Через несколько невыносимо долгих секунд я поравнялся с бехой Мартина и перекинулся с ним многозначительным взглядом. В нем было и спасибо за то, что сумел увязаться за мотоциклами, и настороженность. Думаю, он понял, что что-то пошло не так. Но, к сожалению, пока мы не увидим базу и не сбавим скорость, не сможем толком переговорить, и я не объясню, почему Охотники резко сбежали, оставив меня в доме.

Друг специально не подъезжал к мотоциклистам слишком близко, я тоже решил держаться как можно дальше. Несмотря на это, вероятность того, что нас заметят, была высокой. Они нарочно могли поехать в другую сторону, чтобы оторваться от нас. И все же: вечно кружить вокруг да около они не будут, потому что, сам слышал, их срочно вызвали на базу. Интересно, что для них хуже: не приехать вовсе или привезти за собой хвост?

Мы же с Мартином могли кружить по загородным трассам долго. В городе Охотникам на мотоциклах было бы намного проще оторваться: свернуть на улочку между домами — и пиши пропало. А здесь никакой дурак не свернет в лес, потому что убьется быстрее, чем оторвется. И все же я был готов к чему угодно.

На высокой скорости всегда нужно быть крайне внимательным, моментально реагировать, действовать. Но все же я на долю секунды опешил от шока, когда впереди на освещенном участке дороги показалась женская фигура. Какая-то девушка выбежала прямо на трассу и раскинула руки в стороны. Ненормальная!

Светловатые волосы, черная футболка, джинсы — и перед глазами вмиг проскользнула фотография, присланная похитителями. Быть не может… Я ударил по тормозам и, крепко сжимая руль, принялся ловко маневрировать, чтобы машину не повело по дороге. Мог пронестись мимо, немного заехав на встречку, и забыть, но что-то дрогнуло в груди, заставляя вернуться. Для начала мне пришлось сделать дугу: сдать влево, объехать девушку и свернуть к обочине.

Мартин умчался вперед. Его будет несложно догнать потом, когда я стану убежден в том, что мне просто показалось.

Моя машина остановилась где-то в пятидесяти метрах от того места, где увидел девушку. Сразу же выскочил на дорогу, чувствуя, как сердце чего-то вырывается из груди, с нереальной мощностью таранясь о ребра. И всему виной не только возможность того, что я действительно увидел Майю…

Стену леса по правой стороне разрезали десятки фонарей. Я обернулся назад и, даже не думая, бросился вдоль дороги.

Мне навстречу бежала она — девушка, от которой я сходил с ума. Бежала, но с каждым шагом все медленнее. На ее измученном лице расплывалась радостная улыбка, закрывались глаза. Вот-вот — и она упадет.

Я еле успел подлететь, подхватить под руки ослабевшее тело. Не верил своим глазам, видя ее спутанные светло-каштановые волосы, измазанную, порванную одежду. Не верил себе, чувствуя ее тепло… Я ее нашел. Нашел! Мою… мою… мою любимую девочку.

Хотел крепче прижать ее к себе, ощущая прилив странных острых чувств — одновременно приятных и до боли щемящих. Но пальцы зацепили что-то, торчащее из ее спины.

Дротик с транквилизатором! Я его машинально выдернул, и взгляд сразу метнулся к лесу — это же фонари Охотников. Надо уходить скорее!

Я подхватил на руки Майю и помчался к машине так быстро, как только мог. Уже стали слышны басовитые, раздраженные голоса — их в лесу явно больше десятка. Руки чесались прямо сейчас вломиться в эту толпу, снимая блок с дара, всех раскидать — а еще лучше прибить. Всех. До одного.

Но я не мог оставить Майю одну. Пусть только приедут наши агенты, передам ее им, чтобы отвезли в больницу, а потом пойду мстить. Никаких взятий под стражу и допросов с последующей тюрьмой в Апексориуме. Я лично сверну шею каждому.

Уложив Майю на заднее сидение и пристегнув ее, я запрыгнул на водительское. В тот момент, когда дал по газам, от корпуса машины отрикошетило несколько пуль. Да на здоровье! Стреляйте, сколько влезет, только не по колесам. У меня что, зря машина бронированная?

