— Он пришел ко мне рано утром и просто сказал, что ему надоело. Что он устал быть прислугой. Что он слишком умен, слишком могущественен и слишком маг для того, чтобы продолжать служить такой бездари как я. Тем более сейчас, когда звезды благоволят, когда темная лошадка уже на корпус опережает фаворита, и остановить ее бешеный ход не под силу уже никому.

   Пауль недовольно дернулся, раздосадованный иносказательностью языка графа и его довольно занудной манерой повествования. Ну, и тем, что хозяин Призрачного замка снова замолчал.

   — Полагаю, тот граф, которого мы с вами видели во дворе, на самом деле и есть Гамлет Пяткин, — заговорил потерявший терпение сыщик. В конце концов, рассказывать он любил больше, чем слушать, так почему бы не воспользоваться старым проверенным способом и сейчас. Определенно, это только придаст живости беседе.

   — Именно так, — граф устало махнул рукой, но вдруг оживился, приподнялся на локтях на лежанке и проговорил быстро:

   — Ни за что не поверите, как он это делает! Я был уверен, что такие вещи случаются только в страшных сказках, которые няньки да кормилицы рассказывают жадным до приключений детям, а тут… Представляете, у него есть самый настоящий, работающий… — Пауль достал из кармана золотую янтарную каплю и с легким чувством превосходства продемонстрировал ее графу, — … колокольчик Койольшауки.

   — Но как?

   Оказывается, выражение «глаза полезли на лоб» — это не метафора, это даже в некотором роде преуменьшение. Потому что глаза Альберта Бего действительно стали больше и на самом деле слегка подпрыгнули на лоб, потеснив брови за край челки.

   — Честное слово, я не понимаю… Вы и в самом деле так хороши, как об этом говорят…

   Пауль скромно пожал плечами и небрежно сообщил:

   — Мне просто повезло. Мне вообще довольно часто везет… Но если честно, — маленький и такой драгоценный, как выяснилось, артефакт снова был спрятан в карман, — если бы я и в самом деле был так хорош, как обо мне говорят, я бы, конечно, догадался обо всем раньше и не попал в эту глупейшую ситуацию… Скажите, граф, если знаете, конечно, он работает на крови?

   — На крови… Он и не убивает меня только потому, что пока я жив, он может создавать личину. Как только я умру… — кадык судорожно дернулся, и Эро на миг показалось, что своим острым краем он сейчас пробьет тонкую графскую кожу и выпустит наружу измученную жизнь.

   — Я так и подумал…

   — Я поражен, как вы вообще смогли до этого додуматься. Я лично пребывал… Да и пребываю до сих пор в состоянии дикого шока. А главное. Главное! Я же понять не могу, зачем ему все это. Как? Почему? И нет ли в происходящем моей вины? Может, я был слишком снобом? Не досмотрел где-то… Упустил… Мы же с самого детства вместе, как я не заметил?

   Пауль покачал головой.

   — Не думаю, что вы оказали какое-то влияние на то, что Гамлет Лирикович сошел с ума… Или не сошел… Сейчас важнее не его душевное здоровье, а вот что, — сыщик наклонился к уху хозяина Призрачного замка и даже не прошептал — выдохнул, касаясь сухими губами края ушной раковины:

   — Вы видели книгу?

   — Книгу?

   — Да, его книгу, вашего дворецкого. Он всегда носит ее при себе, скорее всего. Она, должно быть, черного цвета. В редких случаях бывает красного. И больше всего похожа на ежедневник. Обычный ежедневник, переплет затертый, закладок много… Примерно как этот…

   Пауль неожиданно оглянулся на решетку, которая служила камере вместо двери, а затем достал из своих бездонных карманов черную толстенькую книжечку, больше всего похожую на зачитанный до дыр томик стихов.

   — Он не носит, — граф качнул головой. — Сложно всюду носить амбарную книгу, знаете ли… Но я видел. В его личных покоях. Мы готовили ему сюрприз ко дню рождения… Впрочем, неважно… Меня еще удивило, почему фолиант прикреплен к столу цепью. Здоровенной такой цепью. У меня волкодавы на менее толстых сидят…

   — Амбарная книга, — простонал Пауль Эро и стукнулся лбом o нары. — Амбарная книга! Боги, как вы могли допустить такое?!

