— Понимаю. Спасибо, Грингалл. Я поговорю с миссис Ривертон.

— Еще одна вещь, — добавил Грингалл. — В стене салона есть сейф. Он был заперт. Я открыл его. Но сейф оказался пустым, и отпечатков пальцев на нем не было. Однако у Рафано должно было быть много денег с собой. Мне известно, что накануне он взял из банка сорок тысяч. Хотел бы я знать, где эти деньги…

— Держу пари, вы узнаете это. — Каллаган был сама доброжелательность. — Это дьявольски интересно.

— Да, — согласился Грингалл. — Доброй ночи, Слим. Будьте осторожны. Еще увидимся.

Каллаган попрощался и положил трубку. Он вернулся на Беркли-сквер и поднялся в свою квартиру. Снял пальто и шляпу, налил на три пальца виски, зашел в столовую и позвонил Уилки. На часах было пять минут первого. Он спросил Уилки, звонила ли миссис Ривертон. Тот ответил, что не звонила. В отеле «Шартрез» клерк на его вопрос сказал, что миссис Ривертон нет. И в тот же самый момент зазвонил телефон. Каллаган взял трубку и вернулся в столовую. Это был Уилки, который сообщал, что его спрашивает миссис Ривертон. Каллаган подключился к линии.

Ее голос звучал устало и немного приглушенно:

— Извините, что звоню так поздно. Вы получили мою записку?

— Да, — ответил Каллаган. — Вы говорите из отеля «Шартрез»? Я не хочу, чтобы нас подслушали.

Она подтвердила, что звонит из «Шартреза». Каллаган усмехнулся.

— Подождите минутку, — попросил он. — Кто-то звонит в дверь.

Он быстро выскочил в спальню и позвонил Уилки.

— Послушай, Уилки, я говорю с миссис Ривертон и еще немного поболтаю с ней. А ты, как только мы с тобой кончим этот разговор, узнай немедленно, откуда она звонит. Понял?

Уилки понял его.

Каллаган вернулся в столовую.

— Все в порядке, мадам. Теперь мы можем разговаривать. Я многое должен сказать вам, но не хочу говорить по этому телефону. Думаю, вам лучше приехать сюда. Уилки, швейцар, проводит вас ко мне.

Наступила пауза. Потом она сказала:

— Отлично… Но я ужасно устала.

— Простите, — возразил Каллаган. — Я тоже не люблю чувствовать себя усталым. Но сейчас совсем другое дело. Я жду вас через десять минут, — продолжал он. — Когда поедете сюда, захватите с собой вашу чековую книжку. Она вам… понадобится.

— Что вы сказали? — Голос ее звучал странно.

— Вы слышали. Я попросил вас захватить с собой чековую книжку. Жду вас через десять минут.

Он положил трубку, подождал немного и снова поднял ее. На линии был Уилки.

— Ну? — спросил Каллаган.

— О’кей, мистер Каллаган. Звонок засекли. Она звонила из кафе на Бурд-стрит, возле Найтсбриджа.

— Великолепно! — Каллаган вернулся в спальню и выпил еще немного виски.

Каллаган стоял перед камином и курил. Все еще шел дождь. Он слушал, как капли стучат в окно, и думал, как трудно узнать истинное лицо женщины. И если вам кажется, что вы это знаете, то вы наверняка ошибаетесь.

Он выпрямился, услышав щелчок лифта. Потом Уилки отпер дверь его квартиры.

В дверях стояла Торла Ривертон. Черный костюм и персидское пальто. Лицо белое как мел, а глаза ярко горят. Каллаган оглядел ее всю — от маленьких атласных туфелек до прически — и подумал, что она чертовски хороша…

Торла вошла в комнату. Каллаган кивнул на кресло, и она села. От сигарет отказалась.

— Я очень устала, — начала она. — Но понимаю: только что-то очень важное заставило вас вызвать меня сюда. Однако не хочу оставаться здесь дольше, чем это необходимо для дела.

— Вы хотите побыстрее разделаться с этим, я понимаю. Но не думаю, что это возможно. Я считаю, что нам надо поговорить о многом. Во-первых, я хотел бы, чтобы вы поняли — мне кое-что известно о вас.

Он замолчал и прикурил сигарету. Миссис Ривертон наблюдала за ним совершенно невозмутимо.

