Я поглаживала его член, пока конвульсии не прекратились.  Неудобно  стоя на коленях, я добралась до своих влажных складочек, только когда герцог немного пришел в себя. Заправив обмякшую плоть в панталоны, он застегнул одну пуговицу и поменял нас местами. Теперь я сидела на утромбованом его  весом тюке сухой травы, а герцог стоял между моих разведенных ног. Он откинул подол, спустил с одной ноги трусики и нетерпеливо приник к моему клитору, я вскрикнула. Острота ощущения была на грани. Утренние ласки, возбуждение во время минета, сделали мою плоть очень чувствительной, он просунул палец во влагалище подчиняясь древнему как мир ритму, покусывал, посасывал целовал и теребил, войдя уже двумя пальцами в мою плоть он нашел рукой грудь в корсете, и стал мять. Особенно сильно ударив языком по сладкой горошине он получил, то, чего добивался, я бурно кончила, зарываясь его волосах пальцами и содрагпясь в его рот. Он вытащил пальцы, лизнул их их и потянулся к моему рту.  Жадно приник и наши соки смешались, вновь расстегнул пуговицу на панталонах  и был готов ко второму раунду...его горячая плоть упиралась мне в бедро, я жадно дышала и вновь трогала пальчиками вдрагивающий член.

   Вдруг он резко отстранился. Застегнул бриджи и одновременно впихнул меня в стойло к Сэнду. Через мгновение в конюшне появились пара незнакомых гостей-мужчин. Они собирались в ближайшую таверну перед ужином, спустить пар, как сказал один из них,  и приглашали герцога с собой, он решительно но вежливо отказался и они пожелали ему приятного вечера и удалились. Когда он открыл дверь загона от моего настроя не осталось ни следа. Я засмеялась и спустилась по стене. Герцог поднял меня, немного пощекатал вызывая новый приступ хи-хи и жадно, но коротко поцеловал.  В дом мы возвращались по отдельности, его Светлость отдал мне свой плащ, так как объяснить состояние моего туалета было бы не возможным. Сам он пошел по черному ходу, свернул по лестнице и повернув исчез из виду. Меня же он предварительно направил, и я шла не спеша, стараясь не привлекать внимание встречных гостей мужским фасоном плаща.

   Ужин сегодня должен был состояться позднее обычного, так что времени подготовится и привести в себя в порядок  у меня было более чем достаточно. Когда я зашла в комнату и сняла плащь, Сьюзи, которая готовила к трапезе мой туалет, громко ахнула. В растрёпанных волосах было полно соломы. Платье смято и выпачкано. Я разделась и не торопясь приняла ванну.

   Ласковая вода и ароматические масла расслабили и успокоили разгоряченное тело. Жёсткий массаж и контрастное обливание разогнали негу. Когда я вышла из ванной и просушила волосы, Сьюзи уложила мне их в сложное переплетение узлов,  завитков и кос. Шпильки с черными матовыми бусинами только подчеркивали цвет моих золотых волос, а выпущенные на спину пара локонов завершали мою прическу. Одевшись, я посмотрела в зеркало. Темно-фиолетовое, почти чёрное, вышитое по подолу черным стеклярусом платье, было шедевром. Плавными волнами от завышенной талии ложились шёлковые складки, а рукава-фонарики были изящно и кокетливо  отделаны тонким тюлем. Вырез был треугольным и провокационно низким. От пупка до середины груди был выставлен тот же тюль, что и на плечах. Сьюзи подала мне саквояж с украшениями. Я вытащила коробку белого бархата, открыла и снова, как и впервые, восхитилась мастерством ювелира и природы. Одела украшение.

   Черный, кружевной чокер плотно охватывал мою шею. Он был инкрустирован полуночным жемчугом, подарком герцога, по всей ширине. Между ключиц лежала самая крупная, каплевидной формы, перламутровая слеза. Фиолетовые балетные туфельки украшенные жемчугом и стеклярусом довершали образ.

  Написав записку и положив подарок для герцога в сверток я передала его  Сьюзи, оставила точные указания когда его  вручить и отправилась в столовую.

