Люди, нанятые присматривать за домом и прилежащей территорией, выполняли свою работу отлично. Как было оговорено в контракте, запасной ключ хранился под кирпичом фундамента веранды. В этом тайнике ключ оставляли еще с тех времен, когда мать Клер была маленькой девочкой. Клер надеялась найти его там, когда, сбежав из аэропорта Бостона, села на автобус, доставивший ее в Ньюпорт. Ключ, лежавший в привычном месте, вселил в нее надежду, что все будет хорошо. Возможно, после стольких потрясений ей будет дарован покой и она наконец-то обретет настоящий дом.

Несбыточность этой надежды заключалась в том, что в своем счастливом будущем Клер видела Андреаса.

Она старалась выбросить его из головы, пока бродила по первому этажу, пробуждавшему массу воспоминаний. Фамильные портреты и живописные полотна были сняты со стен и для сохранности упакованы в ящики. Элегантную мебель, о которой бабушка заботилась с особой щепетильностью, укрывали от пыли огромные белые чехлы, отчего даже при включенном свете дом казался забытым, населенным призраками прошлого. Окна, включая французское, выходящее в уютный дворик с видом на залив, плотно закрывали жалюзи и тяжелые портьеры.

Клер подошла к французскому окну, открыла все четыре створки, позволяя осеннему ветру принести в дом свежесть Атлантики. Эта свежесть манила, и Клер не удержалась, вышла во дворик, прошла по кирпичной террасе, ступила на траву, всей грудью вдыхая солоноватый воздух: именно он ассоциировался у нее с домом.

Чуть поодаль среди выступающих скал было её любимое место для созерцания и размышлений. Клер направилась туда, в темноте осторожно обходя черный валуны. Она нашла знакомый плоский выступ средин острых камней и села.

Долго она просто смотрела на воду; размеренно накатывали и отбегали от берега волны, поблескивай в бледном лунном свете.

В таком блаженном покое Клер могла бы просидел часы, но прилив подступал, угрожая смыть ее. С сожалением она поднялась, повернулась, намереваясь идти к дому, и обнаружила, что на берегу не одна.

— Андреас?! — в крайнем удивлении пробормотал Клер.

Он тяжело дышал, на лице отразилась тревога.

Клер с трудом удержала себя, чтобы не броситься ему навстречу. Она не хотела, чтобы он был здесь, но сердце рвалось к нему.

— Как ты меня нашел?

Вопрос вырвался непроизвольно, хотя ответ был изначально ясен. Сенсорная система вампиров была значительно тоньше человеческой. Даже если бы кровная связь не сработала маяком, он в любом случае нашел, бы ее по запаху. Вид Андреаса — раздраженный и встревоженный — однозначно давал понять: ничего объяснять он не собирается. Клер должна бы была почувствовать себя польщенной, что ради нее он проделал такой длинный путь, но Вильгельм был где-то рядом. И ей хотелось только одного — чтобы Андреас ушел немедленно, как можно дальше от нее.

— Клер, ты сбежала, никого не предупредив.

— Ты лучше меня знаешь, как это делается, — откликнулась Клер, стараясь, чтобы в ее голосе не прозвучало иронии.

Андреас, прищурившись, посмотрел на нее:

— Что с тобой происходит?

Клер небрежно пожала плечами, хотя на душе у нее было не так легко и беззаботно, как она хотела показать:

— Ничего.

— Почему ты ушла, ничего не сказав? Ты не подумала, что я могу волноваться? Исчезла без каких-либо объяснений. — Андреас чертыхнулся и покачал головой, чувствуя свою вину, хотя по глазам было видно, что он все еще злится на нее. — Я знаю, что вполне заслуживаю такого обращения. Но ты своим поступком напугала меня. Объясни мне, в чем дело.

Клер не могла этого сделать. Страх, что Андреас узнает о присутствии Вильгельма в Бостоне, сжимал горло. Она отвернулась, не выдержав его пристального взгляда.

— Мне было страшно, Андреас, и захотелось оказаться там, где все знакомое и родное. После всего, что случилось, мне захотелось домой. Мне нужен покой.

— Дом и покой, — с недоверием в голосе произнес Андреас и усмехнулся. — Я тебе не верю. Ты убегала не в поисках покоя и дома, ты убегала от меня. И я хочу знать — почему? Из-за того, что случилось… во сне? Но я не хотел тебя обидеть или оскорбить. Я хочу, чтобы ты это знала.

