— Я доберусь сам. Спокойной ночи, Селби.

Он был уже у двери, когда Селби ему сказал:

— Семья Ривертонов должна поставить вам за это памятник.

— К черту! Я предпочел бы не связываться с миссис Ривертон.

Дверь за ним закрылась.

Было три часа утра. Каллаган остановил «ягуар» у своего дома. Медленно прошел в подъезд. В стеклянной будке сидел Уилки.

— Проснись, солдат! У тебя есть сигареты?

Уилки встал, достал из кармана пачку и протянул Каллагану. Каллаган взял сигарету.

— Тут никто не звонил? Вроде Хуаниты?

— Звонила четыре раза за последний час, мистер Каллаган. Сказала, что еще увидится с вами.

— Как она говорила, Уилки?

— Ну, я не совсем понял. Думаю, была немного зла… Как будто у нее что-то есть на уме. Рявкала здорово…

— Это называется «зловеще», Уилки.

Он поднялся в контору и зашел в свой кабинет. «Люгер» он положил в ящик стола и достал виски. Выпил и вспомнил, как они с Келлсом пили виски и изучали бумаги Азельды Диксон.

Каллаган почувствовал себя усталым. Он встал, запер ящики стола и контору и поднялся в свою квартиру.

В спальне он разделся и прошел в гостиную. Подбросил немного угля в камин, включил проигрыватель.

Зазвонил телефон. Это был Уилки.

— Эта леди внизу, сэр.

Каллаган выругался. Если Хуанита хочет поплакаться, черт с ней. Пусть идет.

— Тащи ее сюда, Уилки!

Он прошел в холл, открыл дверь и вернулся в гостиную к камину.

Стук дверцы лифта. Потом открылась дверь. Он принял серьезный вид.

Это была Торла Ривертон.

Она остановилась у двери. На ней был плащ и…

— Гм, — пробормотал Каллаган. — Как это мило… или наоборот?

Она вошла в комнату.

— Я решила извиниться перед вами. Плохо иметь дело с людьми вроде меня. Таких людей мало, но они есть. Когда мы встречаем чужих, людей не своего круга, мы даже не пытаемся понять их. Мы не понимаем и не принимаем их, а они порою гораздо лучше нас, и их мизинец лучше наших красивых фигур…

— Теперь я понял, что это значит, — сказал Каллаган. — Это звучало глубоко во мне. Вы не присядете?

Она сняла плащ и села в большое кресло.

— Это была запоздалая попытка извиниться. Я все узнала от мистера Селби, когда вы уехали. Я начала все понимать, поняла, как глубоко ошибалась. Было бы гораздо умнее поговорить с вами, прежде чем приходить к своим идиотским заключениям. Одно я поняла, что особенно…

— Что именно?

— Что именно? Когда вы мне сказали, что получили указания полковника Ривертона и продолжаете их выполнять, мне надо было понять, что такой глупой женщине, как я, нечего соваться не в свои дела. Теперь я одобряю…

Каллаган улыбнулся.

— «Детективное агентство Каллагана», по словам Грингалла, имеет девиз…

— Какой?

Он подумал, что у нее очаровательная улыбка.

— «Мы всегда беремся за дело на авось, а потом пусть кашу расхлебывают черти». Это не очень хороший девиз… — Он снова улыбнулся. — Но ничего не поделаешь…

— Так вы тоже читаете Шекспира, мистер Каллаган? — спросила она. — Я заметила, что вы часто цитируете его.

— Я? Не знаю, насколько это помогает. А вы не хотите выпить после долгого и… — Он усмехнулся и закончил, имитируя ее голос: —…ненужного путешествия!

Торла засмеялась.

— Какой, должно быть, дурой, я вам кажусь! Да, я хочу выпить, и сигарету, пожалуйста.

Он приготовил ей выпить и дал сигарету.

— Так вы говорите, я что-то цитирую? Это любопытно.

— Что-то насчет ненависти, вызывающей любовь, — мягко ответила она.

Зазвонил телефон.

— Простите. — Каллаган прошел в спальню и закрыл за собой дверь.

Это была Хуанита.

— Ты грязный, вшивый… — начала она. — Ты обманул меня с ленчем и с обедом. Ты связал меня с убийцей, и все из-за того, что хотел добиться своего… О, как я вцеплюсь в тебя…

— Послушай, Хуанита. Послушай же! Ты же сама не хотела выходить за Чарльстона, и ты это знаешь. А ведь все вещи останутся у тебя. И брошка, которую я тебе подарил. Ну, успокойся, милая. На следующей неделе пообедаем. В какой день ты хочешь?

— В четверг. Только без обмана.

— Отлично, в четверг, Хуанита. И я тебе все объясню.

— Ты лучше веди себя как следует, — уже мягко закончила Хуанита. — Спокойной ночи…

Каллаган положил трубку. Он вздохнул и вернулся в гостиную.

— Так на чем мы остановились?

Она сдержанно посмотрела на него.

— Мы остановились на цитатах… на одной… о любви и ненависти.

— Ах, да. У меня есть теория… — Он замолчал и поднес к губам стакан, — Хотите ее услышать?

— Не сейчас, мистер Каллаган. Мистер Селби, тот самый «мизинец», который вы сравниваете с моей фигурой, говорит — вы необычайно опытный человек. Я буду рада услышать вашу теорию.

Каллаган посмотрел на нее. Ее глаза блестели. Он собирался заговорить, но тут опять зазвонил телефон. Он извинился и снова направился в спальню. Это был Уилки.

— В чем дело на этот раз?

— Простите, мистер Каллаган. Я звоню, чтобы сказать вам, что я ухожу.

— Хорошо, Уилки. Спи спокойно.

— Спокойной ночи, мистер Каллаган. Вам что-нибудь нужно?

Каллаган взглянул через приоткрытую дверь в гостиную и увидел изящную, покачивающуюся ножку.

— Нет, спасибо, Уилки. Думаю, я получу все, что хотел.

Он положил трубку и вернулся в гостиную.