— Марк, — вновь заломила она в мольбе руки, — ну прошу, дай мне телефончик. Обещаю, это последний разочек. Я быстренько позвоню и все — вся твоя!

— Ты неисправима! Ну и зачем я тебе дал столько полномочий? Я так подозреваю, это будет самое грандиозное открытие, которое когда — либо у меня было.

Открыв дверцу автомобиля, я протянул руку, помогая Саре выбраться из машины.

По ее виду я понял, что моя девочка не собирается сдаваться.

— Давай попробуем вместе представить, как это будет выглядеть. Вообрази: возле входной двери, которая между прочим поражает своей мощностью и красотой, так как была сделана под заказ, расположились двухстворчатые дубовые резные двери с элементами, покрытыми золотой патиной, как у старинной шкатулки, и стоят там два красавца — щелкунчика. Чуть в стороне, также с обеих сторон две большие красивые елки в серебре и золоте!

— С этим все понятно, — перебил я ее, — ну а с балериной что будем делать?

— Видишь ли, я раздумываю над тем, чтобы поставить ее на круглый пьедестал подле рояля. Маэстро в день открытия будет играть знаменитые классические произведения, а девушка танцевать.

Тем временем мы уже добрались до входа в посёлок, откуда открывался потрясающий вид.

— Я правильно понимаю, это ещё одна «Шкатулка»?

— О! Музыкальная шкатулка с живой балериной, танцующей под аккомпанементы пианиста!

— Ты моя сказочница, — аккуратно притянул ее к себе, обнимая за тонкую талию. Закинув руки мне на плечи, она сцепила их за моей шеей, пытаясь обнять.

— Новый год — время волшебства, ты так не считаешь? — с нежностью заглянула она в мои глаза.

— Если не хочешь давать мне телефон, тогда, может, сам позвонишь Джованни? — не сдавалась она, продолжая заглядывать в глаза с бесконечной нежностью.

— Так и быть, решим позже эту задачу, — решил сдаться я и не испытывать более ее терпение, — а теперь иди сюда и поцелуй именинника.

Мягкость ее губ обволакивала. Нити ее эмоций перетекали мягкими импульсами в моё тело, принося в дар дикое наслаждение. «Дикое», в прямом смысле этого слова! Поскольку находиться вблизи и прикасаться к ней, давало мне ложную надежду утолить жажду. Вся моя суть отзывалась и волновалась в предвкушении, но разум понимал, что это обман. Тело требовало испить ее до дна, разум кричал во всю мощь, что этого ни в коем случае нельзя допустить.

Переборов в который раз свой инстинкт, я с трудом отстранился от неё, в очередной раз интересуясь.

— Ты как, голова не кружится? — заглянул ей в лицо, пытаясь сканировать ее состояние.

— Нет, я в полном порядке, — отстранившись, Сара двинулась в сторону одной из мельниц, с намерением посетить помещение. — Знаешь, ты постоянно спрашиваешь о моем самочувствии. Ты же должен понимать, что я не глупая и понимаю, то есть… Если честно, я ничего не понимаю! — воскликнула она, не останавливаясь и продолжая идти в выбранном направлении, не прерывая своей тирады.

— Знаю только, что у тебя есть веская причина скрывать правду, но это в любом случае ничего не объясняет. Может, это не самый лучший момент прояснять в данной ситуации недосказанность… и все же! Я не знаю, чего ожидать. Помню, что обещала дождаться момента, когда ты сам будешь готов рассказать, и пойми, я не давлю на тебя. Однако хоть какую — то крупицу информации я имею право знать, не так ли?

Она с немыслимой скоростью шагала в перед, видимо, боялась передумать и не высказать все то, что ее волновало. Мне пришлось изрядно прибавить шаг и, догнав ее, схватить за руку, останавливая на ходу.

— Сара, постой! Все, что я у тебя прошу — это немного времени! После открытия я тебе поведаю всю правду, но ты должна знать, что у правды есть две стороны медали. Познав одну сторону медали, тебе придется узнать и принять также другую сторону медали. И я не уверен, что тебе это надо. Это не так просто, как кажется!

— Хорошо, если представить, что я согласна с обеими сторонами медали, чем я рискую?

