— Не томите, Стравински, — он покачивался с носков на пятки. — Задавайте уже ваш вопрос.

А неплохой у него профиль: прямой нос, высокий лоб, мужественный подбородок… Хм.

— Почему вы так боитесь воздействия… ну, короче, приворотов?

Мердок сжал губы, глядя на меня с явной досадой. Я улыбнулась в ответ и развела руками. Вот такой у меня интерес. Невежливо, а что поделать?

— Дело в том, — произнес Мердок наконец, — что я из весьма… хм, обеспеченной семьи. Отец был отчаянно влюблен в мою покойную мать. Увы, она не ответила на его чувства…

Он запнулся, а я договорила тихо-тихо:

— Он ее… приворожил?

Мердок кивнул и посмотрел на меня. У внимательных темных глаз пролегли усталые морщинки.

Я прикусила губу. А я ведь еще посмеивалась, как он шарахается от Розочки!

Мердок словно подслушал мои мысли.

— Воздействие вашей сестры куда мягче. Она источает очарование, которому сложно противиться. А механизм действия полноценного приворота существенно грубее… и опаснее. Впрочем, вам об этом наверняка известно.

— Само собой. Приворот приравнивается к изнасилованию.

— Именно, — Мердок протянул руку и сорвал прошлогоднюю шишку. — Только действует куда менее явно, что позволяет высшему обществу смотреть на такие вещи сквозь пальцы. К тому же влияние его растянуто по времени. Моя мать успела родить четырех сыновей, прежде чем…

— Извините, — выдавила я. — Я не нарочно.

Интересно, не потому ли Мердок пошел в полицию? От родни подальше, и есть возможность помочь таким, как его мать…

— Разумеется, нет, — согласился он, осмотрел шишку и ловким броском отправил ее в полет через ворота. — Вы просто весьма проницательны.

— Спасибо, — сказала я, хотя комплиментом это не прозвучало.

За тихим стуком шишки последовало «ой» и парочка непечатных слов.

— Глаз-алмаз! — похвалила я вполголоса, и Мердок хмыкнул.

Мы заговорщицки переглянулись, и он приложил палец к губам.

Я кивнула и прислушалась.

— Что… какого… что им надо?! — нервно вопрошал незнакомый голос.

Его обладателя скрывали сплошные металлические ворота.

— Я не знаю, — бубнил охранник. — Они бумажки показали. Ордер и корочки с печатями.

— С печатями, говоришь? — задумался голос. — Ладно, посмотрим, что там у него за печати.

В окошке появилась щекастая физиономия и торс, навевающий мысли о мягких подушках и печеном сале.

— Вы главный врач сего заведения? — осведомился Мердок с заметным скепсисом.

— Нет, но я за него. Замглавврача Красапетов. Что вы хотели?

Мердок скромно улыбнулся и махнул удостоверением.

— Мы ищем пациентку, мадам Цацуеву.

— О, но ведь у нас полная анонимность! — всплеснул руками доктор. — Откуда же нам знать, может, такой здесь вообще никогда не было?!

Мердок продолжал доброжелательно улыбаться.

— Боюсь, в таком случае мы будем вынуждены осмотреть всех ваших пациентов. Тогда придется официально устанавливать их личность…

Доктора от такой перспективы перекосило.

Он уже понял, что с Мердока сталось бы согнать всех, как барашков, пересчитать по головам и выстроить по ранжиру.

— Но так нельзя! Клиника пострадает! А ведь к нам едут со всей страны!

— Разумеется, пострадает, — не стал спорить Мердок. — К тому же, боюсь, у налоговой инспекции также могут возникнуть вопросы, как к вам, так и к вашим пациентам. Более того, наш долг не скрывать прискорбные факты от общественности. Надеюсь, вы понимаете, о чем речь?

Упитанный доктор заметно побледнел.

— Д-да. Давайте договоримся, а? Мы ведь взрослые, серьезные люди, а взрослые люди всегда сумеют договориться…

Он резво отпер калитку и встал на пороге, сложив на груди пухлые ручки.

— Вам наши требования понятны. Итак, мадам Цацуева находится у вас? Только не ссылайтесь на анонимность. Ваши пациенты ведь подписывают договор, не так ли? И в нем наверняка содержатся паспортные данные.

Мердока с места не сдвинешь — ни в прямом смысле, ни в переносном.