Клер посмотрела на него с глубокой печалью в глазах, но Андреас не дал ей сказать ни слова, погладил по щеке и продолжил:

— Господи, Клер… в жизни я хотел только одного — чтобы ты была в безопасности, спокойна и счастлива.

Клер почувствовала, как горлу подкатил комок.

— Но зачем? — с трудом выдавила она. — Зачем сейчас, Андре, ты проявляешь нежность ко мне? Почему сейчас, не тогда?

Райхен чертыхнулся:

— Тогда, чтобы уберечь от опасности, я отпустил тебя.

Клер покачала головой, не принимая извинений, но Андреас поймал пальцами ее подбородок и заставил посмотреть ему в глаза, большим пальцем, едва касаясь, провел по губам.

— Я ушел потому, что я стал тем, кто я есть. Ты видела мою пирокинетическую силу. Я пришел в ужас, когда осознал, что могу непроизвольно убить того, кого люблю… тебя, Клер.

В горле у Клер пересохло, она тяжело сглотнула:

— Почему тогда ты мне об этом ничего не сказал? Мы бы нашли способ справиться с этим…

— Нет, — перебил ее Андреас. — Тогда такой возможности не было. Огонь вырывался из меня спонтанно, я не мог его контролировать. Много лет я жил, не имея представления, во что меня может превращать ярость. Когда огненная сила впервые проявила себя, она подчинила меня полностью. Я не нашел иного средства обезопасить тех, кто мне был близок, кроме как уехать из Германии. Мне потребовался год, чтобы как-то обуздать эту силу, и когда я вернулся, ты уже была с Ротом.

Клер слушала его, — многое теперь становилось понятным.

— Ты жил и ничего не знал о своей пирокинетической силе?

— Да, я жил и ничего о ней не знал до той самой ночи, когда мы виделись с тобой в последний раз.

— Мы тогда поссорились, — сказала Клер, вспоминая ночь перед долгой разлукой.

Они гуляли по ночному Гамбургу, развлекались, как делали это на протяжении тех счастливых месяцев, что были вместе. И в какой-то момент Клер почувствовала приступ ревности, когда какая-то женщина начала флиртовать с Андреасом. Райхен, красивый и обаятельный, притягивал женщин, как магнит, но он клялся ей, что, кроме нее, его никто не интересует. Клер ему не поверила и потребовала доказательств его любви. Андреас начал колебаться, и тогда она расстроилась и испугалась, что он ее вовсе не любит. Она назвала его безответственным эгоистом и сказала еще много неприятного, но даже тогда понимала, что не вполне справедлива.

— И в следующую минуту я уже сожалела о том, что наговорила тебе. — Только сейчас, с запозданием в несколько десятилетий, Клер смогла извиниться за свою ошибку. — Я была молода, глупа и необоснованно груба с тобой, Андреас.

Он пожал плечами:

— И я был настоящим ослом, поверил твоим словам, хотя этого не надо было делать. Я оставил тебя у Темной Гавани Рота, а сам отправился бродить по городу в поисках адреналина. После хорошей драки с разбитыми костяшками и лицом оказался в каком-то дешевом отеле с двумя одурманенными наркотиками женщинами, которых подцепил в баре у дороги.

Клер неприятно было это слышать, но беспокойство за Андреаса перевесило ревность.

— В номер кто-то постучал. Это была женщина. Я плохо соображал и не сразу заметил, что у нее в руке нож. Заметил слишком поздно, когда она полоснула меня по горлу.

Сердце у Клер екнуло.

— И что потом?

— Началось ужасное кровотечение, — спокойно ответил Андреас. — В какой-то момент я даже подумал, что мне конец. И действительно, тогда моя жизнь повисла на волоске. Вслед за женщиной в номере появились несколько представителей Рода. Сил сопротивляться у меня не было, они связали меня цепями, вытащили на улицу и забросили в фургон, стоявший в переулке. Отвезли куда-то в поле и бросили там истекать кровью, а с восходом солнца я должен был превратиться в горстку пепла.

— Господи, Андре… я видела это поле, не так ли? Вчера в своем сне ты мне его показал.