– Да, сэр. Я увидел, что он исполнен решимости умереть, а этого нельзя было допустить.

Командующий заговорил еще серьезнее.

– Боюсь, он не проявит особой благодарности за спасение его жизни. Его обязательно допросят.

– Да, милорд.

У Беннетта дернулась щека, по лбу поползла струйка пота.

– Впрочем, сержант, вы можете избавить его от весьма неприятных часов. Вы ведь помните леди Мейгри Морианну, Беннетт?

Адъютант перевел взгляд с лица Командующего на точку где-то за его плечом.

– Вы встречали ее на Вэнджелисе, – продолжал Саган. – Вы непременно узнали бы ее, если бы вновь увидели. А ведь вы видели ее, сержант?

Командующий надвинулся на Беннетта; тот стиснул зубы, но продолжал стоять смирно, не шелохнувшись.

– Ведь она появлялась здесь, не правда ли? Она говорила с Джоном Дикстером. О чем, Беннет? Куда она направилась? С какими намерениями? А этот мальчик, Дайен, был с ней?

– Мое имя – Беннетт. Звание – старший сержант... Лейтенант-десантник ударил адъютанта по лицу.

– Командующий задал тебе вопрос, скотина.

Беннетт покачнулся от удара, оступился, но охранники подхватили его сзади, не дали упасть. Помотав головой, слизнув'кровь из разбитой губы, Беннетт медленно выпрямился, устремив взгляд в пустоту.

– Мое имя – Беннетт. Звание – старший...

– Достаточно, лейтенант, – остановил Саган десантника, приготовившегося снова ударить. – У нас есть методы получше. Уведите его.

– В камеру для допросов, милорд?

– Конечно. Однако спешить некуда. – Командующий потрогал шов на платке, торчавшем из-за перчатки. – Полагаю, большая часть ответов мне известна.

– Разрешите обратиться, капитан.

К Уильямсу протиснулся седой сержант, судя по красному поясу, – начальник похоронной команды.

– Да, Маккена, в чем дело?

– Мы думаем, что делать с этими покойниками. С трупами противника, сэр.

– Выбросьте их из люка, – ответил Уильямс, недовольный напоминанием.

Саган попытался вспомнить, кто советовал командирам оказывать павшим солдатам противника такое же уважение, как своим. Роммель?

– Отставить, – приказал он. – Они сражались храбро и честно. К тому же в конечном счете они одержали победу. Их следует опустить в пространство так же, как и наших.

– Есть, милорд. – Сержант отдал честь, кривоватой ухмылкой выразив свое одобрение.

Отойдя, он заорал:

– С ними поступим по-людски! Говорил же я вам, бездельники!

Саган некоторое время хранил задумчивое молчание, после чего повернулся к Уильямсу. Сообразив, что наступила тяжелая минута, капитан вздрогнул, но постарался сохранить самообладание.

– А теперь, капитан, думаю, нам следует обсудить, каким образом большинству наемников, блокированных вами на палубе «Дельта», удалось ускользнуть.

Шум в ангарном отсеке почти не давал говорить. Подъемные краны переносили металлические останки космопланов в моторизованные тележки. Затем их доставят на нижние палубы для разборки или переплавки.

Капитану Уильямсу приходилось кричать, чтобы быть услышанным, и после двадцати минут разговора он охрип и почти потерял голос.

– Рубка управления палубы «Дельта» имеет два входа, милорд. Левый выходит в ангарный отсек, правый обращен в сторону главной части корабля. Выход на ангарную палубу заблокировали и выставили у него усиленную охрану.

Они подходили к рубке; капитан показывал то, о чем говорил. Сейчас, приблизившись к кризисной отметке, Уильямс обрел спокойствие. Уже ничего не изменить. Он готов к любому исходу – трибуналу, разжалованию, возможно, смерти. Он даже поймал себя на том, что с нетерпением ждет, какой будет реакция Командующего на ту невероятную историю, которую собирался поведать капитан.

