Закончив разговор, я позвонил Ирен Джеррард, но никто не ответил. Приятельница Фей была, по-видимому, в своей рекламной конторе.

Тогда я набрал номер Винсента Латимера, служившего ранее у ван Блейков. Мне пришлось выдержать длительную словесную перепалку с его секретарем, прежде чем тот рискнул соединить меня с боссом. Латимер был важной персоной, он мог уделить мне лишь десять минут своего драгоценного времени. Но больше мне и не требовалось.

Надменная брюнетка с холодным лицом и чопорными манерами ввела меня в его кабинет.

— К вам мистер Слейден, сэр, — объявила она и, осторожно прикрыв дверь, словно та была сделана из сахарной пудры, удалилась.

Винсента Латимера переполняло чувство собственного достоинства. О принадлежности к высшему разряду руководящих администраторов говорила его респектабельная внешность — тучная фигура, лицо кирпично-красного цвета и водянистые выцветшие глаза. Символом его значимости в мире большого бизнеса служил и гигантский письменный стол с батареей телефонных аппаратов.

Царственным жестом холеной руки он указал на стул. Потом, разыграв обычный спектакль дочитывания срочных документов, снял очки в тяжелой роговой оправе и посмотрел на меня:

— Ну-с, что у вас?

— Полиция Уэлдена поручила мне задать вам несколько вопросов, мистер Латимер, — сказал я. — Возможно, вы поможете нам пролить свет на обстоятельства преступления четырнадцатимесячной давности.

Этого он ожидал меньше всего. Его челюсть внезапно отвалилась, потом, спохватившись, он закрыл рот и свирепо поглядел на меня:

— Вы явились не по адресу, молодой человек! И вообще, о каком преступлении идет речь?

— Об убийстве девушки по имени Фрэнсис Беннет.

Он бросил на меня удивленный взгляд:

— Фрэнсис Беннет? Не той ли особы, которая позировала для портрета миссис ван Блейк?

Теперь настала моя очередь удивляться. Я протянул ему фотокарточку Фей.

Внимательно посмотрев на нее, Латимер утвердительно кивнул. Мне показалось, что ему немного не по себе.

— Вы говорите, ее убили?

— На прошлой неделе ее нашли на дне водоема в Уэлдене. В бочке с цементом. Ее отправили на тот свет четырнадцать месяцев назад.

Его холеную физиономию перекосила гримаса.

— Жаль. Но я не вижу, чем могу быть вам полезен.

— Вы только что сказали, она позировала для портрета миссис ван Блейк. Того самого, который писал Леннокс Хартли?

— Конечно. Почему вас интересует портрет? Какое отношение он имеет к убийству?

— Для нас важно все, что касается этой девушки. Почему позировала она, а не сама ван Блейк?

— У миссис ван Блейк имелась масса других обязанностей, на портрет у нее не оставалось времени. А у Бенсон фигура была в точности такой же, как у нее. Мистер Хартли писал с оригинала только лицо, заканчивал он с дублершей.

Сердце у меня колотилось от возбуждения.

— Между ними было большое сходство?

— Да. Я имею в виду не черты лица — они, конечно, были разными. Но фигура, осанка, походка были удивительно похожи. Я знал Корнелию ни один день и все же перепутал ее однажды с мисс Беннет, когда та позировала в ее платье. Только увидев лицо, я понял, что ошибся.

Откинувшись назад, я молча смотрел на него. Молодчина Латимер! Наконец-то я мог ответить на вопрос, что связывало высокомерную миллионершу и несчастную танцовщицу из кабаре.

Один из телефонов деликатно загудел, и я получил передышку, чтобы привести мысли в порядок.

— Сколько раз мисс Беннет позировала для портрета? — спросил я, когда мой собеседник закончил разговор.

Латимер отогнул манжет и бросил нетерпеливый взгляд на золотые часы:

— Три или четыре. Может быть, больше. У меня нет времени, мистер Слейден, что еще вас интересует?

Он ошибался, если думал, что легко от меня отделался. Я не собирался упускать такой ценный источник информации.

— Еще один вопрос, мистер Латимер, — сказал я, выкладывая на стол козырную карту. — Кто, по-вашему, убил мистера Блейка?

Мясистое лицо Латимера налилось кровью. Наклонившись вперед, он угрожающе посмотрел на меня:

— Я не намерен отвечать. Какое мне дело, кто его убил?

