— Элиза, черт побери!

Она бросилась к одному из мертвых Миньонов и вытащила из-под его тяжелого тела пистолет.

— Вот, возьми. — Она сунула пистолет в свободную руку Тигана. — Пожалуйста, разбей цепи, быстрее!

Тиган колебался, и Элиза выхватила у него пистолет:

— Если ты не можешь, я сама это сделаю!

Но в этот момент пистолет упал на пол, чьи-то невидимые руки отшвырнули Элизу на несколько ярдов. Она упала на разбитое стекло, воздух наполнился ароматами вереска и розы.

В дверях стоял Марек, в одной руке он держал меч, другую вытянул в сторону Элизы, усилием воли удерживая ее в неподвижности. Он, словно тисками, сжимал ей горло, так что она едва могла дышать.

— Тиган, ты чувствуешь запах ее крови? — с насмешкой спросил Марек. — По твоим глазам Отверженного я вижу, с какой ненасытной страстью ты жаждешь этой крови.

Лукан выхватил кинжал и метнул его в брата. Доля секунды потребовалась Мареку, чтобы мысленным приказом отклонить летевший в него клинок. Совершенно бесстрашно, посмеиваясь, Марек направился к окровавленному, обгоревшему Лукану.

— О, и мой младший брат здесь. Твоя смерть будет для меня большой радостью после стольких столетий ожидания. Хотя мне жаль, что ты не увидишь, как восторжествуют мои порядки.

Марек резко взмахнул мечом, но в последнее мгновение Лукан перекатился, и оружие угодило в дощатый пол. Меч вошел глубоко в дерево и застрял там.

В следующую секунду Лукан был уже на ногах и схватил первое, что подвернулось ему под руку, — оторвал медную трубу, тянувшуюся вверх по стене. Из отверстия фонтанчиком забила вода.

— Лукан! — крикнул Тиган.

Марек сумел высвободить свой меч и бросился на брата.

Лукан трубой блокировал удар, прижимая меч книзу, медная труба гнулась, но Лукан держал ее крепко, его янтарные глаза сверкали яростью. В схватке солнцезащитные очки слетели с Марека, и было видно, что его глаза горят не меньшей яростью. В борьбе за будущее Рода два родных брата сошлись в смертельном поединке. Марек изо всех сил старался поднять меч, Лукан не уступал ему ни дюйма. Оба П1 рычали, напряженно стараясь перетянуть победу на свою сторону.

У них над головой разгорался день, солнце поднималось выше и жгло их обоих.

Как только Марек переключил внимание на Лукана, Элиза получила возможность вздохнуть, она закашлялась, схватившись за горло. Тиган ощутил ее боль, как удар под дых, а вид ее крови, сочащейся из порезов на руках и лице, спровоцировал сильнейший выброс адреналина. Тиган с ревом рванул левую руку, освобождая ее.

В противостоянии Марека и Лукана наметился опасный поворот. Все произошло в одно мгновение: прошипев проклятие и продолжая правой рукой держать меч, левой Марек достал из кармана рубашки флакончик с красным порошком.

Одно резкое движение, и в лицо Лукану полетело облако розовой пыли, оседая на веках, ресницах, щеках.

Захват трубы ослаб.

О господи!

Лукан качнулся вперед, а Марек с усмешкой, высвобождая меч, отступил назад. Он занес его высоко над головой брата и… в этот момент ему прямо в лицо ударил солнечный луч. Настолько яркий, что обжег Мареку глаза. Тиган, хотя и находился на приличном расстоянии, тоже чуть не ослеп.

Он повернул голову и увидел Элизу: она стояла на коленях посреди осколков и держала в руках большой кусок стекла, направляя солнечный луч прямо в глаза Мареку.

Тиган не собирался упускать такой шанс.

Пара широких шагов, и одна цепь, свисавшая с его запястья, удавом обвилась вокруг шеи Марека, сбив его с ног, а вторая закрутилась вокруг руки, держащей меч. Усилием воли Марек попытался отбросить Тигана от себя, но не смог. Воин прижал ненавистного врага ботинком к полу, не обращая внимания на его неожиданные мольбы о пощаде.

— Тебе конец! — прорычал Тиган.

Он высвободил цепь, обмотавшуюся вокруг руки Марека, и схватил меч. Занося его над головой врага, он метнул взгляд в сторону Лукана, тот мрачно кивнул. Марек выкрикивал проклятия, но Тиган прервал их быстрым взмахом меча.

