Ночами было уже не так холодно, как раньше, и я обходился без буржуйки, которую срубило клеткой и довольно сильно покорежило. Чай бегал пить к соседям. Кстати, их тоже собирались «кувыркнуть» с горки, но путейщики, увидев выскочившего сопровождающего в одних плавках, догадались, что совершили оплошность, и успели поставить башмак под вагон с коровами.

Из оставшегося пути помню, что на одной из станций очень выгодно выменял у корейцев на оставшийся уголь два мешка отличного лука. Они просили и сена, но немецкое сено я зажал, так как посчитал, что привыкать к азиатским кормам антилопам будет легче на родном сене.

Вот, пожалуй, и всё про это самое долгое путешествие.

Ах да! В вагоне с антилопами я ехал ровно двадцать восемь суток.

Коли уж зашла речь о копытных, хочется рассказать и об остальных наших «баранах».

Это не хищники, а чистые вегетарианцы, вроде бы серьезной опасности не представляют, но хлопот нам тоже доставляли немало.

В зоопарке обитали семь бухарских оленей – одна из разновидностей оленя благородного. Одно название уже само за себя говорит – удивительно красивые и грациозные животные. Но те животные, что мы видим в зоопарке, как правило, очень отличаются от тех, что есть в природе. Хотя бы потому, что в зоопарках у оленей обычно растянуты сроки линьки, да и ободрать прошлогоднюю шерсть бывает негде – деревьев-то нет, и поэтому они почти все время выглядят облезлыми. Ну а если у них еще по бокам торчат маклаки, за которыми проглядывает так называемая голодная ямка, то это и вовсе не олени, а что-то вроде обычной козы, только другого цвета и размера.

Настоящих оленей мне довелось увидеть в Рамитском заповеднике, а потом в Тигровой балке. И должен сказать, что я был не менее поражен, чем тогда, когда впервые столкнулся в горах с медведем.

При встрече с настоящим, диким оленем я в первую секунду подумал, что этот зверь только что спрыгнул с палехской шкатулки. У них действительно такие округлые формы, и сами они блестящие и лоснящиеся, с длинными, стройными ногами. В зоопарках мне встречались только мосластые.

Особый разговор – это их царственная походка. Причина столь гордой осанки весьма проста. Рога некоторых видов оленей достигают пятнадцати и более килограммов (правда, у наших бухарских они весили раза в два меньше). Имея такую корону, невозможно ходить с опущенной головой – шея устанет. Поэтому зверь находит для своих рогов самое равновесное положение. Семенить с таким грузом не получится, и движения становятся плавными, растянутыми, как в замедленной съемке. И когда олень бежит, кажется, что он плывет или парит по воздуху, лишь только слегка касаясь земли копытами.

Где-то в середине весны «быки» сбрасывают рога. Но на походку это никак не влияет, так как сразу же начинают расти новые, молодые рога – панты. Они какое-то время (пока полностью не отрастут) совершенно мягкие и покрыты коротким пушком. В это время олени особенно внимательны к своей осанке, чтоб не поранить молодые рога – они очень уязвимы, и даже небольшая царапина может вызвать обильное кровотечение (которое, впрочем, очень быстро прекращается). К августу рога окончательно твердеют, а кожа сменяется прочным роговым чехлом. Теперь «быки» готовы ими биться за право продолжить эволюцию. По рогам можно заодно определить и возраст. До семи-восьми лет на рогах прибавляется по одной дополнительной веточке. Потом, лет до пятнадцати, рога просто матереют и растут в толщину. А к старости немного уменьшаются.

Некоторые сибирские и байкальские охотники называют оленя так же, как и медведя, – «зверь». Если вы хотите знать, как выглядит настоящий олень, но до мест его обитания вам не добраться, – купите палехскую шкатулку с оленями. Вот они точно такие и есть. И даже если вам посчастливилось в каком-нибудь очень хорошем зоопарке повстречать оленей с округлыми формами, вы все равно не видели, как они «летают», а вот на шкатулочках мастера изображают их иногда в полете.