Больше разгоняться до трехсот в час не мог себе позволить. Постоянно бросал взгляды в зеркало заднего вида, и внутри все сжималось от дикой тревоги. Майя спала, склонив голову к груди. Как она? Что пережила, пока бежала? Я видел ее босые ноги, на которых запеклась кровь. Ей срочно нужна медицинская помощь, а не гонки по трассам! Машину Мартина впереди не было видно. Возможно, он свернул на какую-то примыкающую дорогу вслед за мотоциклистами, а я проехал мимо.

Решив ему позвонить, я убедился, что за мной самим нет хвоста, и прижался к обочине. Сначала хотел сделать быстрый звонок, сидя на водительском сидении, но не сдержался. Набрал номер друга, вышел из машины и открыл заднюю дверцу. Аккуратно убрал спутанные волосы с лица Майи, взглянул на ее безмятежное лицо, что расслабилось во сне. Постарался как можно нежнее вытереть грязь на ее щеке.

Черт, это все по моей вине. Мне нет никакого прощения за то, что она так пострадала.

— Ты где? — спросил Мартин сразу же, как поднял трубку.

— Думаю, недалеко. Нашел Майю на дороге. Жива, но не знаю, в каком она состоянии. В нее попали дротиком с транквилизатором. Срочно нужно в больницу.

— Тогда возвращайся в город. Мотоциклисты в итоге привели меня к одному любопытному зданию. Наши на подъезде, так что можешь быть пока свободен.

Я не знал, что ответить, прижимая трубку к уху. Мартин тоже не спешил отключиться, будто ждал, что я, в конце концов, что-то скажу.

Черт побери, что делать? Мне, конечно же, хотелось самому скорее довезти ее до больницы — хорошей больницы! — где ей окажут быструю помощь, и сидеть рядом, не отходить ни на минутку, пока ей не станет лучше. Однако меня останавливало сразу два «но»: я как дурной боялся взгляда Майи, полного ненависти, когда она придет в себя и осознает, по чьей вине столько всего пережила. Изменой воспоминаний уже не отделаешься. Раны на ее ногах небыстро заживут, на спине останется шрам от дротика — и это только те повреждения, которые я видел. А второе но: я никак не мог остаться в стороне от операции по захвату базы Охотников.

Ее руки безвольно лежали на бедрах. Я взял одну и прижал тыльной стороной к губам — кошмар, какая холодная ладонь. Замерзла. А у меня, как назло, даже нечем ее укрыть, чтобы согреть. Самому поднимать температуру и греть объятиями некогда. Я лишь прижал ее руку к своей щеке, стараясь хоть немного передать ей своего тепла.

Мне придется ее отпустить, отдать в руки кому-то из агентов, кому доверяю (может, жене Мартина?) и отправиться на базу. Как потом все объяснить Майе — не имел ни малейшего понятия. Просто бросить ее в больнице без никаких объяснений я не мог себе позволить. Минимум, что обязан сделать, — это извиниться.

И сказать, что ей явно не место со мной просто в качестве девушки.

Мне хотелось забрать ее с собой, в другой город, поселить рядом в Лагере и больше никогда не уходить. Даже если она меня будет прогонять. Не буду ее слушать.

Но боюсь, как бы я ни ощущал то, чего хочет сердце, уверен, после этой ночи Майя не захочет иметь ничего общего со мной.

— Слушай, Снежок тоже приедет? — спросил после длительного молчания.

— Да, — ответил Мартин. — Не захотела оставаться дома.

— Отлично. Тогда я передам ей Майю, а сам приеду к тебе. Я обещал им разнести их базу в щепки.

Странно, пока спала, не приснилось ни одного сна. Просто провалилась во мрачное безмолвие, а когда очнулась, с неожиданностью и удивлением осознала, что чувствую себя вполне хорошо.

Медленно приподняла веки, ожидая оказаться где угодно. Но вроде бы ничего вокруг не предвещало опасности. Я находилась на заднем сидении припаркованного джипа, за окном которого поднималось яркое весеннее солнце.

— Привет, Майя. Как себя чувствуешь?

Услышав справа незнакомый женский голос, чуть не подпрыгнула. Рядом сидела стройная брюнетка с искренней тревогой в глазах, в которых вдруг вспыхнули огни. Я дернулась и, чувствуя прилив волны страха, прижалась к дверце.