Краем глаза Андреас заметил, что одна из пуль попала Тигану в плечо, Николая ранило в бедро, он упал, но перезарядил пистолет и выпустил несколько пуль. А наверху, за пуленепробиваемым стеклом, стоял Вильгельм Рот и со злорадной улыбкой наблюдал за бойней, словно это было забавное развлечение, а он уже одержал победу в этой долгой войне.

Ярость вспыхнула и закипела.

Пирокинетический огонь разгорался, Райхен кожей ощущал его сухое электрическое потрескивание, равнодушно наблюдал, как пули, которые должны были поразить его, останавливаются у границы излучаемого им жара и падают на пол клетки.

— Прячьтесь за мою спину, — приказал он, расставляя руки, чтобы расширить защитный экран из собственной психической энергии, и предупредил: — Не подходите близко, жар останавливает пули, но может обжечь.

Воины сгрудились у него за спиной, продолжая вести огонь, но у противника было явное преимущество в маневрировании и запасе патронов, казалось неиссякаемом.

Перед глазами Андреаса все поплыло. Пламя быстро набирало силу, когда он остановил взгляд на Вильгельме Роте. Райхен отпустил ярость, позволяя ей раздувать пожар внутри, усилием воли он собирал каждую искорку в шар, балансируя на грани боли и на грани здравомыслия.

Инстинкт подал слабый сигнал: он приближается к катастрофе. Андреас отбросил предупреждение, как помеху, он жаждал мести — справедливого торжества. Кровь за кровь — он чувствовал ее вкус на языке.

— Вильгельм Рот! — взревел Райхен, собрав всю свою раскаленную ненависть и направив ее на вампира, который отнял у него так много еще до того, как уничтожил его Темную Гавань. — Сегодня ты умрешь!

Сконцентрировав огненную силу, он сжал руку в кулак и ударил в сетку из ультрафиолетовых лучей. Его тело источало такой жар, что ультрафиолет его не обжег. Андреас посмотрел наверх и с удовлетворением отметил мелькнувшую на лице Рота растерянность. Он улыбнулся — оскал ненависти и фанатизма — и вышел из клетки, издав рев победоносной ярости.

Оба Охотника открыли по нему бешеную стрельбу — жалкие потуги. Андреас посмотрел на них сквозь волны жара, сжал руки в кулаки, затем разжал и выпустил из ладоней в сторону Охотников два огненных шара. В мгновение ока они поразили вампиров, превратив их в горстки пепла; оружие расплавилось и горячими струйками потекло по ступенькам лестницы.

— Боже правый! — выпалил кто-то из воинов у него за спиной, но у Андреаса не было времени наслаждаться своей первой победой.

Особенно сейчас, когда Рот смотрел на него вытаращенными глазами, затем в панике попятился, словно собирался бежать.

Андреас присел, оттолкнулся, пламя окутало его, он взлетел и завис напротив Рота, от которого его отделяло окно. Он впился взглядом ему в глаза, растянул губы в улыбке, обнажая клыки, и ударил кулаком в стекло, наблюдая, как оно вдавливается внутрь, разлетаясь миллионами оплавившихся осколков.

Вильгельм Рот изумленно смотрел на огненный столб, в который невероятным образом превратился Райхен. Он догадался, это пирокинез — дар, полученный Райхеном при рождении от матери, но сила этого дара… она была за пределами его понимания, завораживала ужасом так, что нельзя было отвести глаз, и он смотрел на приближавшегося к нему противника. Бетонный пол у него под ногами обгорал до черноты, флуоресцентные лампы, когда он под ними проходил, лопались, испуская струйки черного дыма. Рот пришел в себя и почувствовал, как волосы у него встают дыбом, а кожу опаляет нестерпимый жар. Он попятился.

— Думаешь, убив меня, ты чего-нибудь добьешься? — спросил он наступавшего на него Райхена. — Ты же внимательно осмотрел бункер. Ты же понял, для чего он использовался все эти годы. Драгош создал здесь целую армию послушных ему G1. Он привел в действие грандиозный план, и его уже нельзя остановить. Думаешь, моя смерть что-то изменит в ходе событий?

— Она изменит жизнь Клер, — послышался глухой рокот из недр раскаленного пламени. — И мою жизнь тоже.