— Я не хочу, чтобы вы считали; будто мой интерес к вам вызван только одним любопытством, — продолжал Каллаган. — Нет, я отнюдь не любопытен. У меня для этого есть основания, и я вам скоро о них скажу. Я говорю все это для того, чтобы вы поняли: у меня есть причина интересоваться вашей историей. Мне, например, известно, что вы очень увлекались игрой. Мне также известно о некоторых делах на «Сан-Педро». Так что вы должны понять — я теперь смотрю на вас не только как на свою клиентку, но и как на активного участника этого дела.

Она слегка вздрогнула.

— Что вы имеете в виду, мистер Каллаган?

Каллаган усмехнулся.

— Я отвечу вам. Я был на «Сан-Педро» прошлой ночью, около половины первого. Мой сотрудник Монти Келлс, который работал в районе Фаллтона, нашел эту яхту. Я заинтересовался ей, поскольку считал, что Джейк может удрать. И пока продолжаю думать, что был прав. Это именно то, что он собирался сделать.

Вечером я звонил Грингаллу в Скотланд-Ярд. Он сказал мне, что Джейк вчера утром взял из банка сорок тысяч фунтов. Грингалл, кажется, носится с идеей, что эти деньги, и возможно, еще кое-какие, были в стенном сейфе Рафано. Грингалл открыл сейф, но тот был пуст.

Вчера Келлс позвонил мне и сообщил одну пикантную новость, и, может быть, она не просто «пикантная» — он не уловил связи. Монти нашел одного старика по имени Джимми Уилпинс, который живет в коттедже в конце дороги, у развилки. Этот парень страдает бессонницей, и без четверти двенадцать он видел в окно женщину, которая высаживалась на берег, после того как побывала на «Сан-Педро». На ней был плащ из оцелота — он назвал его «тигровой шкурой». Это были вы…

Он наблюдал за ней. Ее длинные изящные пальчики сжали ручку кресла.

— …У меня появилась версия вашего визита на «Сан-Педро», — продолжал Каллаган. — Вас ждали в больнице. Вы знали, как тяжело болен полковник Ривертон, и, готов держать пари, врачи сказали вам, что он долго не протянет. Но туда вы не поехали. А не поехали потому, что у вас было какое-то более важное дело — возможно, кто-то позвонил вам, и полагаю, что этим «кто-то» был Джейк Рафано.

Итак, вы решили побывать на «Сан-Педро». Вы думали, что быстро закончите там дела и поедете в больницу. Надеялись, что у вас хватит времени, но его не хватило. Пока вы были на яхте, полковник умер. Правильно?

Она не ответила.

— Я не рассчитываю, что вы мне многое скажете, — заметил Каллаган. — Вы не очень-то расположены ко мне, но, даже если бы это было не так, не думаю, что вы бы в чем-то признались, хотя у меня есть свои предположения.

И тут она заговорила. Голос ее звучал тихо, устало и немного хрипло:

— Ну, а зачем я здесь?

— Мы сейчас перейдем к этому. — Он снова усмехнулся. — А пока я был бы рад задать вам пару вопросов. Сначала позвольте объяснить вам, почему я их задаю. Никто не подозревает, что вы были на яхте. Человек, который может выдать вас, — это Джимми Уилпинс. Ну, о нем я позаботился. Мне сегодня вечером пришлось много поездить, и я немного поговорил с Уилпинсом. Он хоть и старый, но деньги любит, и вы бы удивились, как на него подействовал вид десяти десятифунтовых бумажек. Он с ходу понял намек и тут же забыл и о женщине в плаще из оцелота, и даже о «Сан-Педро». Вот так-то.

— Зачем вы это сделали? — спросила она.

Каллаган швырнул сигарету в огонь.

— Я и сам не могу пока этого понять. — Он смотрел на нее. — Думаю, главная причина — это то, что я прилип к вам. Вы выглядите так, как должна выглядеть настоящая женщина. Вы двигаетесь и говорите, как должна двигаться и говорить женщина. Во всяком случае, по-моему. И полагаю, мне не нравится мысль о том, что вас обвинят в убийстве.

Она подняла брови, а Каллаган продолжал:

— Вы вышли на берег без четверти двенадцать. Помните корзинку для мусора под столом в маленьком салоне возле бара? — Она кивнула. — Никто не успел осмотреть ее. Там было несколько разорванных клочков бумаги. Их бросили туда специально, чтобы кто-то увидел эти клочки. Вы знаете, что это за бумаги? — Она снова кивнула. — Это была долговая расписка Джейку Рафано на двадцать две тысячи фунтов, подписанная Щенком. Она лежала у меня здесь. Вечером я сжег ее. Это слишком опасная улика.