По мере приближения к колыбели тихий, ровный гул становился всё заметнее. Где-то внизу, под толщей земли, подземная река раскручивала турбины генераторов, и наполняла массивные резервуары-накопители, необходимые для генерации сатума.

Края бетонной полусферы возвышались над багровым покровом лишь на полметра, что позволило Мору без проблем спрыгнуть с него. Но, вопреки ожиданиям Мглы, его господин не погрузился в алую пучину. Сатум оказался достаточно твёрдым, чтобы без проблем выдержать вес дублёра.

— Жди здесь, — приказал Мор, и пошёл вперёд, по направлению к центру багрового озера.

Мгла не мог ослушаться, потому подавил в себе желание последовать за Господином. Однако, он всё-же не смог удержаться, и протянув руку, коснулся алой поверхности. Каково же было его изумление, когда пальцы Мглы беспрепятственно погрузились в прохладную, текучую жидкость. Дублёр неверяще посмотрел на Мора, что степенно вышагивал по поверхности озера, словно по твёрдому бетону. Тогда Мгла попытался зачерпнуть немного сатума ладонями. Но упрямая жидкость неведомым дублёру образом просачивалась сквозь пальцы, отказываясь покидать своё законное место. В это время Мор проделал уже не меньше половины пути до центра.

— Anerohn, Eva, — произнёс он, зная, что его услышат.

(Здравствуй, Ева.)

— Не ожидала, что ты вновь придёшь ко мне, Мор, — раздался мягкий женский голос в голове дублёра. — Но, вижу, что иного выбора у тебя не было.

— Так и есть, — кивнул дублёр.

Когда он дошёл до центра озера, Ева вновь заговорила.

— Серьёзная рана. Удивительно, что ты до сих пор жив.

— Видимо, мне очень повезло, — вздохнул Мор.

И он действительно так думал. Он не мог найти иного объяснения тому, что Виктор дал ему уйти. Что не убил, а лишь обезоружил. Ведь он мог с лёгкостью лишить Мора жизни. Но не сделал этого. Резкий порыв ветра ударил в лицо Мора, подняв полы плаща.

— Думаю, пора начинать, — произнёс он.

— Ты прав.

Сатум под ногами дублёра пришёл в движение. Алые жгуты потянулись из пошедшей волнами багровой жидкости к обрубку руки Мора, начав обвиваться вокруг несуществующей конечности. Тихое потрескивание постепенно растворяемой кристаллизованной плоти отдавалось короткими вспышками острой боли. Но через несколько минут это прекратилось. Боль сменилась сильным зудом, и покалыванием, неизбежно сопровождавшим процесс ускоренной сатумом регенерации тканей.

Впрочем, сейчас шла не просто регенерация. Ева, при помощи алой жидкости реконструировала кости, плавно отращивая их миллиметр за миллиметром. Столь же плавно, и филигранно она наращивала на костях мышечную ткань. Это был крайне долгий, и не вполне приятный процесс, но Мор терпеливо ждал. В это время, пользуясь тем, что разум его более не замутнён болью, дублёр вновь начал попытки придумать план действий.

Он не мог оставить Ключ Люция без присмотра. Не мог позволить себе оставить всё на произвол судьбы. В конце концов, Виктор едва ли знает, чем теперь владеет, а значит и не осознаёт той опасности, что теперь несёт для обоих миров. В течении часа Мор перебирал в голове варианты решения возникшей проблемы. И отметил одну странную, и несколько неприятную для него тенденцию: Мор не хотел смерти Виктора. Любой вариант, в котором фигурировала смерть дайвера, Мор инстинктивно отметал. Но он не мог понять, почему? В чём ценность этого человека для Мора? Неужто он настолько размяк? Или дело в сегодняшнем "акте милосердия"?

— Ева, в последнее время мне кажется, что я сильно изменился, — прервал молчание Мор.

— Пусть так. Что в этом такого?

— Разве может солдат испытывать сострадание к врагу?

Лишь произнеся эти слова, Мор осознал: он не считает Виктора врагом. По крайней мере не таким, с которым нельзя договориться.

— Может. Вопрос лишь в том, сможет ли солдат переступить через это сострадание, если это будет необходимо. Мор, я уже говорила тебе при прошлой нашей встрече: солдат — это не бездумная машина для убийства. Сострадание, страх, желание найти компромисс — всё это достоинства, а не слабости. До тех пор, пока солдат их контролирует. Если ты в состоянии осознать последствия своего выбора, то просто сделай его, и будь готов к этим последствиям.

