Из переднего окна с опущенным стеклом то и дело выглядывала массивная бритая башка с маленькими, подозрительно блестящими глазками. Если этот колоритный мелкоуголовный типаж тешил себя мыслью, что он похож на законопослушного папашу-обывателя, высматривающего из машины своего запаздывающего сынишку, то делал он это совершенно напрасно. На его пошедшем озабоченными складками лбу, высоте которого позавидовала бы самая интеллектуальная горилла из девственных тропических лесов экваториальной Африки, на всем его широком тупом лице были написаны напряжение и подозрительность.

В тот момент, когда Свиридов показал на него пальцем, он смотрел определенно на окна фокинской квартиры и что-то говорил по телефону.

Вероятно, гражданин горилла кого-то ждал. И не столь трудно было предположить, кого именно.

В этот момент раздался резкий звонок в дверь.

Кропотин и Лера одновременно вздрогнули.

— Кто это звонит? — спросила Лера.

— Это Буравчик, — ответил Фокин, направляясь к входной двери, — мой хороший знакомый в службе скорой медицинской помощи. Я удачно вспомнил, что он сегодня дежурит, вот и предложил обратиться к нему.

Щелкнул замок, и на пороге возник высокий тощий парень в белом халате поверх джинсовой рубахи, а за ним — угрюмого вида толстуха с тремя подбородками и в таком же халате, что и парень.

— Что случилось, Афанась Сергеич? — проорал парень и буквально ворвался в прихожую, а за ним, с трудом вписавшись в дверной проем, ввалилась почтенная медицинская дама-тяжеловес. — Что.., кто пострадавш…

— В общем, так, Коля, щас тут наклюнулось одно необычное дельце.., примерно наподобие того, когда я подрался с тремя заезжими гандболистами в ресторане гостиницы «Братислава».., ну, вот так, — ободряюще улыбнулся Афанасий и похлопал того по плечу, а потом повернулся к толстухе и расплылся в очаровательной улыбке:

— Степанида Михална, это в самом деле не шутки. Это очень важно, и если вы не поможете, то не исключено, что вот эти два молодых человека и вон та девушка в самом деле станут натуральными клиентами одного медицинского учреждения. Не вашего, а рангом ниже. Морга.

— Болтун… — пробормотал Свиридов, не отрывая взгляда от «Форда», возле которого в этот момент остановились невзрачные темно-синие «Жигули» — 06.

…Из подъезда номер два вышла странная и, очевидно, скорбная процессия. Первым шел тощий паренек в узком белом халате, который мертвой хваткой вцепился в передние ручки носилок. Задние ручки фиксировались в мощных пухлых пятернях внушительной медсестры. На носилках неподвижно лежало тело, небрежно накрытое простыней.

Сзади шел высоченный священник с мрачным, словно бы окаменевшим лицом и сардонической складкой губ, поддерживающий под руку растрепанную — так, что не видно было лица от упавших на него волос — девушку в бесформенном сером платье.

Совершенно скрывшись за глыбистой спиной святого отца, последним шел статный молодой мужчина лет тридцати.

Сидящие у подъезда старушки закрестились и забормотали:

— С какой енто квартири?

— Да вон Афонька идет позади докторов.., он в церкови.., можа, с его?

— Помер хто, щто ль? Простыню, как на покойника…

На пути к машине «Скорой помощи» процессия наткнулась на двух мужчин — высоченного статного здоровяка с резкими чертами лица и пронзительными серыми глазами и невысокого плотного кавказца с неприятным, заросшим густейшей щетиной лицом. За ними в некотором отдалении следовали два амбала.

Перевийченко и Дамир — само собой, это именно они только что приехали на занюханном «жигуленке», благо не сочли нужным воспользоваться чем-то иным (особенно после трагической кончины «мерседесовского» джипа Станислава Григорьевича), — уже поравнялись с носилками. Начальник охраны Церетели окинул их пристальным взглядом, а потом проговорил:

— Живой?

— Пока да, — ответил Коля Буравчик, который, по всей видимости, многословием не страдал.

— А что ж простыней накрыли, как труп?

