Во все стороны брызнули осколки разнесенного стекла. Санитары вжались в стойки салона, а Лера закрыла лицо руками, словно от боли.

— Звони! — рявкнул Свиридов, швыряя дрожащему водителю «мобильник». Тот тупо покрутил его в руках…

— Да не ты.., отдай его Кропотину!

Кропотин понял. Он выхватил из рук онемевшего от ужаса медработника телефон и быстро набрал номер.

— Андрей Николаевич? Это я, Кропотин. Едете?

— Уже почти полпути проехал. Где встретимся?

Кропотин лихорадочно прокрутил в мозгу возможные варианты и весьма быстро для своего, как еще недавно полагал Илья, заторможенного и ленивого мозга, найдя оптимальный, как ему показалось, вариант, проговорил:

— За второй горбольницей есть такой парк.., там три аллеи с прудом. Я буду на центральной аллее. На самой ближней к пруду лавке.

— Время?

— Это уж вам говорить. Откуда я знаю, когда вы приедете?

— Давай через полтора часа.

— Хорошо. Через полтора.

Преследователи тем временем не остались в долгу за автоматные очереди Влада. Из правого бокового окна показались плечо, голова и рука Перевийченко. В этой руке он держал пистолет, из которого не замедлил несколько раз выстрелить по «рафику». В тот же момент Свиридов резким поворотом руля вывел, буквально выбросил машину на улицу Горького, до отказа забитую автомобилями, троллейбусами, калымными автобусами и прочими средствами передвижения, максимально усложняющими и отодвигающими перспективу отрыва от преследователей.

Но другой дороги не было.

Боднув по пути троллейбус, отчего у него полетели дуги, «Скорая» на полном ходу вылетела на встречную полосу движения и, зацепив по пути пару автомобилей, преодолела участок пробки и свернула в куда менее загруженную боковую улицу — кажется, Волгоградскую.

— Прямо как Михаэль Шумахер! — восхищенно воскликнул Кропотин.

— Еще бы мне болид «Ferrari», как у твоего Шумахера! — отозвался из кабины Свиридов срывающимся от напряжения голосом.

— И так.., хорошо!

И в самом деле. То ли Свиридов все-таки повредил очередью преследующий их «Форд», то ли он вел машину так ловко, что сумел оторваться от «Форда», но погони не было видно. Да и улица казалась пустынной, а главное — они находились всего в двух кварталах от искомого парка с прудом за второй горбольницей. Через час с четвертью там будет Андрей Николаевич.

— Мы сходим! — крикнул Свиридов. — Садись и езжай обратно в больницу! — приказал он бледно-зеленому от страха водителю. — Дима! Лера! Давайте за мной!

Они свернули в один из проулков, на котором в данный момент велись работы по демонтажу старого, еще образца середины прошлого века, двухэтажного дома. Тут усердствовало несколько рабочих, экскаватор, крушивший массивным ковшом ветхие стены, а в стороне стояли «МАЗ» и «КамАЗ», которые загружались строительным мусором.

— Чудно! — пробормотал Свиридов. — Нам сюда.

Но не все так просто в жизни. Не успел он произнести этих слов, как в проулок влетел тот самый «Форд», от которого они пытались так долго, а главное, все-таки безуспешно уйти.

Владимир резко повернул голову: в другом конце проулка возникли две милицейские машины. Правда, не с включенными мигалками, как в старых добрых советских детективах.

Лера опустилась на землю и сжала голову руками. Очевидно, то ли силы стремительно оставляли ее, то ли наплывшая гибельная обреченность не давала ей сделать и шагу.

— Бежим! — крикнул Свиридов. — Скорее!

Он схватил ее за руку и резко, почти грубо поднял на ноги.

— Идем! — повторил он. — Не время раскисать, нельзя терять ни секунды!

— Какой смысл… — пробормотала Лера. — Все равно нас убьют.

— Ax, вот как! — воскликнул Кропотин. — В таком случае уходите, потому что меня они будут брать живым! К «МАЗу» — живо!

— Самое печальное, что ты прав, — буркнул Свиридов. — Чтобы выжить, нам придется разделиться.

Кропотин сразу понял все. Их трио должно было разделиться: на тех, кого не обязательно брать живым, и… Остается он, Кропотин. Тот, кто был нужен им живьем.

