– Не стоит расточать жалость из-за адонианца, леди Мейгри. Он не собирался возвращать вам камень. Это была засада. Как вы и подозревали, Снага Оме понял, что звездный камень и есть недостающий элемент бомбы. Он заманил вас в этот тир, чтобы убить вас, предполагая, что после вашей гибели сможет завладеть бомбой. К несчастью для адонианца, первыми сюда явились мои послушники. Не желаете ли лицезреть казнь адонианца? Весьма забавное зрелище.

Мейгри увидела отчетливую мысленную картинку, поняла, что наблюдает за последними мучительными мгновениями жизни Оме. Тело качалось и дергалось, а цепь все туже затягивалась на шее. Он задыхался, отбивался, сопротивлялся... и тут вдруг Мейгри превратилась в Оме! Она висела на дереве. Цепь врезалась ей в шею, перекрывая доступ воздуха. Боль была невыносимой. Она не могла дышать. Она в ужасе задыхалась, отбивалась, сопротивлялась...

Нет! Это было не с ней! Она осталась собой, а не стала адонианцем.

Мейгри удалось вернуться в реальность, но при этом небольшом достижении она испытала отчаяние от осознания того, что на самом деле это ее поражение. Абдиэль одержал победу. Он сумел проникнуть в ее разум. А поскольку он бывал здесь и раньше, он знал, каким образом открыть ящик Пандоры, который Мейгри держала на задворках своего подсознания.

– Хозяин дома мертв. «Вечеринка закончилась», как поется в одной старинной песне.

Абдиэль появился перед ней, выйдя из темноты. В руке он держал фонарь, осветивший ярким светом его лицо, глаза без век, разлагающуюся плоть на голове и руках.

– Я провожу вас до вашего космоплана, леди Мейгри. Вы пригласите меня в него и отдадите мне бомбу и звездный камень А потом, если вы будете вести себя хорошо, моя дорогая, я позволю присоединиться вам к Дереку Сагану на том свете.

Какая-то часть Мейгри хотела драться голыми руками, броситься на старика и вцепиться ногтями в его лицо. Но другая часть так и осталась лежать скорченной в том чуланчике, в который превратился ее разум, и хныкала, боясь пошевелиться, страшась очень многих опасностей, которые, как она знала, так и ждут, чтобы кинуться на нее и разорвать на части.

Приятно улыбаясь, Абдиэль подошел поближе и протянул левую руку. Сверкнули иглы. Мейгри отпрянула, но он удержал ее правую руку и повернул ладонью вверх.

* * *

Центурион Маркус неподвижно лежал в темноте и наблюдал. Выстрел, сбивший его с ног, не прожег броню. Он так и остался лежать, притворившись мертвым, выжидая и молясь лишь о том, чтобы Бог каким-то образом вложил оружие в его руки.

Он не знал, что творится со Звездной Дамой, но очевидно, что этот старик имеет над ней какую-то мысленную власть. Маркус безмолвно желал ей сопротивляться, но с испугом увидел, как она отбросила гемомеч, свое единственное средство защиты. Оружие упало на землю, рядом с его рукой.

Маркус смотрел на меч. Оружие. Господь услышал его, но требовал жертвы взамен. Без опасности для себя гемомеч могли использовать лишь те, кто принадлежал Королевской крови. Любой человек простого происхождения и с обычной генетической структурой, воткнувший эти иглы себе в руку, вводит в свое тело смерть. И, кроме того, не исключено было, что при этом он не сможет привести оружие в действие. Командующий обучал телохранителей способам мысленной концентрации, но Маркус сомневался, обладает ли достаточными знаниями и способностями, чтобы верно направить нервные импульсы, сможет ли преодолеть неизбежную при использовании меча боль.

Он слышал, как кто-то передвигается по джунглям, и узнал по голосу человека, которого Звездная Дама называла Абдиэлем. Голос звучал неровно, и Маркус предположил, что этот человек – старик. «Возможно, оружие и не понадобится, – подумал он. – Я его голыми руками...»

Но потом Маркус услышал другие шаги, доносившиеся, судя по звуку, из-за спины старика. Наверное, послушник, о котором упомянул старик, тот, который убил адонианца.