— Да, — нехотя признался доктор. — Моя пациентка.

— Превосходно, — Мердок позволил себе скупо улыбнуться. — За четверть часа она вполне успеет собрать вещи. А мы тем временем подождем ее здесь.

— Но, — не на шутку всполошился доктор Красапетов, — она же оплатила курс на две недели! Липосакция, коррекция фигуры и омолаживающие процедуры. Как же?!

Надеюсь, он не диетолог. Вот уж кто точно не годится на роль живой рекламы здорового образа жизни. Щечки, как у хомяка, а из-под халата предательски выпирает брюшко.

— Через четверть часа мадам Цацуева должна быть здесь! — отрезал Мердок непреклонно. — В противном случае я предъявлю вам обвинение в ее похищении, благо, уголовное дело уже заведено. И предприму все ранее перечисленные действия. Время пошло. Пойдемте, Стравински, подождем в тени.

И, ухватив меня за локоть, направился в лесопосадку.

Я оглянулась на ходу. Доктор хватал воздух ртом, словно карась-переросток, и пялился нам вслед.

Затем он схватился за голову и бодро, высоко подбрасывая коленки, ускакал куда-то на территорию.

Мердок демонстративно взглянул на часы, засекая время.

Таксист в машине прикрыл лицо газеткой и, кажется, дремал.

А я вынула сигареты и приготовилась ждать…

Прошло ровно двенадцать минут, когда вновь загрохотали ворота.

Из них, заметно горбясь и шаркая ногами, вышла женщина в бесформенном балахоне.

Разглядев ее изнуренное лицо, я чуть не проглотила сигарету.

Это была тень, призрак великолепной мадам Цацуевой.

— Что они с вами сделали?! — потрясенно спросила я.

Пышущая жизнью толстушка уменьшилась вдвое, и теперь на ней обвисла не только одежда, но и кожа. Налитая грудь сдулась, от румянца на щеках не осталось и следа, да еще и брыли, как у бульдога!

— Мы не закончили работу! — возмутился доктор Красапетов, выглядывая из-за все еще необъятной «кормы» мадам Цацуевой. — Мы вот это все уберем… убрали бы!

— У вас не будет такой возможности, — Мердок склонил голову. — Мадам Цацуева, я следователь Мердок. Пройдемте.

Только теперь она подняла взгляд.

— Д-да! — выговорила она и покачнулась.

Мердок ухватил ее под локоть, а я добыла из сумки припрятанную на всякий пожарный шоколадку.

— Возьмите!

И протянула ей всю плитку.

Думаю, с этого момента у меня не было более верного друга.

— Теперь все? — доктор смерил бывшую пациентку мрачным взглядом.

Прямо на его глазах она обращала в прах работу врачей. Все, все, что достигнуто непосильным трудом!..

— Почти, — Мердок испытующе разглядывал суетливого доктора. — Только один вопрос. Не работает ли у вас некая Ядвига Стравински?

Красапетов опешил. Затем пошевелил губами, прочистил горло и произнес:

— Я не имею право разглашать сведения о персонале. Пишите запрос!

Я прикусила губу. Слова не требовались — лицо доктора было достаточно красноречиво.

Мердок кивнул, словно не ожидал ничего иного, и прохладно поблагодарил:

— Признателен за помощь. До свидания!

Проглотив шоколадку, мадам Цацуева оживилась и приободрилась.

— Итак, — не выдержал Мердок и полуобернулся. Мы с Цацуевой устроились на заднем сиденье, а он на переднем. — Что вы можете рассказать об обстоятельствах своего исчезновения? И, разумеется, о вашем похитителе.

— Ничего! — она подняла подбородок, но губы ее дрожали. — Я сама сюда приехала. Просто я хотела домой, а меня не пускали.

— Ничего? — опасно мягким тоном переспросил Мердок. — А знаете ли вы, что я расследую ваше похищение? Если вы уехали сюда по доброй воле, не удосужившись предупредить близких, то должны понимать, что из-за вашей безалаберности была напрасно потрачена масса ресурсов, в том числе на производство экспертиз.

Я прикусила губу, пряча улыбку. Как там? Ищут пожарные, ищет полиция…

Мердок, конечно, прав, но Цацуева выглядела такой бледной и несчастной, что язык не поворачивался ее упрекать.