— Как ты уже, наверное, поняла, я домовая, а домовые сами легко справляются с грязью и пылью. Сама суть нашей магии — наводить и поддерживать чистоту. Но некоторые книги нельзя реставрировать магией. — рассказывала женщина. Книги в стопке закончились, и мы вернулись к стойке. — Они сами по себе являются артефактами или впитали в себя остаточную магию своих прежних владельцев. Такие книги находятся в особой комнате, закрытой для постоянных посещений. Чтобы туда попасть необходимо получить разрешение. Именно этими книгами мы с тобой и будем заниматься.

— А это… Не опасно? — уточнила я.

— Опасно, поэтому я научу тебя соблюдать все меры предосторожности. И, конечно, научу заклинаниям, которые пригодятся тебе в работе. Разносить книги по местам вручную быстро надоедает. Но самое главное в нашем деле — это отчетность.

Астерия Пестри рассказывала много, а показывала еще больше. Проведя для меня экскурсию по всем помещениям, а их в библиотеке оказалось не так уж и мало, женщина предложила мне выпить чаю с самым вкусным печеньем, которое я когда-либо пробовала. Получив от меня комплимент, домовая зарделась, потому как печенье пекла сама по своим собственным рецептам.

— У нас в Доме Покинутых тоже есть библиотека. — поведала я, беззастенчиво сцапав с блюдца уже шестую по счету печеньку. — Правда, она не такая большая как здесь, раз в десять меньше, но иногда в наказание я там работала.

— Строгие правила? — с сочувствием спросила женщина.

Мы сидели в небольшой, но очень уютной комнатке — что-то вроде гостиной. Тепло, исходящее от камина, приятно согревало, а в мягком кресле, обитом бархатом, я чувствовала себя удобно.

Правда, часть комнаты все же была занята тремя крепкими столами и стульями, чьи ножки регулировались. Именно за этими столами, как рассказала астерия Пестри, нам и предстояло реставрировать книги.

— Строгие. — согласилась я. — Но лишь потому, что в городе нас не любят. Малейший проступок может оказаться последним для Дома Покинутых. Мы живем… точнее они живут на подаяния знати и естия. И это трудно — жить, завися от чужого настроения.

— Понимаю. — кивнула домовая, выражая участие. — Ну что? Почаевничали, пора и за работу браться. Для начала давай проверим, по своим ли местам расставлены книги. Иногда студенты кладут их как попало и куда попало. Совсем не уважают чужой труд.

С этим фактом я пока согласиться не могла, но чашку на столик поставила. Махнув рукой, женщина отправила поднос обратно в буфет к остальному сервизу. Я была уверена, что чашки туда вернулись уже чистыми.

— А как я узнаю, что книга стоит не там?

— О, это легко. — махнула она рукой и поднялась на ноги, засеменив на выход из библиотеки. — Цвет обложки означает направление магии, цветная полоска на корешке специализацию, цвет ромба специальность. Ты быстро поймешь.

Выбравшись обратно в главный зал, астерия Пестри подхватила со стойки магией новую стопку книг. Откуда она взялась, женщина рассказала тут же. Дело в том, что находясь на территории библиотеки, студенты могли брать книги абсолютно свободно. Записываться нужно было лишь в том случае, если литературу выносили за пределы помещения.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Студентов можно разделить на три вида: те, кто сами ставят книги на место; те, кто бросают их где попало; и те, кто оставляют их на стойке. — рассуждала домовая.

Так под ее рассуждения я и добрела до книжных шкафов. Около получаса я потратила на то, чтобы отыскать все потеряшки и отправить их по местам. Работа действительно оказалась несложной, но впереди меня ждало еще два таких же зала.

И лучше бы во второй я и вовсе не заходила.

Тенью юркнув между высокими стеллажами, я не обратила внимания на то, что в зале кто-то есть. Зато меня заметили сразу.

— Что делает эта оборванка здесь?! — знакомый голос с истеричными нотками быстро перерос в возмущенный вопль.

Повернув голову, я глубоко вдохнула и медленно выдохнула, что нисколько не примирило меня с ситуацией. За приставленными друг к другу столами сидела компания, встречи с которой мне сегодня как-то удавалось избегать.

