У каждого из животных свой характер, повадки, привычки. У поползня все это выражено особенно ярко. Среди лесных компаньонов — синиц он выделяется подчеркнутой самостоятельностью, смелостью и подвижностью. Заражает энергией своих спутниц, верховодит в их стайке.

О поползне много написано. Есть и такие вот строчки: «Поползень, неведомая, ни на что не похожая птица… В этой дымчатой пичужке есть что-то жуткое, она кажется одинокой, никто ее не любит, и она никого». Это впечатление Горького, сохраненное с детства.

Известно, окружающий мир мы пропускаем сквозь призму своего настроения, состояния в данный момент. В детстве ловивший птиц Алеша Пешков увидел поползня, возможно, в минуту душевных сумерек. И потому показался он ему жуткой, одинокой, никем не любимой птицей. Между тем стоит услышать, как весело поползень «подгоняет весну», стоит увидеть его в суровое время зимы предводителем у синиц, всегда бодрым, находчивым, энергичным, чтобы дружески ему улыбнуться.

Сейчас, когда весна сгоняет снега, поползни ищут в лесу проталины с глиной — уже готовы к ремонту жилищ.

 _{Фото автора. 2 апреля 1988 г.}

(Окно в природу)

В феврале я получил письмо от охотников из Уфы: в южноуральской тайге у поднятой на берлоге медведицы обнаружено четыре медвежонка. Через неделю еще письмо: там же, в Башкирии, — еще четверня у медведицы.

Опытные медвежатники были озадачены — по четыре медвежонка в берлоге никогда не встречалось.

Я заглянул в справочники. Там говорилось: обыкновенно — один медвежонок, нередко — два, случается — три, исключительно редко — четыре. Таким образом, два исключительно редких случая пришлись на один год и на один таежный район.

Число детенышей у медведицы всегда вызывает особенный интерес, зимой медведица не питается, кормить в берлоге четверню близнецов — предел возможностей организма. Кроме того, медвежата проходят с матерью школу сурового воспитания, выходить четверых сразу — задача для медведицы непростая.

А как обстоит дело с близнецами других животных? С Николаем Николаевичем Дроздовым мы просмотрели недавно изданные французскими зоологами таблицы и вот что обнаружили. Одного, всегда только одного детеныша приносят самки дюгоней, муравьедов, панголинов, американских дикобразов. Как правило, одного детеныша приносят самки китов, слонов, носорогов, тапиров, оленей, зебр, кенгуру. Но против названия этих животных в таблицах стоят примечания: иногда бывает и двойня. Два-три-четыре детеныша — обычны для многих млекопитающих. А вот те, что приносят десять и больше в одном приплоде, уже выходят из общего ряда. Среди них зайцы и белки, приносящие от одного-двух до десяти малышей, кролики — от трех до двенадцати, американские луговые собачки — от двух до десяти. До пятнадцати в одном помете могут приносить волки, хотя чаще всего бывает четыре-пять волчат. До двенадцати малышей водит иногда за собой самка дикого кабана. У домашней ее родни число малышей в опоросе такое же, но зафиксированы случаи, когда поросят у свиньи было: двадцать четыре, двадцать восемь, тридцать четыре. И это пока рекорд, зафиксированный у млекопитающих.

В рекордсменах числятся хомяки, приносящие иногда до восемнадцати малышей. Семнадцать-восемнадцать детенышей обычны для австралийской сумчатой кошки, приносящей иногда и двадцать четыре детеныша.

Тенрек, небольшое насекомоядное существо, живущее на Мадагаскаре, приносит до двадцати пяти малышей. Но зафиксирован случай, когда самка тенрека, жившая в зоопарке Голландии, принесла тридцать одного тенреченка. (Смотрите снимок. Он сделан в день рождения малышей.) Таким же образом прославилась одна из собак, принесшая в 1945 году (штат Пенсильвания, США) двадцать три щенка.

У птиц рекордсменами являются куропатки — двадцать пять яиц в кладке. До пятнадцати яиц бывает у некоторых уток. В гнезде страусов находили до ста яиц, но это были общие кладки нескольких самок. Мало яиц — одно-два — бывает в гнездах птиц хищных. У змееяда, например, никто не видел в гнезде более одного яйца.