— Тиган! — Элиза с криком бросилась к нему и обхватила его руками, затем помогла ему снять цепь с безжизненного тела Марека.

Вместе они вытащили Лукана из полосы дневного света. Тиган видел, с какой тревогой Элиза смотрела на разбитую крышу.

— Пойдемте быстрее отсюда.

Они спустились по лестнице. Элиза скрылась в спальне и вернулась оттуда с большим покрывалом и толстым шерстяным одеялом.

— Вот возьмите, — сказала она, помогая Тигану и Лукану укутаться. — Я провожу вас к машине.

Воины не возражали. Они позволили маленькой, хрупкой женщине («Моей женщине», — с гордостью подумал Тиган) вывести их на улицу посреди ясного утра и усадить на заднее сиденье машины Райхена.

— Наклоните головы и не вылезайте из-под укрытия, — велела им Элиза.

Она закрыла заднюю дверцу и села за руль. Взревел мотор, и машина сорвалась с места.

Элиза смотрела на спящего Тигана, радуясь, что все тяжкие испытания позади. Со смертью Марека им всем станет намного легче, не только им с Тиганом, но и Лукану, и всему Ордену. Наконец-то мрачный период жизни закончился, тайны разгаданы, и теперь они смогут жить без оглядки на прошлое.

Элиза думала, что смерть Марека вызовет у нее ликование: главного виновника гибели Кэмдена больше нет, она с помощью Тигана выполнила свое обещание.

Но, убирая каштановую прядь со лба Тигана, она не испытывала никакой радости победы — лишь тревогу и отчаянное желание, чтобы с Тиганом все было в порядке. Как только они прибыли в поместье Райхена, она уложила его спать. Действие «малины», которой накормил его Марек, постепенно ослабло, но судороги периодически сотрясали Тигана, и тело оставалось холодным и влажным.

— Тиган, — прошептала Элиза, наклоняясь и касаясь его губ своими, — пожалуйста, не покидай меня.

Господи, если после всего пережитого наркотик отнимет у нее и Тигана…

Слезы покатились по щекам Элизы, впервые после возвращения в поместье она позволила себе трезво взглянуть на происходящее. Что, если Тиган не сумеет справиться с отравляющим действием опасного наркотика? Однажды он едва не превратился в Отверженного. Что, если он опять скатится в эту пропасть? Хватит ли у него сил выбраться из нее во второй раз?

— Так легко ты от меня не отделаешься.

Элиза не поняла, произнес ли эти слова Тиган, или это было всего лишь игрой ее воображения. Когда она отстранилась, ее глаза встретились с открытыми глазами Тигана. Бесконечно любимыми зелеными глазами. Янтарный огонь кровожадной ярости угас, лишь поблескивали желтоватые искорки.

— Тиган! — с безграничной радостью прошептала Элиза, страстно обнимая его и целуя в губы. Он лениво зарычал, уголки губ Элизы тронула улыбка. — Ты вернулся к жизни, — пробормотала она, чувствуя громадное облегчение.

— Кажется, да. — Тиган погладил ее по спине. — Вернулся благодаря тебе.

— Ну наконец-то ты признался, что я тебе нужна.

— Иди сюда, — с лукавой улыбкой произнес Тиган. — Я объясню тебе, как сильно ты мне нужна.

Элиза забралась к нему на кровать, полагая, что он посадит ее сверху и начнет искусно возбуждать. Но Тиган просто смотрел на нее, затем нежно погладил по щеке.

— Я признаюсь, — тихо и с такой искренностью произнес он, что у Элизы затрепетало сердце. — Я признаюсь в этом тебе и ни от кого не стану скрывать. Ты нужна мне, Элиза. Я люблю тебя. Ты моя женщина. Моя Подруга по Крови. Моя возлюбленная. Ты для меня — все.

Глаза Элизы затуманили слезы счастья.

— Тиган… я так люблю тебя. Скажи мне, что это не сон, что это происходит наяву и это навсегда.

— А ты думаешь, я согласен на меньшее?

Элиза покачала головой, наклонилась и поцеловала Тигана.

В дверь настойчиво постучали, но ни Тигану, ни Элизе не хотелось отвечать на стук. Снаружи раздался низкий и напряженный голос Лукана:

— Как там у вас дела?

— Входи, Лукан, — сказала Элиза.