В этот момент подошел и Дамир. Носилки уже загрузили в «Скорую помощь», а Перевийченко и амбалы вошли в подъезд, а он все еще стоял и смотрел. На спину Свиридова, который влезал в «Скорую», так и не «засветив» — при помощи габаритов Фокина — своего лица. На девушку рядом с отцом Велимиром, чьи движения почти неосознанно показались ему знакомыми, хоть он не мог толком видеть ни лица ее, ни — шайтан бы побрал этот серый балахон! — фигуры.

И тут она погладила рукой волосы, и он вспомнил, что это за девушка. Очевидно, по перекосившемуся лицу Дамира это понял и Свиридов, потому что он легко подхватил Леру и подсадил ее в заднюю дверь «рафика».

— А-а-а! — неожиданно тонким и дурным голосом завопил Дамир и, прихрамывая, — ночная рана, хоть и пустяковая, давала знать о себе очень ощутимо — бросился в «Скорую помощь», легко отстранив тощего Буравчика так, что тот чуть не ткнулся носом в асфальт. — Нэ уйдещ, сука!

Однако Влад оказался проворнее: он нанес кавказцу такой удар, что Дамир вылетел из «рафика», как враг народа из ВКП(б), перекувырнулся и на глазах у остолбеневших подъездных старушек загремел головой о мусорный контейнер.

Целая куча зловонных отходов, бутылок, склянок, просто аморфного мусора, горкой лежавшая на более чем переполненном контейнере, обрушилась ему на голову.

Свиридов сел за руль, отстранив водителя. Двигатель завелся, несколько раз сочно чавкнул, и в ту же секунду из подъезда выбежали Станислав Григорьич и его амбалы. Перепуганные старушки прижались к лавкам.

«Скорая помощь» сорвалась с места и тут же умчалась с такой быстротой, словно по меньшей мере направлялась в Центральную клиническую больницу города Москвы с получившим второй инфаркт министром иностранных дел.

Дамир, безобразно матерясь и отплевываясь, вылез из груды отвратительного мусора и прохрипел:

— Всэгда знал, что «мусора», тыпа мэнты — эта полний хэрня.., но чтобы мусор еще хуже…

— Чего ты так орешь, болван? — резко спросил Перевийченко-старший.

— А ты щас и сам будэщ орать. Эти уроди только что уехалы во-он на той тачкэ. Аны нас так разыгралы.., пантомым, слющь!

— «Скорая помощь»?

— Там эта щялава.., катора сегодня ночью сбэжала со Свырыдовым. А сам тот.., который Кропотын . мнэ так думаеца, лежал на носылках. Тррруп, мат ево"

Станислав Григорьевич помрачнел и замахал рукой бритой горильей башке в «Форде». Через несколько секунд «Форд» подъехал, и вся троица вскочила в него. Перевийченко обрушился на переднее сиденье всей своей стодесятикилограммовой массой, на ходу говоря в трубку «мобильного»:

— Да.., все оказалось верно. Сообщи всем постам… РАФ «Скорая помощь», номер такой-то, о направлении движения скажу дополнительно, следуем за ним.

Потом перезвонил по другому номеру и коротко бросил:

— Перевийченко говорит. Свяжись с ментами, они тебе все скажут. И подтяни там братву. Все.

Положив телефон, он обернулся и посмотрел на остервенело отряхивающегося Дамира. Потом скривил большой рот в презрительной усмешке и сказал:

— Ну и вонь от тебя, ниспровергатель помоек.

Это была облава. Как загонщики травят матерого волка, прижимая его к красным флажкам, так и «Форд» Перевийченко стремительно вырастал в зеркалах заднего вида машины «Скорой помощи», неумолимо нагоняя ее, а в роли флажков и одновременно дублирующих загонщиков выступали посты ГАИ, ныне ГИБДД, и милицейские машины.

На первом же углу Свиридов высадил санитаров под ответственность Фокина. Но оставил водителя.

Не обращая внимания на ругательства толстой медсестры, он вжал педаль газа до отказа, и отец Велимир со товарищи остался за углом.

«Скорая помощь» пролетела по улицам с включенными мигалками со скоростью, на которые машины такого профиля обычно не способны вследствие особенностей медицинской работы и медицинского менталитета. Но «Форд» не отставал.

И тогда Свиридов решился на крайнюю меру.

Он приблизился к заднему окну и, выхватив из-под пиджака пистолет-автомат «узи», который он так удачно использовал ночью в особняке Церетели, дал очередь по передним колесам мчащегося на всех парах перевийченковского автомобиля.