— Сара, ответь, — немного с волнением в голосе продолжал он звать.

Есть!.. Набрав побольше воздуха в легкие, я плавно спустилась под воду, стараясь по возможности не двигаться, чтобы не израсходовать кислород и не выплыть раньше задуманного. Расслабившись, начала отсчёт: один, два, три… семь… десять… ещё секунда и…

Марк запрыгнул в ванную как был в одежде, лихорадочно вытаскивая меня из воды. Адреналин! Ничто лучше не разгоняет кровь и не пробуждает древний инстинкт, как выброс адреналина! Буквально ещё пару секунд я притворялась, повиснув в его объятьях, а потом медленно открыла глаза. Всё — таки, наверное, лучше бы я этого не делала…

Взгляд убийственный, злой, жгучий, полный страсти, от такой гаммы чувств я забыла, как дышать, мои глаза в ответ полыхали, оголяя мои чувства. Словно шторм бушевал в ванной, Марк в мокрой одежде, и я в его руках обнаженная душой и телом…

Он был побежден, он это понимал, но не покорен и не сломлен. Перебор?! Может быть, и всё — таки… Не могу сказать, сколько мы мерились взглядами, но чем больше я на него смотрела, тем больше сгорала, не было никаких сил тянуть бессмысленно драгоценное время.

Рывок ‒ и наши губы обжигает яростный поцелуй. Не в силах обладать с собой, я резко дернула края его рубашки, оборвавшиеся пуговицы посыпались в воду. Прижимаясь к его обнаженному рельефному торсу, я продолжала срывать с него одежду. Наши хаотичные движения расплескивали на все стороны воду. Буря! Самая настоящая буря! Все кипело и бурлило, кровь по венам бежала раскалённой лавой.

— Гони прочь меня, Сара, так будет лучше для всех! — отстранившись буквально на миг и заглядывая полыхающим взглядом в мои глаза, проговорил Марк, — если ты меня не остановишь, я могу не сдержаться и тогда…

— Молчи! — я тут же его остановила.

— Ты же умная девушка, — пытался настоять он на своём.

— Ну, умная ‒ это не значит, что не авантюристка! Марк, прошу тебя, люби меня этой ночью…

Эти жаркие слова я произнесла ему в губы, едва их касаясь. Затаив дыхание, я ждала его дальнейшие действия. Больше никаких лишних слов. Взяв меня на руки, он встал из ванной и, перешагнув бортник, направился прямиком на кровать. Вода стекала с нас, оставляя мокрые следы на полу.

— Сложно тебя любить…

— Любовь не идеальна, смирись… ‒ отозвалась я на его замечание.

Сара

Я бегу в плотной занавеси дождя по пустынной мостовой. Тревожное чувство разрастается, разъедая все мое нутро. Потеряла… я потеряла его!

Проснулась от собственного вскрика. Чувство дежавю как — то зловеще зависло в воздухе, сжимая панической хваткой мое горло. Дыши… это всего лишь сон… В нем нет никакого смысла, он ничего не значит, пусть даже и снится не впервые.

Судорожно глотая воздух, я пыталась успокоиться и выровнять сбившееся дыхание. Вот только последствия этого сна оставляли неприятные ощущения, наподобие липкого тягучего страха, что сковывал разум. Спокойно! На то и снятся кошмары, по — другому и быть не может.

Закрыв глаза, я попыталась сменить направление своих мыслей. Ещё не до конца проснувшись, я хваталась за ниточку воспоминаний, но никак не получалось вспомнить что — то на самом деле важное.

ОТКРЫТИЕ!!!

Подскочив на кровати, все ошмётки ночного кошмара тут же развеялись. В спальне я находилась абсолютно одна, часы на дисплее телефона показывали полдень. Выспалась я на два дня вперёд, не иначе. Рядом на подушке обнаружила записку. Затаив дыхание, я развернула ее.

«Нет ничего сложнее, чем оставлять мою Богиню Ночи в объятиях Морфея…», — было выведено ровным каллиграфическим почерком. Прикрыв от удовольствия глаза, я позволила себе ненадолго насладиться этим моментом. Выскочив из кровати, направилась принимать душ. Остатки кошмарного сна полностью смыло воронкой водоворота в слив канализации, там ему и место.