   Как прошел ужин я не помню. Я что-то невпопад отвечала, отстраненно кивала, рассеяно улыбалась, и по мере возможности старалась поддерживать диалог. Великолепные блюда сменяли друг друга, но по вкусу они были для меня пресными, как будто я жевала картон. Я ни разу за весь ужин не посмотрела на герцога, но на протяжении всей трапезы, я чувствовала на себе неотрывный, жаркий и обещающий неземное блаженство взгляд. Когда гости собрались в гостиную, я извинилась и сославшись на всё ещё беспокоющую меня головную боль, удалилась к себе в спальню.

Уже уходя, я услышала как герцог уточнил у хозяина вечера, может ли он воспользоваться кабинетом, так как ему пришла срочная корреспонденция. Получив положительный ответ Рэйдж покинул общество. Зайдя в библиотеку он вскрыл пакет. Прочитав записку и ознакомившись с содержимым пакета, герцог хищно улыбнулся, порывисто встал и покинул стены комнаты. На карточке было написано: "Можешь взять любое. О."  На дне свёртка обнаружился  острозаточенный нож.

  Когда и как герцог появился в комнате, я не заметила. Я сидела перед зеркалом, на пуфе, в вечернем платье и расчесывала волосы. Они мягкой, густой волной спускались ниже ягодиц. Рэйджа я заметила в отражении зеркала только тогда, когда он подошёл близко. В его руке был нож. Тот самый, что я отправила ему. Я перекинула волосы на грудь, повернула голову и произнесла одно слово: - Поможешь?

   Он вступил в полосу света от кристалла. Его сюртук был снят, бабочки не было, рубашка  расстегнута на несколько петель. Брюки немного запылились внизу и контраст черного и серого был очевиден. Он занёс нож. От пятого шейного позвонка до копчика, он разрезал платье за несколько квази. Я стряхнула с себя половинки платья и перешагнула через него. Не считая жемчужного чокера и ожерелья с цитринами, я стояла перед Рэйджем абсолютно голая. Мои соски призывно торчали, дыхание было учащенным,  я смотрела герцогу в глаза не отрываясь. Переступила с одной ноги на другую и на квази отвлеклась. В ту же секунду как нить связывающая наши глаза прервалась, герцог схватил меня в объятия. Поднял меня на руки. Его одежда мешала мне, не давая прикоснуться к такому желанному сейчас телу. Я торопливо, не беспокоясь о пуговицах, срывала с него рубашку. Распахнув наконец-то полы сорочки я прильнула к жёсткой, лишённой волосков, горячей груди. Подхватив, герцог поднял меня так, чтобы наши лица оказались на одном уровне, я обняла его руками за шею. Двумя ногами я обхватила его твердую талию. Он целовал кусал, лизал, опять целовал и шептал, говорил, рычал, стонал в мою шею, ключицы, грудь. Поймав мой взгляд, он произнес: -Я не смогу в первый раз нежно, я слишком долго этого ждал.

    В ответ, я пропустила между нашими сцепленными телами руку и распустила его кальсоны, вытащив крепкий, гладкий член на свободу. Поерзав немного направила его стальную длинну в свою изнывающую от нетерпения и истекающую соками плоть. Рэйдж прижал меня спиной к стене и резко вошёл в меня на всю длину, я - кончила. Он брал меня вновь и вновь. Менялись позы, движения,  стоны, поцелуи, слова. Одно оставалось абсолютом. Здесь и сейчас это было прекрасно.

   Лёжа в предрассветных сумерках в моей смятой, пропахшей нашей страстью постеле, я откинулись на подушки спиной и  наблюдала как мой любовник гладит меня взглядом. После нескольких соитий и дюжины оргазмов мои кости напоминали желе. Меня размазало тонким слоем джема по хлебцу кровати. Рука его по хозяйски покоилась на талии, ласково поглаживая впадину моего живота, касаясь тонких прутьев грудной клетки, обводя провал моего пупка. Его движения не возбуждали, а расслабляли.

 - Пить хочется, - просипела я, сорванным от многократных криков, голосом.

   Кристоф встал, налил мне бокал воды и подал его, пока я пила, он прошел в ванную освежиться. Когда он вернулся, мои глаза закрывались. Он присел на кровать и ласково погладил меня по волосам.