Рот продолжал пятиться, пока ему в спину не уперлась панель управления ультрафиолетовым излучением в клетке.

— Дай мне уйти, и, возможно, твои друзья там, внизу, останутся живы.

— Ты больше никому не причинишь зла. Никогда.

Взгляд Андреаса перепрыгивал с одной кнопки панели на другую. Слышались треск и хлопки, запахло горьковатым дымом. Роту пришлось отступить, чтобы его не опалило, обжигающий взгляд Райхена вынудил забиться в угол. Рот недовольно заворчал, потому что тот, чьей смерти он с таким вожделением и так долго ждал, заставил его опуститься на колени.

Пылая ненавистью, Райхен сделал еще один шаг к нему, и Рот метнулся к панели. Он понимал, что из этой схватки живым ему не выйти, но если погибать, то не одному.

Рот злобно зарычал и ударил кулаком по реле, включавшему запрограммированный взрыв бункера на случай нештатной ситуации. Над головой завыли сирены. Отовсюду послышались сигналы необратимого отсчета времени.

Рот рассмеялся:

Господи, приятно осознавать, что вместе с собой я заберу тебя и практически весь Орден. Приятно видеть выражение твоего лица… на нем написано окончательное поражение, Райхен. Ужас, возмущение и боль — все это я вижу в твоих глазах. — Рот театрально вздохнул. — Очень жаль, что здесь нет Клер, мы бы все вместе взлетели на воздух через пять, нет, через четыре минуты и сорок пять секунд.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Клер хотела, чтобы все это было лишь сном. Ночным кошмаром. Она проснется, и все будет хорошо. Ей хотелось вернуться на три ночи назад, когда они с Андреасом были одни в доме в Ньюпорте, занимались любовью, гуляли по пристани, обнимались в тусклом свете луны.

Но искаженный злобой голос Вильгельма Рота, словно шелковая удавка, стянул ее горло. Она поняла, что он сделал с Андреасом, с воинами, с их подругами, которые через несколько минут будут убиваться по погибшим возлюбленным.

— Я больше не могу здесь оставаться, — пробормотала Клер, глядя в бледное лицо Дилан.

— Мы не можем выйти, Клер. Разве ты не слышишь стрельбу у входа в бункер?

Клер слышала. Рио ушел туда всего несколько минут назад. Он с Ренатой и Охотником вел бой с G1 Драгоша. Покидать машину было опасно, и Клер это знала. Она смотрела сквозь тонированное стекло в черноту леса, и сердце у нее разрывалось.

— Господи, только не это… Я не хочу, чтобы пророчество Миры сбылось.

Она открыла дверцу «рейнджровера» и выпрыгнула из машины, сама не зная, как сможет предотвратить пророчество, — у нее на это всего каких-то жалких пять минут.

Дилан выскочила вслед за Клер и схватила ее за руку.

— Клер, пожалуйста, сядь в машину. Ты не можешь…

— Это тот самый лес, который я видела в глазах Миры! — выкрикнула Клер на грани истерики. Она помнила то ужасное чувство безвозвратной потери, когда Андреаса поглотил огонь. — Взрыв, понимаешь, Дилан? Именно это показала мне Мира. Именно это должно сейчас произойти. Господи, нет!

Клер высвободилась и побежала вглубь леса, сердце бешено колотилось, как заклинание она повторяла имя Андреаса.

Каждая клетка тела Райхена кричала и требовала, чтобы он всю свою ненависть выплеснул на Вильгельма Рота. Превратить этого ублюдка в горстку пепла было для него секундным делом.

Но уничтожить Рота одним огненным плевком означало бы оказать ему великую услугу — проявить милосердие. Злодеи, подобные ему, заслуживали мучительной смерти, особенно после того, как он, выказав ничтожную трусость, разбил реле, привел в действие систему уничтожения и лишил воинов надежды выбраться из клетки живыми. Его противостояние с Ротом не должно стать причиной гибели кого-то из Ордена.

И потому Андреас нашел в себе силы сдержать ярость и не ударить огнем в панель управления, которая занимала целую стену. Он бросал маленькие огненные шарики в кнопки и реле, пока не раздался громкий хлопок и весь бункер не погрузился в темноту.