Вспыхнул свет, резкий и ослепительный. Маркус застыл, затаил дыхание. Луч прошел над ним, скользнул мимо, оставив его в тени. Снова послышались шаги. Телохранитель осторожно открыл глаза и увидел старика в алых одеждах. Его послушник, вооруженный лазерным пистолетом, шел сзади, прикрывая старика со спины.

Послушник услышит движение Маркуса. С такого расстояния лазерный пистолет снесет ему голову. Он понял, что ничем не поможет Мейгри, если сразу погибнет Надо жить... по крайней мере немного подольше.

Абдиэль поднял лампу, осветив Мейгри. Она напоминала животное, загипнотизированное светом, не способное двинуться с места даже при виде приближающейся смерти. Ловец душ потянулся к ней.

Маркус украдкой протянул руку, коснувшись кончиками пальцев рукояти меча, и быстро подтянул его к себе. После недолгой паузы, в течение которой он произнес молитву Богу своего Командующего, Маркус всадил иглы в ладонь.

Ослепительная боль пронзила его нервы, языки пламени всполыхнули у него под черепом, сердце рванулось из груди. Маркус чуть не умер в ту же секунду. Ему пришлось напрячь все силы и мужество, чтобы не закричать от боли.

Но он не умер. Сквозь ужасную боль он ощутил трепет энергии, увидел, как меч начинает слабо светиться. Боль, как он понял, была вызвана вирусами, соединявшими его тело с мечом, превращавшими их в одно целое. Получилось! Меч в его распоряжении!

Призвав себе в помощь навыки, полученные от Командующего, Маркус использовал боль, чтобы управлять мечом в руке. Клинок засветился ярче. Времени у него немного; свет меча могут заметить.

Поднявшись и одновременно бросившись вперед, Маркус широко взмахнул мечом и отсек руку послушника, державшую пистолет. Микаэль не вскрикнул, но лишь повернулся к нападающему и посмотрел на него. Глаза послушника не выражали ни боли, ни страха. Обратный удар Маркуса отделил голову Микаэля от шеи. Голова упала; ее глаза сохранили такое же выражение, какое было в них при жизни.

Телохранитель резко повернулся лицом к старику и замахнулся мечом, чтобы развалить пополам хрупкое скрюченное, уродливое тело.

Маркус замешкался, сдержав удар. Его сбило с толку, что Абдиэль разглядывает его с неподдельным любопытством, приятно улыбаясь потрескавшимися губами. Ловец душ поднял руку, и центурион вдруг обнаружил, что его собственная рука ему не подчиняется. Но она двигалась, казалось, к Абдиэлю.

Маркус ошарашенно наблюдал за тем, как его рука двигается по чьему-то приказу и отдает меч Абдиэлю.

– Как смело. И как глупо, – заметил Абдиэль, вынимая иглы меча из кровоточащей ладони Маркуса с небрежностью, словно телохранитель подарил ему цветок, и засунул меч к себе за пояс. – Применение вами меча, гвардеец, связало ваш разум с моим, как и разум миледи.

Абдиэль широко раскрыл левую ладонь. Маркус увидел иглы, торчавшие из плоти. Звездная Дама смотрела на старика, словно погруженная в транс. Тело ее содрогалось. Старик взял ее за руку. Его прикосновение побудило ее к действию. Она рванулась от него, попыталась вырваться. Он крепко схватил ее и погрузил иглы ей глубоко в ладонь.

Мейгри застонала, упала на колени. Рука ее оставалась у Абдиэля. Старик погладил ей голову, прислонившуюся к нему.

– Ну-ну, милая, успокойся.

Потом, тихо шепча ей что-то, он поднял ее на ноги. Она с хныканьем прижалась к нему. Старик, как отец, поддерживающий больное дитя, обнял ее за талию и повел женщину, еле переставляющую ноги, к двери.

Маркус не мог ничего сделать, не мог даже шевельнуться.

Дверь открылась. Абдиэль повернулся и осветил лампой лицо телохранителя.

– Ты покойник, – сказал он и отпустил Маркуса из плена своего разума. Придерживая Мейгри, Абдиэль вышел в темный пустынный коридор.

Маркус рухнул на пол, будто марионетка, у которой обрезали нити. Озноб сотряс его тело, пульсирующая боль раскалывала голову. Это были первые признаки болезни, которая скоро и неотвратимо убьет его.