— Вы помните, где я забил стрелу с Анд… Николайчем?

— Да!

— Я не пойду без него! — закричала Лера, но Свиридов буквально схватил ее в охапку и, швырнув Диме «узи» и прокричав несколько слов — совет насчет того, что тот должен сделать, — змеей проскользнул к уже заведшемуся и неистово коптящему воздух МАЗу. Одним ловким движением запрыгнул в кузов — на кучу битых кирпичей, крупных и мелких осколков штукатурки, ломаных бревен, и, подтянув бьющуюся в истерике Леру, спрятался за одним из крупных фрагментов стены, очевидно, вывороченным экскаватором.

«МАЗ» тронулся и поехал к выезду из узкой улочки — туда, откуда навстречу спешили две милицейские машины.

Кропотин, которого в индустриальном шуме грохочущего экскаватора, рушащихся стен и однообразной матерной ругани рабочих попросту не услышали и не заметили, попятился к высоченной куче кирпича в пятнадцати метрах от сносимого дома и, встав за нее так, что его спина оказалась закрыта от ребят из опергруппы, между тем как со стремительно приближающегося «Форда» он прекрасно просматривался, пробормотал:

— Ну, козлы, щас я вам покажу Хер-об-осину и Нигер-саки…

Он встал в напряженной, агрессивной позе, пряча за спиной «узи». Конечно, Перевийченко легко раскусил бы его, будь он рядом с Димой, а не мчись на него со скоростью не меньше ста километров в час. Но даже такая скорость отрицательно влияет на оперативность мозга. А может, начальник охраны Церетели и не ожидал от Димы такого — в свиридовском духе и по свиридовскому совету — виртуозно исполненного маневра.

Пятьдесят метров.., сорок метров.

И когда между Димой и перевийченковским «Фордом» оставалось не более двадцати метров, он, словно сжавшись в один тугой, горячо пульсирующий клубок мышц и нервов, вырвал из-за спины автомат и, почти не целясь, разнес правую от него половину тонированного лобового стекла, туда, где почти зримо выплывала перекошенная яростью широкая бритая морда водителя.

Жалобно завизжали тормоза… Стекло осыпалось крупными осколками, обнажив зияющий пробой. На сотые доли секунды мелькнуло залитое кровью лицо горе-водилы, а потом плохо управляемый «Форд» — хотя, судя по всему, Перевийченко и попытался перехватить руль, — подлетел на одной из дорожных колдобин, машину развернуло на полном ходу и, проскрежетав днищем по попавшему под колеса осколку бетонного блока, она врезалась багажником в беспорядочно наваленную груду кирпичей.

Кропотин едва успел отпрыгнуть, почти выстелившись по земле.

На стройке словно бы и не заметили этой катастрофы. Только один молоденький рабочий широко раскрыл от изумления рот и, очевидно, стараясь перекричать общий шум, что-то стал горячо втолковывать своему напарнику.

Кропотин вскочил и, петляя, как заяц, бросился к так называемой стройке, и сделал он это потому, что развалины дома прикрывали собой узкий проход между двумя девятиэтажками.

Подлетели две милицейские машины, выскочивший из первой здоровяк с погонами старшего лейтенанта указал на Диму пальцем, а потом смерил расстояние, уже разделявшее его людей и беглеца, и выхватил табельный «Макаров».

Дальнейшее развивалось с быстротой стремительно сменяющих друг друга кадров кинопленки.

Дверь многострадального «Форда» распахнулась, и из машины буквально вывалился окровавленный Перевийченко. Он бросился к старлею и вырвал из его рук уже наведенный было пистолет:

— Не стрелять, гнида!!

— Но ведь уйдет, Станислав Григорьич!

— Приказано взять живым, чего бы это нам ни стоило.., это тебе ясно?!

— Да как не ясно, — обиженно проворчал тот и взмахом руки бросил в погоню за Кропотиным своих людей, высыпавших из машин. Их было не менее шести человек. Четверо устремились за беглецом, остальные во главе со старшим лейтенантом стали вытаскивать из «Форда» раненых.

Перевийченко, помедлив лишь мгновенье, побежал вдогонку за четырьмя бойцами группы захвата.