— Найти компромисс?.. — задумчиво протянул Мор.

Идея пришла спонтанно, словно вторгнувшись в мысли Мора. И обдумав её, дублёр улыбнулся. Этот план его вполне устраивал.

— Спасибо, Ева, — благодарно кивнул Мор.

Тем временем, сатум плавно стёк с его тела. На месте обрубка вновь была вполне здоровая рука, прикрытая снова ставшим целым, рукавом плаща. Откуда-то из глубины озера всплыл столь знакомый Мору деструктор. Круглая рукоять с небольшим шипованным шаром в качестве навершия, и двумя зазубренными алыми лезвиями, образующими V-образную гарду, сразу под короной тонких острых шипов, венчающих эмиттер. Наклонившись, Мор взял своё оружие, и повесил на пояс.

— Будь осторожен, Мор, — произнесла напоследок Ева.

— Буду, — кивнул Мор, и, развернувшись, пошёл обратно ко Мгле.

Последний смотрел на дублёра широко раскрытыми глазами. До этого момента он был уверен, что раны, нанесённые деструктором нельзя исцелить никакими средствами и способами. Но сейчас доказательство обратного было прямо перед его глазами. Мор уверенно шагал по багровой поверхности. Ветер колыхал полы длинного плаща, пока за спиной дублёра по свинцовому небу проплывали густые, тёмные облака. А Мор, не став ждать, надел очки-интерфейс, и вышел на связь со своей подчинённой.

Его план был шаток. Он понимал, что балансирует на грани провала. Но иного выбора у дублёра не было.

— На связи, господин, — послышался девичий голос.

— Троя. У меня есть для тебя задание…

За окном проносились нестройные ряды деревьев, стеной возвышающиеся по обе стороны двухполосной дороги. Владимир молча сидел за рулём, задумавшись о чём-то. Я же повернул голову, разминая затёкшую шею.

— Вик, может уже объяснишь, куда мы едем? — спросила сидящая напротив Юно.

— Если я скажу — это тебя не обрадует, — ухмыльнулся я.

— Можно подумать, сейчас я счастлива, — скептически протянула девушка.

Прошло уже три дня с того момента, как я вернулся из зазеркалья. Впрочем, мне эти три дня показались неделей. Ибо сначала нас несколько часов не пускали к Саше, ссылаясь на его слабость после тяжёлого ранения. Потом был долгий разговор с ним. Саша как мог убеждал меня, что в случившемся только его вина, но я прекрасно понимаю, что это не так. Однако, в любом случае, я не собирался оставлять всё как есть.

Я помню, как Саша радовался, когда нам впервые удалось опробовать наше снаряжение в рамках тренировки. Он любит летать. И если ничего не придумать, то этой возможности он навсегда лишится.

После госпиталя меня ждало ещё одно испытание: отчёт. Конечно, с ним мне помогала Юфи, но тут был один важный нюанс… Я не знал, что стоит рассказать честно, а о чём лучше промолчать. А сложных моментов было два: во-первых, Леонид Семёнович. Его видела Юфи, Юно, Егор, и даже Саша. Так что о предательстве старого дайвера доложить придётся. Но стоит ли говорить о его дальнейшей судьбе? Ведь, технически, кто я такой, чтобы дублёр выстраивал столь сложный план только ради встречи со мной? Я вот ответа на этот вопрос не знаю. А я уверен, что среди верхов Содружества найдутся те, кто захочет узнать. Да, я — командир спецотряда, но что с того? Вайс тоже командир, но в её отношении никто таких дел не проворачивал. Вроде. Однако, посоветовавшись с Юфи, я всё-же решил описать всё так, как было на самом деле, но с одной оговоркой: я написал, что Мор хотел заполучить глайдер, о котором, видимо, узнал от Леонида.

Во-вторых, то странное копьё. О нём ещё не знает даже Юфи. И, думаю, пока о нём никому не надо знать. Слишком эта вещь непонятная. Одно время, правда были мысли посоветоваться с Афиной, которая, по идее может что-то об этом знать, но потом я представил одну сценку: Вот лежу я такой, прикованный к операционному столу. А рядом в окровавленном фартуке, и с бензопилой в руках стоит эта "учёная", и уверяет меня, что как только изучит сей артефакт, обязательно пришьёт мою руку обратно. В общем, эту идею я быстро отмёл.