До этого момента.

— Я хочу, чтобы она сейчас же ушла! — распалялась Дионика, вскочив на ноги.

— Ди, успокойся. — Ионтин потянул ее за руку, но девушка вырвала свою кисть, зло сверкая глазами.

Две ее подружки неприятно улыбались, предвкушая скандал. В том, что он точно будет, я даже не сомневалась.

— Я не буду успокаиваться! — верещала водница. О том, что она маг воды, говорила ее мантия, расшитая синими нитками. — Ты не видишь? Она же меня преследует!

— Да кому ты нужна? Если что, я здесь работаю. — спокойно произнесла я и повернулась к ним спиной, высматривая в шкафу несоответствующие полкам книги.

Свой поступок я не считала опрометчивым. Понимала, что мне в спину в любую секунду может прилететь заклинание и даже в какой-то мере была к этому готова, но не потому, что хотела стать жертвой.

Наоборот. Я демонстрировала отсутствие страха и уверенность в себе. Правда, лучше бы промолчала.

— Если ты вообще знаешь, что такое работать.

Я не вздрогнула, не обернулась, услышав шум. Даже не замерла, продолжая вынимать книги, которые стояли не на своих местах. Повернулась лишь закончив со стеллажом, чтобы увидеть, как некромант что-то яростно втолковывает своей невесте.

Но встретившись со мной взглядом, Дионика продолжила свои угрозы:

— Ты не будешь здесь работать. Я не хочу видеть тебя здесь. — произнесла она так, будто это целиком и полностью зависело от нее.

— Так закрой глаза. — посоветовала я, скрываясь за шкафом.

Следующую фразу девушка уже кричала мне вслед:

— Мой отец сделает так, чтобы никто не взял тебя на работу!

Как и прежде я не восприняла ее слова всерьез, лишь коротко усмехнувшись ее детским капризам. А зря.

Наши тайны — наши монстры,

Питающиеся нашими страхами.

Я снова шла по этой улице. По улице, на которую больше никогда не сворачивала. Ночь — густая, темная, оседала плотным покрывалом на небе. Темные тучи скрывали звезды. Ветра не было, но прохлада окутывала плечи, проникая под плащ.

Я шла из таверны, в которой работала подавальщицей. Торопилась, ведь до рассвета оставалось немного. Привычные действия — пробежаться вдоль улицы, свернуть в проулок, вскарабкаться на забор и юркнуть в спальню через незапертое окно. Привычные, но той страшной ночью все пошло наперекосяк.

Услышав отчаянный крик, я, не думая, рванула через старый низкий деревянный забор. Дерево давно начало рассыпаться, труха осталась у меня на ладони, но я не обратила на это внимание. Потому что полный боли крик раздался снова, подгоняя меня.

На чужой задний двор, поросший высокой травой, я влетела не помня себя. Темный силуэт крупного грузного мужчины показался вначале мне монстром, но рассеянный свет, идущий из распахнутой настежь двери, расставил все на свои места.

Замахиваясь хлыстом, чей свист бил по ушам, он опускал его на вздрагивающий воющий комок. С места, где я стояла, было не рассмотреть — животное это или человек, но вот мужчина пьяно перетек с ноги на ногу, а комок перекатился по земле, подпадая под свет.

Еле живой мальчишка лет пяти в разодранной рубахе уже не выл, а просто скулил.

— Эй, ты! — окликнула я мерзавца.

Глаза бегали в поисках хоть чего-нибудь, чем я смогла бы отбиться, но не находили.

— Вали, пока кости целы! — грозно рявкнул увалень, пьяно качнувшись.

Так и не обернувшись, чтобы посмотреть, кто его окликнул, громадина вновь размахнулся хлыстом. Я бросилась ему на спину, пытаясь остановить, но меня легко перекинули через плечо словно котенка.

Что не помешало мне кинуться на него еще дважды. Силы истончались, тело горело от боли. Стащив меня с себя, мерзавец в очередной раз приложил меня о землю. Голова загудела в тот же миг, взорвалась темнотой. Что-то теплое, почти горячее стекало с виска, а во рту застыл противный металлический привкус.