– Наконец-то мы одни, братец, – сказал Ферид-бей. – Что будем пить?

– Я не буду, Ферид-бей, мы уже и так много выпили.

– Тогда кофе?

– Как хотите.

– Надеюсь, мисс Мэри уже пришла в себя, – сказал Ферид-бей, поднимаясь, чтобы нажать кнопку звонка около камина.

Некоторое время они молчали, неподвижно сидя друг против друга.

Вошла мисс Мэри в черном платье с белым передником и поклонилась.

– Добрый вечер, господа!

– Добрый вечер, мисс Мэри! – сказал Ферид-бей. – Извините, что побеспокоили вас в такое время. Разрешите представить вам моего друга, Нуредин-бея Горицу. Вы знаете, он на родине что-то вроде визиря или министра и, по-моему, мы троюродные братья. Нуредин-бей, мисс Мэри – моя хозяйка.

Мисс Мэри с улыбкой сделала книксен. Нуредин-бей кивнул в знак приветствия, не приподнимаясь, однако, со своего места. И знакомство ему совсем не понравилось. Он заметил иронию, если не насмешку, в глазах Ферид-бея и почувствовал себя не очень-то уютно. Чего это ему вздумалось представлять свою служанку? Было ясно, что мисс Мэри не только служанка, но так или иначе незачем его с ней знакомить.

Ох, как нелегко было Нуредин-бею разговаривать с Ферид-беем, воспитанным в западном духе. Он и сам вырос за границей, подвизался при дворах, имел довольно большой дипломатический опыт, но с «братцем» чувствовал себя робким провинциалом. Тот подавлял его своей независимостью, уничтожал тонкой иронией. И вот сейчас ему предстоит очень трудный разговор с этим человеком. Как же к нему приступить?

– Мисс Мэри, сварите нам кофе, пожалуйста. Его милость любит не очень сладкое.

– Хорошо!

Мисс Мэри ушла, но разговор не завязывался.

– Удивительный народ эти американцы, – заговорил Нуредин-бей только для того, чтобы прервать молчание и перейти к делу.

– Чем же?

– К чему такая церемония с вручением цилиндра?

– Было бы совсем неплохо, если бы и в Албании существовали такие церемонии, – ответил Ферид-бей. – По крайней мере это лучше, чем турецкие обряды ваших ходжей и византийские – вашего православного духовенства. К сожалению, мы, албанцы, привыкли к диким ритуалам дервишей и нам трудно понять простую символику таких церемоний, как сегодняшняя.

– И вы дорожите призом, который вам вручили?

– Дорожу, и даже очень! – сказал Ферид-бей. Видимо, он и вправду им дорожил, так как ответил очень серьезно, с оттенком возмущения тем, что его гость задает, а ему приходится отвечать на такие глупые вопросы. – Этот цилиндр, братец, вручается раз в год самому интеллигентному и образованному джентльмену Америки. Я поднял престиж Албании, получив этот цилиндр. Я, албанец, получил в этом году high hat,[18] а до меня его получали наиболее известные люди страны, и даже их президент. Теперь никто не посмеет назвать нас варварами.

– Поздравляю, Ферид-бей! Вы действительно поднимаете престиж нашей Албании. Никто не сомневается в вашей образованности и способностях. Во всем мире вас знают как выдающегося человека, а в Албании – еще и как большого патриота. Я сожалею лишь об одном.

– О чем же?

– Что ваши знания, талант и образование не служат отечеству.

– А разве то, что я делаю здесь, не служение Албании?

– Да. Но мне всегда казалось, что, если бы ваша милость приехали в Албанию и взялись за дело, вы многое могли бы изменить.

– Вряд ли я смогу жить в стране невежд, Нуредин-бей. Албанцы – полудикий народ: они неграмотны, забиты, тупы, мстительны. Таким людям, как я, не место среди них. Возьмем, к примеру, моего друга епископа. Он человек образованный, а чего добился? Понимает ли его кто-нибудь в Албании?

– Вы другое дело, Ферид-бей. Вы из нашего круга. Вас поймут.

– Не думаю, Нуредин-бей. Албании больше подходит Ахмет-бей. Невежественным народом надо и править самыми грубыми методами, а это легче делать невежде, неучу. Каковы овцы, таков и пастух.