— Капитан Брэдли считает, что убийца ван Блейка — его жена.

— Ваш капитан — безответственный болтун! Кто дал ему право трепать языком о служебных делах? У него нет и не было доказательств. Из-за своих идиотских подозрений он уже потерял работу.

— Тогда убийца Диллон?

Секунду он молчал в нерешительности, потом, взяв себя в руки, ответил более спокойным тоном:

— Не знаю. Преступления — не моя специальность. Полиция подозревает Диллона. Что вам еще нужно?

— Говорят, ван Блейк избил Диллона хлыстом. Многие этому не верят.

— Я тоже. У мистера ван Блейка был мягкий характер. Он знал, что Диллон занимается браконьерством, но не хотел передавать дело в суд. Я сам ловил его несколько раз. Ван Блейк никогда не поднял бы на него руку.

— Миссис ван Блейк утверждает обратное. Она заявила полиции, будто ее супруг поймал браконьера и до полусмерти избил. Это якобы и толкнуло Диллона на убийство.

Латимер беспокойно заерзал в кресле.

— Я говорил комиссару Дунану, что мистер ван Блейк не обидел бы и мухи. Но он решил, что жена знает лучше.

— Насупившись, он посмотрел в окно. — Я не верю в виновность Диллона еще и потому, что он никогда не пользовался ружьем. У него был карманный фонарик и большая рогатка. Он ослеплял спящих фазанов лучом света и добивал их этим странным оружием. Без ружья он мог промышлять возле самого дома, под носом у хозяев. Мистера ван Блейка застрелили на открытом месте, где фазанов нет и в помине. Диллон же всегда охотился возле летнего бунгало в дальней части усадьбы. — Латимер поднялся и достал из несгораемого шкафа вчетверо сложенную карту. — Посмотрите, — сказал он, расстилая ее на столе. — Вот здесь застрелили ван Блейка, а это бунгало. Расстояние между двумя точками около полумили.

Я внимательно посмотрел на карту:

— Каким образом Диллон проникал на территорию усадьбы? Она не охранялась?

— Ван Блейк держал двух сторожей — одного у главных ворот, другого вблизи особняка. Диллон попадал в усадьбу через неохраняемую калитку, прятался в роще и выходил к бунгало. — Палец Латимера прочертил на карте предполагаемый маршрут браконьера.

— Убийство произошло на пути его следования?

— Да, но охотился он только ночью. С рассветом Диллон уходил из усадьбы. Ван Блейка же убили в семь утра.

— Одолжите мне карту на пару дней?

— Хорошо, но верните ее.

— Непременно. Я все больше убеждаюсь, что капитан Брэдли прав. В смерти ван Блейка повинна жена.

Не отвечая, Латимер нервно постукивал пальцами по столу.

— Она не может быть преступницей, — наконец сказал он. — Вы забываете, что в день убийства Корнелия находилась в Париже. Согласен, у нее был мотив, и, кроме того, она часто ссорилась с мужем. Он был исключительно привязан к ней, хотя ему не нравились ее экстравагантные выходки.

Ходили слухи, что у нее был любовник — Гамильтон Ройс. Мне известно, что она уговаривала мужа продать ему клуб, но тот категорически отказался. Незадолго до смерти он вообще собирался избавиться от Ройса, служившего в клубе менеджером, но не успел. — Латимер снова постучал по столу кончиками наманикюренных пальцев. — Мое положение после его кончины оказалось чрезвычайно двусмысленным. Мистер ван Блейк делился со мной самыми конфиденциальными вещами, но в то же время я не мог опровергнуть в печати заявления его жены. Я не желал, чтобы меня впутали в это дело, и рад, что ушел от них.

Я сложил карту и спросил:

— Часто супруги ван Блейк ездили в Париж?

— Два раза в год. Иногда чаще.

— И всегда останавливались в «Георге Пятом»?

— Нет, обычно в «Рице». Я удивился, когда миссис ван Блейк попросила забронировать номера в «Георге Пятом». Она сказала, что хочет чего-нибудь новенького.

— Так-так, — протянул я. — И последний вопрос, мистер Латимер. В Париже Корнелия встречалась с некоей Джоун Николс. Говорит вам что-нибудь это имя?