   — Вы верите в богов? — лениво поинтересовался граф, который только на пороге смерти вдруг понял, что верить в кого-то надо обязательно, что без этого, как выяснилось, чертовски страшно.

   — Сейчас я готов поверить во что угодно, — искренне признался молодой человек и с видом не вполне здоровым принялся листать свой затертый томик стихов. — Потому что мы в такой жо… Ох, короче, в какой!

   Альберт Бего хмыкнул. То, что они в этой, как элегантно выразился Пауль Эро, «жо», было понятно изначально. Как иначе можно относиться к ситуации, когда ты находишься в руках у психа, который получил доступ к мощному оружию?

   Сыщик же тем временем судорожно листал желтые странички своего томика стихов, непрестанно бормоча при этом что-то маловнятное, а главное, бросая в сторону хозяина Призрачного замка задумчивые взгляды:

   — Боюсь, граф, что волчья зима не за горами, конечно, есть вариант… Риск… Прикрытия никакого… Где я вам, спрашивается, найду сейчас Ботинки? С другой стороны… — молодой человек вдруг замер, прижав палец к какой-то строчке в своей книге. — С другой стороны.... Ваше сиятельство, не сочтите за грубость. Могу я попросить у вас волосок?

   — А?

   — Волос. Мне нужен ваш волос. Лучше несколько, но думаю, хватит и одного.

   Словно в трансе граф медленно поднял руку к голове и вцепился в волосы всей пятерней, даже не поморщившись, после чего протянул совершенно точно рехнувшемуся от страха Эро то, о чем тот у него так вежливо просил.

   — Благодарю, — Пауль коротко улыбнулся и снова внимательно посмотрел в свою книгу.

   — В принципе, все понятно, — кивнул спустя какое-то время. — Довольно сложно, но думаю, должно получиться... Это несколько раскроет мое инкогнито, но... Но вы же никому не скажете, правда, ваше сиятельство?

   — Не скажу о чем?

   Молодой человек спрятал свою книжку назад в карман и вместо нее снова достал колокольчик Койольшауки. Рассмотреть его хотелось очень сильно, а лучше потрогать. Все-таки легенда...

   — Я сейчас чуть-чуть поколдую, а потом мы пройдемся... Вы как себя чувствуете, граф? Выдержите небольшую прогулку? Надо выдержать...

   Альберт Бего чувствовал себя плохо. Очень плохо. И от мысли, что молодой и симпатичный сыщик тронулся умом, становилось совсем муторно. До смешного не хотелось расставаться с призрачной надеждой на спасение, которая появилась в графе вместе с уверенностью и спокойствием эфора.

   — Прогулку? — их сиятельство скептически глянуло на те два-три метра, что отделяли нары от решетки двери. — Полагаю, с этим не будет проблем.

   — Вот и отлично, — Эро хлопнул себя по коленям и что-то прошептал на незнакомом графу языке.

   В первое мгновение показалось, что зрение подводит. Сердце зашлось в испуге: неужели это и есть та туманная дымка, о которой говорят умирающие? Но затем к туману прибавился запах еловой хвои и лесной свежести, а сам туман шевельнулся, клубясь у ног сыщика.

   — Что это? — прохрипел граф Бего.

   — Это?.. М-м-м... Сложно объяснить...

   — Это мгновенный переход? Как вам удалось? Здесь нет магических нитей!!

   — Нет, — согласился Эро. — Дайте руку, я помогу вам подняться... Хотелось бы сказать, не торопитесь... Но не могу. Черт их знает, когда они вернутся, а нам еще надо мою внешность подкорректировать...

   — Не понимаю... — граф нетвердой походкой вошел в туман и почувствовал, как под ногами изменилась структура пола, что камень исчез, уступив мягкости сырой земли и шуршанию листьев.

   — Это не переход, — развеял его надежды сыщик. — Это, если хотите, подпространство. Мой личный бездонный карман. Я называю его Убежищем.

   — Но...

   — Нет, это не поможет нам спастись, граф. Мы по-прежнему в камере, только в более комфортной. Мы спрячем вас тут на время. Вот и все.

   Спустя минуту или две они остановились, и Альберт Бего без сил упал на худосочную бледную травку.