Ее вопрос мне не понравился. Этот разговор обретал мрачные очертания, так же я понимал, что необходимо ей ответить. Может таким вот образом я смогу ее подготовить, либо же она откажется и выберет другой путь, чтобы сохранить себя, свою человеческую сущность. За прошедшее время, проведённое рядом с ней я понял, что не имею никакого права принуждать ее стать мне подобным. Это не дар, как его величают наши старейшины — самое настоящее проклятие! Будь у меня выбор, я бы отказался от такой сущности, и именно это меня останавливает. Сделать Сару моей парой, влить в неё дар…

Как бы не было тяжело отпускать Сару, достаточно только понять, что она этого не желает и мне придется ее отпустить. Так будет спокойнее, знать, что она где — то живет мирной и правильной жизнью. Жил я без неё раньше, значит и дальше проживу. По насущим опостылевшим задачам — «как предотвратить проклятие истинной пары» и «успокоить мою жажду» — мы пока не нашли информации.

— Так чем я рискую, Марк? — вырвала меня из задумчивости Сара.

— Себя… Ты потеряешь себя! Узнай правду, и ты себе больше не принадлежишь: станешь моей навсегда!

Сара

Я смотрела на него и не верила, не хотела верить в услышанное. Потерять себя… Абсурд!

— Что же это получается: другого выхода нет? — я не знала всю сложность ситуации, но искренне надеялась, что выход все же имеется.

— Мы ищем выход из сложившейся ситуации, но безрезультатно. Информации слишком мало…

Некая обреченность проскальзывала в его голосе.

— Мы? — уточнила я.

— Да, я и София. Она нашла кое — что, но этого недостаточно. Картинка не складывается, и я не знаю, что с этим делать!

— Знаешь, что я тебе скажу: если сомневаешься в своей победе — ты уже проиграл! Главное вера! Вера в себя и окружающих тебя людей!

Я злилась, и злилась не на шутку. Появлялось такое впечатление, что он все решил за меня. О чем я незамедлительно ему и поспешила сказать:

— У меня такое чувство, якобы ты решил всё вместо меня! Вот только я большая девочка и решение хочу принимать самостоятельно!

— Может ты и права, но это только потому, что у тебя есть выбор, а у меня его не было! Ты не знаешь, о чем говоришь! И если я говорю, что ты себя потеряешь, то так и будет!

— Смотрю вот на тебя, и картинка такая вот у меня вырисовывается — все твои части тем не менее при тебе. Вроде все на месте. Даже более чем!

Ну вот! Наверное, не стоило начинать этот разговор, у него ведь день рождения!

— Знаешь, ты сам себе противоречишь. Сначала ты мне обещаешь, что после открытия все объяснишь, теперь же я вижу ты нашёл более лёгкий способ!

— Что ты хочешь этим сказать? — насторожился Марк.

— Я вижу и отчетливо чувствую твои перемены настроения, и поверь, за это время, проведённое вместе, я научилась тебя понимать. И что — то мне подсказывает, что наши пути разойдутся, стоит всему закончиться! И решение это принял ты, уж никто другой! И черта с два, если я позволю тебе это сделать. Не тебе решать за нас двоих, понятно?! — я не заметила, как перешла на крик. Глаза застилали слёзы. Я знала. Я чувствовала, что ему не безразлична. И пусть наши отношения не перешли на более серьезную стадию. Но! Я видела, как он смотрит на меня, я ощущала его трепет, от наших прикосновений. Тело его тут же откликалось, незамедлительно. И у него была тысяча и одна возможность воспользоваться ситуацией и остаться на ночь. Но он этого не сделал… А это значит, что я ему не безразлична!

— Сара, — не спеша приблизился он, боясь спугнуть меня, — знаешь, не помню, где слышал эту фразу, но смысл мне стал более, чем понятен — «когда глаза женщины наполняются слезами — видеть перестаёт мужчина!»

— Не поняла?! Что ты имеешь в виду? — сознание слегка помутнело от пережитых эмоций и слез.

— Ничего, иди ко мне, — притянул меня Марк и сразу же крепко обнял.

— И все же! — настаивала я. Не скажу, что мне было принципиально услышать от него ответ, просто мне необходимо было отвлечься.