Я отчаянно храбрилась, пыталась унять во всем теле дрожь, вызванную волнением перед предстоящим открытием. Закрутив на голове махровое полотенце, я натянула на себя халат и поплелась в сторону кухни, есть хотелось неимоверно. Мысленно я уже поглощала яичницу.

— Сара!

Вот неладная! От неожиданности я подскочила и едва устояла на ногах.

— Прости, не хотела тебя испугать, — это была София, она сидела на диване в гостиной с книгой в руках.

— Доброе утро, то есть день! — проявила я воспитанность.

— Марк утром уехал по неотложному делу, а меня просил дождаться твоего пробуждения, — отложив книгу, с ноткой извинения в голосе, произнесла она.

— Тогда присоединяйся, вместе позавтракаем, — осмотрев себя, я продолжила:

— Прости за внешний вид, гостей не ожидала.

— Не беспокойся, в самом деле, ты ведь у себя дома. Время близится к обеду, так что от трапезы не откажусь, — мягко улыбнулась она.

— Как ты относишься к яичнице по — пиратски? — задорно спросила я, буквально сглотнув слюнки.

— Ну, если только по — пиратски, — рассмеялась она.

Я порхала по кухне, увлечённая приготовлением. Мое тело блаженно ныло после проведённой с Марком ночи. Настроение поднималось до небес, я быстро забыла о сне.

В тот момент, когда я выкладывала на тарелки самую обыкновенную яичницу с беконом, во входную дверь кто — то настойчиво постучал.

Интересно, кто бы это мог быть?! У Марка есть запасные ключи, а больше я никого и не ждала.

— Открывать будем? — спросила меня София.

— Не уверена, — я посмотрела со вздохом в свою тарелку, где так аппетитно покоилась моя пиратская яичница.

Стук продолжался, я бы даже сказала, стал более настойчивым.

— Если ты не против, я открою, ну а ты пока что поешь, сама со всем разберусь, — с пониманием сказала София и направилась к двери.

Если честно, мне было все равно, кто там так отчаянно ломится. Главное сейчас — утолить чувство голода, все остальное может подождать.

— Ну наконец — то, почему так долго?! — доносились до меня возмущенные вопли неизвестного гостя. — Проходите, проходите, не топчитесь на пороге, быстрей же, говорю, — продолжал он раздавать повышенным тоном указания, при этом необычно растягивая слова.

Мне стало любопытно. Но только огромное желание утолить вначале голод превзошло мелочный интерес ко всяким, даже несущественным, подробностям. Продолжая наслаждаться едой, я не сразу заметила индивида, ворвавшегося в святая святых под названием «кухня».

— Милочка! — с возмущением протянул неизвестный мне экземпляр.

— Постыдились бы немного! — продолжал он выдавать слова явно подкачанными губами, при этом театрально закатывая глаза.

От такой сцены, открывавшейся на моей кухне, вилка сама собой выпала из рук.

— Простите… — только и смогла выдавить я, недоумевая от его наглости.

— Бог простит, — перебил он меня, — хотя не уверен, смертный грех вершите!

— Что?! — в конец обомлела я.

— Что, что! Чревоугодие! Это где же видано поглощать еду такими порциями?! — и с ужасом заглянув в тарелку, продолжил: — Причем не очень полезную.

— Так, стоп! — разозлилась я. — Вы вообще кто такой?

— Разрешите представиться, — ни капельки не смутившись, продолжил он, — мое имя Антонино Риналди, для близких — просто Нино, — с восхищением к самому себе оповещал он. — Великий визажист и парикмахер в одном лице, незаменимый стилист и все то, что имеет отношение к красоте, — распевал он мемуары, явно рассчитывая на мое неравнодушие.

Про себя я подумала, что он — это какое — то недоразумение: худощавый, невысокого роста, одетый в сиреневый атласный костюм с коротким приталенный пиджаком и носками в желтую крапинку, которые забавно выглядывали из — под коротких брюк.

— Вы уверенны, что вам сюда? Вы, наверное, дверью ошиблись! — пыталась я избежать такого счастья.

— Милочка, вы — Сара? — и не дожидаясь моего ответа, продолжил: — Значит мне сюда. Вы не представляете, как вам сказочно повезло, что я лично решил вами заняться. Так, деточка, не сидите, будто вас парализовало. Понимаю, не каждый день можно встретить Нино, но у нас время на вес золота! Так что хватит рассиживаться, марш в ванную, до открытия чуть больше четырёх часов, а у нас непочатый край работы! — замахал он на меня руками.