Для нашей ветеринарной секции, наверное, самой большой головной болью были сезонные прививки копытных. И даже не сами прививки, а то, каким образом их провести.

С крупными животными, вроде оленей, справляться, как ни странно, несколько легче. Мы просто прикрепляли шприц к длинному шесту и наловчились это делать с довольно большого расстояния. А вот с теми, что помельче, этот фокус не проходил. Их приходилось ловить. А ловить горных баранов – задача не из легких, даже если они в загоне.

Ловили и фиксировали всех животных обычно мы с Александром. У Георгича всего одно легкое, а Василич после бруцеллеза, особенно в плохую погоду, ходил как робот – на прямых ногах. Но во время той прививки Александр оказался в отпуске, а медлить нельзя. Поэтому мне пришлось выступать главным ловчим. К счастью, на прививках с нами обязательно был наш добрый друг – Насибов, мужчина весьма крепкий, когда пойманное животное уже нужно держать, но не очень проворный, когда его надо ловить.

Первым в списке шел козерог. Я зашел в вольер с Насибом, а Василич и Георгич уже стояли наготове со шприцами и медикаментами. Козерог, вместо того чтобы бегать по стенам, как это обычно делают все козлы и бараны, решил померяться с нами силой, и начал с Насиба. Тот, несмотря на свою неповоротливость, довольно резво припустил бегом. А козерог – за ним.

Так какое-то время самец гонял Насиба вокруг меня, избегая петли повала, пока вдруг не сообразил, что основная опасность исходит с моей стороны.

Тогда он отступил в дальний угол вольера, встал на задние ноги, высоко подняв голову, чтобы устрашить своим размером, – и эдак в три четверти избоченясь, пошел в серьезную атаку. Я чисто интуитивно поднял руки, изобразив тоже рога и говорю:

– Мои рога-то поболее твоих.

Козерога это немного озадачило, он остановился, оценил размер моих рогов, кажется, счел, что он все-таки покрупнее и, отрывисто свистнув (козероги умудряются издавать звук, похожий на свист), обрушил на меня свое оружие. Но я к этому уже был готов и, дав ему в атаке провалиться, прихватил руками рога и повернул их, как баранку велосипеда.

Козерог, сверкнув копытами, плавно лег на землю, а сверху на него сразу сел Насиб. Мои коллеги быстро ввели сыворотку.

Этот успешный заход натолкнул меня на мысль провести эксперимент, который оказался серьезным испытанием и для меня самого, и для бедного козерога.

Копытные, в отличие от хищников, ну и конечно же обезьян, не любят играть. Пока козлята маленькие, они учатся прыгать и бодаться, но немного повзрослев, сразу становятся серьезными. Обезьяны способны играть просто для развлечения. Хищным же это необходимо для того, чтоб быть все время в тонусе, ведь от этого зависит разнообразие их рациона. А копытным достаточно тренировать слух, зрение и броски на короткие дистанции.

Так вот, после очередной серии прививок я решил, что козерог не против со мной поиграть. Я зашел к нему в загон и, подняв руки высоко вверх, предложил померяться силой. Он тут же принял вызов, и мы с ним начали танцевать, не нападая друг на друга, а только демонстрируя свой рост и решительность.

Неожиданно козерог сделал два стремительных шага и так крепко долбанул меня в грудь, что я улетел в сторону. Не дав мне опомниться, он наподдал еще пару раз так, что я еле перелез через забор (не знаю, умышленно или нет, но он отрезал мне путь к отступлению через вход).

Естественный вопрос – зачем мне вообще это было нужно? Ответ простой. Именно на козероге (у него весьма удобные для того рога) мне хотелось потренироваться в ловле других копытных, определиться с методикой. Козерог – крупный козел, но по сравнению, скажем, с африканскими гривистыми баранами и уриалами довольно неповоротливый. А манера бодаться у них примерно одинаковая. Вот мне и захотелось отработать приемы ловли, чтобы перейти затем к более крупным и проворным.