– Тогда ты на минуту выйдешь из комнаты, а я позабочусь о Варге по-своему.

– Нет.

Гиббонс произнес это спокойно, но с неколебимой уверенностью. Тоцци решил на данном этапе не вступать с ним в пререкания.

– Гиб, сидя здесь, мы ведь все равно ничего не найдем.

Гиббонс потер нос, посмотрел на часы.

– Ждем еще пятнадцать минут, – сказал он. – Пусть он уснет покрепче.

Тоцци закатил глаза. Затем принялся растирать бедро, уже онемевшее под тяжестью пушки.

В маленьком бунгало не было централизованной системы кондиционирования воздуха; кондиционеры, однако, имелись в большинстве помещений. Но люди вечно стремятся экономить электричество, поэтому они открывают окна, едва повеет первый ветерок, и в большинстве случаев забывают потом, укладываясь спать, запереть их. Вот почему самые жаркие дни лета – это золотое времечко для квартирных воров. Варга находится под зашитой Программы обеспечения безопасности свидетелей уже достаточно долго, чтобы начать проявлять беспечность, подумал Тоцци. Но он оказался не прав. Единственным не запертым изнутри окном, которое ему удалось найти, оказалось маленькое и высокое окошко расположенной под лестницей ванной комнаты. Ему пришлось забраться на плетеное садовое кресло, чтобы вырезать две дыры в нижней части оконного стекла и, просунув в них пальцы, отодвинуть шпингалет. При этом ножки кресла все глубже уходили в почву цветочной клумбы, что, на вкус Тоцци, сделало приключение еще более интересным.

Очутившись внутри дома, он прошептал Гиббонсу из окна:

– Обойди кругом. Я впущу тебя через кухню.

– Нет. Просто подай руку.

Тоцци хотел было возразить, но любое возражение прозвучало бы сейчас оскорблением. Влезть в окно он, во всяком случае, сумеет. Другое дело, насколько бесшумно.

У Гиббонса были очень сильные руки, и, едва он, ухватившись за подоконник, перенес на них тяжесть тела, внутрь ему удалось перемахнуть лихо и беззвучно. Бесшумнее, чем самому Тоцци, как исподволь отметили они оба.