– Я удивляюсь вам, Ферид-бей. Почему у вас такое мнение о нашем президенте? Он не…

– Оставьте, Нуредин-бей, каждый кулик свое болото хвалит… Ахмета Зогу вы знаете лучше меня, поэтому давайте не будем приукрашивать, ведь мы с вами одни. Я не отрицаю, он большой ловкач и многого добился, с чем его и поздравляю; оказался пронырливее, изворотливее и хитрее других прохвостов, пытавшихся оседлать Албанию. Но во всем остальном он невежда, и не пытайтесь убедить меня в обратном…

– Невежда не смог бы добиться того, чего добился он…

– Почему бы и нет, когда у него такие умные советники, как ваша милость.

– Вы неправы, Ферид-бей. Конечно, мы помогаем ему советами и решаем некоторые технические вопросы, но сам он поражает нас своими способностями. Это очень волевой, практичный, дальновидный, смелый…

– Ну естественно. Если бы он не был таким, разве сумел бы так подчинить себе всех вас. Но от этого он не перестает быть невеждой и тупицей…

– Не стоит снова перечислять эпитеты. Я уже встречал их в ваших статьях. И он их тоже читал.

– Да ну! Просто поразительно! Вот уж не предполагал, что ваш президент читает газеты. Я думал, он вообще не умеет читать.

– Вот видите! Вас неправильно информировали, Ферид-бей, а потому…

– Ваша милость пожаловали сюда, чтобы правильно меня проинформировать, я угадал?

– Может.

– Не «может», а «может статься».

– А не лучше ли «может быть», Ферид-бей?

Ферид-бей засмеялся.

«Начало неплохое», – подумал Нуредин-бей. Ферид-бей любил пошутить. Он был насмешлив и любил подтрунивать над собеседником, но как джентльмен – ведь таковым он себя считал – умел с достоинством выслушать любую ядовитую шутку по своему адресу. Поэтому игра слов, задевшая его пристрастие к стилистике албанского языка, судя по всему, пришлась к месту.

Мисс Мэри внесла поднос и разлила кофе по чашкам.

– Что нового, мисс Мэри?

– Мистер Симпсон приходил после обеда…

– И что он ко мне привязался, этот мистер Симпсон!

– Он сказал, что…

– Не надо, Мэри, не имеет значения, что сказал мистер Симпсон.

– Еще приходил мистер Бейкер…

– Какой еще к черту мистер Бейкер?

– Бакалейщик, сэр. Он сказал, что…

– Нет, нет, прошу вас, Мэри, оставьте. Зачем утомлять нашего гостя всякой ерундой про мистера Симпсона и мистера Бейкера. Можете идти. Господину Нуредин-бею постелите в комнате для гостей. Покойной ночи!

– Покойной ночи, сэр!

Нуредин-бей проводил глазами мисс Мэри, пока та не скрылась за дверью.

– Какие ножки, – заметил он.

– Неужели? Не замечал.

– Странно, Ферид-бей, ведь вы такой поклонник красоты.

– Да, Нуредин-бей, но, оценивая женщину, надо смотреть сверху вниз. Сначала лицо, потом… Словом, до ножек я еще не добрался.

– Желаю вам не застрять на полпути, Ферид-бей.

Ферид-бей снова рассмеялся. Ему пришлась по душе и эта шутка.

– Поздравляю, Нуредин-бей. Я вижу, вы отточили свой юмор. Да и не удивительно, ведь вы живете среди шутов.

Улыбка исчезла с лица Нуредин-бея, он не сразу нашелся, как ответить на эту ехидную насмешку. Он понимал: в остроумии Ферид-бея ему не одолеть, а потому решил принять серьезный тон и перейти к сути своей деликатной миссии. Того же, очевидно, ждал и Ферид-бей, который вдруг сказал:

– Довольно о ножках мисс Мэри, Нуредин-бей. Я полагаю, вы переплыли океан не для того, чтобы поговорить о ее ножках.

– Вы правы, Ферид-бей. Я приехал поговорить не о ее ножках, а о ее напоминаниях вам про мистера Симпсона и мистера Бейкера.

– Правда?

– Этим озабочен даже сам президент. Оставим шутки и намеки, Ферид-бей, и приступим к сути дела.

– Вот это мне нравится. Мне тоже хотелось бы проникнуть в самую что ни есть суть.

– В ближайшее время в Албании произойдут крупные перемены. Меня сюда послал Ахмет-бей для переговоров с вами. Не годится, чтобы известнейшие люди нашей страны продолжали злиться из-за прошлогоднего снега. Сейчас его превосходительство нуждается в вас, а вы в нем.