– Наемникам, милорд, удалось застигнуть нас врасплох на палубе «Чарли». Как только они освободили Дикстера из карцера, они взяли штурмом рубку управления и удерживали, несмотря на тяжелые потери. Те, что были на «Чарли», сумели организоваться под командованием Дикстера. Оставшиеся на «Дельте» организоваться не смогли и поначалу не предпринимали согласованных попыток взять рубку управления. Они просто сражались, чтобы выжить. Потом, по словам офицеров, которых я допрашивал, произошло нечто переломившее ситуацию. Кто-то сумел взять командование на себя и собрать их.

– Леди Мейгри Морианна, которую вам удалось взять в плен, а потом упустить, – заметил Командующий ледяным тоном.

Уильямс побледнел, но сохранил самообладание.

– Сначала и я так думал, милорд, но теперь я уверен, что это не она.

Саган фыркнул. Слова капитана его не убедили. Добравшись до рубки, они подошли к ней со стороны ангарного отсека. На палубе лежало множество трупов наемников и десантников.

– На этом участке находились наши подразделения.

Наемники атаковали нас так, словно это был их последний бой, словно они хотели умереть. Мы без труда отразили эту атаку, сэр.

– Отразили. – воскликнул Саган, недоверчиво глядя на капитана прищуренными глазами.

– Да, сэр.

Уильямс подал знак двум часовым, стоявшим по обе стороны от заблокированной двери. Один из них включил механизм, и дверь скользнула в сторону.

– Прошу войти в рубку, милорд, – предложил капитан, почтительно пропуская Командующего.

Саган вошел, остановился, оглядываясь по сторонам.

– О, Господи!

Дверь за ними снова закрылась, отсекая шум ангарной палубы, оставляя их в мертвой тишине. Рубка была небольшой; почти все ее пространство занимали приборы и оборудование, предназначенные для управления различными механизмами ангарной палубы. А сейчас почти все поверхности в рубке – потолок, палуба, столы, экраны компьютеров, пульты управления – были залиты кровью. На палубе валялись перевернутые стулья с огромными прожженными дырами. На пультах, возле переборок лежали убитые – некоторых из них застрелили в спину.

– Я подумал, что это надо оставить в том виде, в каком мы все застали, сэр, – тихо сказал Уильямс. – Я решил, что вам следует это увидеть. Эти люди были техниками. Ни один из них не имел оружия.

– Да, – произнес Саган, сдвинув брови. Его лицо не выразило никаких чувств, но помрачневший взгляд показывал, что даже на него, закаленного в битвах, зрелище этой бойни произвело впечатление.

– Я, конечно, выставлял здесь часовых, милорд. Один из них еще жив, хотя не знаю, надолго ли. Я слышал его доклад, милорд. Почтительно прошу вас выслушать его.

В одном углу кровь собралась в лужу, тихо колыхавшуюся от каждого движения «Непокорного». Саган перевел взгляд на Уильямса, который, не дрогнув, посмотрел ему-прямо в глаза.

– Хорошо, – сказал Саган. – Я хотел бы его послушать.

* * *

Раненый солдат попытался подняться, когда увидел подходивших к нему капитана и Командующего. Саган положил руку на забинтованное плечо и мягко удержал его на месте. Несмотря на все старания врача, матрас, на котором лежал раненый, пропитался кровью. На свежей повязке, стягивавшей грудь, стали проступать алые пятна.

– Лежите спокойно, рядовой... – Саган бросил взгляд на надпись над кроватью, – Амахал. Я знаю, что вы уже докладывали капитану Уильямсу. Я хотел бы сам от вас это услышать, если вы в состоянии.

– Да, милорд, – откликнулся солдат слабым голосом. В его глазах был блеск, вызванный применением успокаивающего средства, но взгляд оставался ясным и осмысленным. Говорил он медленно, но связно. Препарат был сильным: он снимал боль, но оставлял рассудок здравым и снимал напряжение. Такие препараты не применялись широко – к ним легко привыкали. Но молодому солдату это не грозило. – Меня поставили часовым в рубку управления, милорд. Нас было трое. Мы смотрели на бой на палубе. Хорошо было видно... в окно...

Солдат закашлялся, поперхнулся. Тут же к нему подскочил санитар и, повернув голову раненого набок, приставил миску ко рту, чтобы в нее стекала кровь. Уильямс отвернулся и отошел, чтобы ответить на вызов с мостика. Командующий терпеливо ждал.