Единственное, грушевидной формы яйцо кладет на скалах кайра. Всего одно яйцо способны сохранить от мороза императорские пингвины.

По одному яйцу кладут в гнездо альбатросы и кондоры.

Икру рыбы мечут тоже в разных количествах.

Корюшка несколько десятков своих икринок кладет в специальное гнездышко и бдительно его стережет. Треска же, бросая в воду миллионы икринок, никакой заботы о потомстве не проявляет. Гарантия выживания рыбы — ее плодовитость. Приспособление это надежно срабатывает у большинства рыб. Плотва мечет двадцать пять тысяч икринок, щука — сто тысяч, налимы — пятьсот тысяч. Рекордсменом икрометания является рыба-луна — триста миллионов икринок! Но рыба эта немаленькая, два с половиной метра — длина, полтонны — вес.

В рождении близнецов прослеживаются некоторые закономерности. У крупных животных число рожденных, как правило, невелико. Среда обитания тоже диктует свои условия, пример — пингвины и кайры.

У человека обычно рождается один ребенок, на восемьдесят восемь случаев приходится двойня, на семь тысяч шестьсот родов — тройня. И зафиксировано около семидесяти случаев рождения пяти близнецов.

Известно рекордное число детей, рожденных женщиной в течение жизни, — 69. Это результат двадцати семи родов, при которых было 16 пар двойняшек, семь раз рождались тройни, и четыре раза близнецами были четыре ребенка. Имя женщины неизвестно. Известен отец детей, крестьянин из Шуи (Ивановская область) Федор Васильев. Роженица была его первой женой. Этот любопытнейший феномен относится к концу XVII века. 67 из 69 детей Васильевых достигли совершеннолетия.

_{Фото из архива В. Пескова. 9 апреля 1988 г.}

(Окно в природу)

Это было в прошлое воскресенье. Мы с другом «встречали весну» — навестили речку Волгушу, текущую по лесным увалам у Дмитрова. Речка в тот день быстрым своим течением несла не- счетное число байдарок. Мы видели их то рядом, то сверху, поднимаясь на крутые овражистые берега. Но в середине дня байдарки перестали нас занимать. Углубившись в лес, мы вдруг обнаружили великое кочевье лягушек. За годы хождения по борам ничего подобного мы не видели.

Оглянувшись, с одной точки насчитываем три-четыре десятка: по одной и в крепких объятьях — парочки. На южных склонах увалов средь жухлой старой листвы мы замечали лягушек во время длинных нечастых прыжков. Но когда нестройные их легионы достигали полосы затененного снега, их видно было издалека. Снег умерял страсти. Лягушки на нем цепенели, и, казалось, «босоногое» шествие их прекратится.

Нет. Прыжок, две минуты отдыха и раздумий — еще прыжок. Обрыв на пути, и внизу бегущий в речку мутный весенний ручей… Прыжок.

Одни препятствие одолевают и следуют дальше уже по теплому скосу оврага вверх, другие, очутившись в ручье, плывут вниз.

А к переправе между тем подвигались новые странники. Взяв в руки парочку, видишь самку с рыжеватой спиной и чуть меньшего по размеру дымчато-голубого самца. Книжное название этих существ — остромордые лягушки. Обе только сегодня проснулись в лесу, прогретом апрельским солнцем, и сразу двинулись в брачное путешествие. По дороге состоялась помолвка. И вот теперь самке прыжками надо одолеть немалое расстояние — до километра и более, — неся на спине голубого от страсти избранника. Путешествие окончится где-нибудь у теплого бочажка, который, возможно, дал жизнь им самим.

Следуя за лягушками, мы такой бочажок сразу и обнаружили. При взгляде с обрыва у речки весь он был в темных пупырышках, и исходившие от него звуки напоминали бег воды по камням. Подойдя к бочажку, мы увидели: весь он кишит лягушками. Дымчато-голубые самцы, наполовину высунувшись из воды, пели, точнее сказать, икали от страсти, призывая из леса в бочажок самок. Но коллективное это иканье было приятно для слуха и, уж конечно, сводило с ума соплеменников, спешивших сюда из леса.