Разнообразна и часто непредсказуема аляскинская погода. Улетая в Ситку — место «вечной весны», мы прихватили зонты, но в бывшей столице Русской Америки было три дня типично крымской погоды, а вернувшись в Анкоридж, где полагалось быть вёдру, увидели затопленные дождем улицы.

Большая Америка в прогнозах погоды по телевидению Аляску игнорирует, как будто ее и нет. Зато сама Аляска прогнозу погоды ежедневно уделяет тридцать (!) минут. С пулеметной скоростью идет рассказ о температурах, давлении, приливах-отливах, о состоянии рек и озер, о характере и интенсивности осадков во всех уголках громадного полуострова. В эти полчаса вся Аляска сидит у телевизоров. Кому-то надо лететь на маленьком самолете, плыть на лодке, на катере, добираться куда-то на снегоходе или на лыжах, и надо прикидывать, как одеться, где придется искать на случай задержки приют.

Если вы хотите доставить аляскинцу удовольствие, скажите: «Аляска — это не штат, Аляска — большая страна». Вы скажете правду.

Аляска очень большая. В одном из туристских проспектов я прочел изречение: «Аляска больше, чем вы думаете».

«Аляску нельзя разглядеть в один раз. Приезжайте еще!» Техасцы в Америке любят говорить, что их штат самый крупный. В южной своей гордыне забывают они об Аляске. Она в два раза больше Техаса. Аляскинцы всюду — в книгах, буклетах, на открытках — любят силуэт штата накладывать на контур остальной Америки.

Получается одна пятая всей территории. Есть чем гордиться — более двух тысяч километров с юга на север, почти четыре тысячи — с запада на восток. А что касается береговой линии, то острова, полуострова, заливы, проливы, бухты, фиорды образуют причудливое кружево, скрытое мелкомасштабной картой и предстающее в неописуемом красочном естестве.

Обнаружение Аляски завершило эпоху Великих географических открытий. На карте 1714 года в том месте, где мы сегодня видим Аляску, была пустота. Русские землепроходцы, прошагав всю Сибирь, не остановились на берегу океана, а двинулись далее в море. В 1741 году нога европейца впервые ступила на сушу, которую местные жители называли Аляска (Альешка, Алякса, Алясхан), что означает «Большая земля». Это слово, однако, утвердилось значительно позже. Первоначально Аляска называлась Русской Америкой.

Северо-запад Нового Света постепенно обретал контур на картах. Но, говоря образно, Аляску открывали и закрывали несколько раз сообразно с ценностями каждого времени. Этот край пережил несколько лихорадок. Первой была меховая, она способствовала открытию и освоению края русскими. Потом об Аляске заговорили в связи со страстями, кипевшими вокруг золота. В 1968 году началась нефтяная лихорадка.

Нефтяное богатство в тысячи раз превосходит стоимость всех добытых мехов и золота. Один лишь нефтепровод для транспортировки горючего стоил девять миллиардов долларов. У нефтяной бочки, однако, имеется дно. И уже предсказано, когда иссякнет невозобновляемый продукт. А посему Аляска не в лихорадочном темпе, а планомерно и осторожно вводит в экономический оборот ценности, которые не иссякнут, если использовать их разумно.

Одна из ценностей — рыба. Аляска в Америке — главный ее добытчик. Вторая ценность — нерастоптанная человеком природа.

Красота ландшафтов, первозданность всего, что видишь, богатство животного мира, возможность уединиться делают Аляску последним незагаженным храмом дикой природы.

В ласковом слове «Аляска» есть какая-то магия. Индустрия туризма эксплуатирует слово всеми возможными средствами. Значки, поясные ремни, майки, куртки, кепки, кружки, книги, открытки, железнодорожные вагоны, шоссейные трейлеры, обложки журналов — всюду броское, аппетитное слово «Аляска».

Говоря о природных ценностях края, важно заметить: Аляска защищена и законами, и заботами, и культурой от вездесущего ныне разрушения и осквернения природы. Путешествуя, я не увидел тут ни свалок, не видел ни одной лужи разлитой нефти, ничего оскорбляющего глаза. Конфетную обертку тут бросить неловко.

Сидя с шофером в машине, я протер объектив и приготовился сдунуть в окошко пушинку ваты.

«Нельзя! — остановил мою руку шофер. — Могут оштрафовать». Самая популярная надпись, самый популярный значок представляют собой два слова и красный бурячок сердца — «Я люблю Аляску!»

Кто живет на Аляске? Двести пятьдесят лет назад русские мореходы и промышленники обнаружили тут алеутов, индейцев и эскимосов.

Эти пришельцы из Азии осели тут примерно пять тысяч лет назад, приспособившись к здешним суровым условиям. Индейцы племени атапаска жили тем, что давали им реки и лес. Они били лосей, медведей, бобров и кочевали со стадами диких оленей. Алеутов кормило море. На легких одноместных и двухместных лодках из кожи — байдарках алеуты плавали в океане. Эскимосы охотились на моржей, тюленей, китов, били дичь в тундре. Это были дети природы, полностью от нее зависевшие и приспособленные жить на грани возможного.

Появление белых людей на Аляске не могло не коснуться жизни аборигенов. Но пострадали главным образом алеуты, культура которых была разрушена сибирскими добытчиками пушнины. В наши дни цивилизация белого человека опрокидывает вековые устои жизни индейцев и эскимосов при всей очевидной заботе о них. И это стоит отдельного разговора. Здесь же скажем: аборигенов сейчас на Аляске примерно 70 тысяч. Около 40 тысяч эскимосов, 25 тысяч индейцев, 7 тысяч без малого алеутов.

Всего на Аляске живет полмиллиона людей. Из них ровно половина — в Анкоридже, в самом крупном городе штата. Остальные города небольшие. Аляскинский старожил Дик Коллин мне так их представил: «Анкоридж — экономика, Джуно (столица) — политика, Ситка — история, Кодьяк — рыба, Ном (центр золотой лихорадки) — экзотика, Бетел — провинция, Барроу — север, а Фэрбанкс (Дик живет в Фэрбанксе) — это лучшее место для жизни».

Ни в одном штате Америки нет деревень. Есть фермы, города и поселки. Деревень нет. На Аляске же есть. Я в нескольких был. Помню запах деревенского дыма, лай собак, незакрытые на замок двери, гуси вялятся на шестах, коптится рыба, скоблят медвежью шкуру, растянутую на раме.

У многих деревушек есть взлетная полоса, во всех хорошие школы, везде тарелки спутниковой связи, магазин, почта, мальчишки носятся на вездеходах, старики сидят на скамейках либо на китовых костях возле домов…

И есть на Аляске жилец особого рода. Он не терпит ни города, ни деревни. Его домик спрятан в лесу, и только почтовый ящик возле дороги скажет тебе: кто-то живет. А есть такие, что не выносят и близость дороги. Живут где-нибудь на озере, на ручье — моют золото или охотятся. В рубленой хижине — «аляскинская дровяная печь», электричества нет, а значит, нет и телевизора, за водою ходят в ручей, под подушкой у такого аляскинца пистолет. В городке, куда он изредка выбирается за продуктами, его сразу узнаешь по небрежной одежде, по бороде, по манере держаться. Вот объявление в журнале «Аляска» одного из таких: «Нужна жена склада викингов, которая разделит со мной жизнь на хребте Брукса. Мне сорок два. Я здоров, как медведь. Но устал от одиночества. Люблю природу и жизнь без сутолоки. Есть аэроплан. Образование получил в колледже. Дж. Ларини».

Такие Аляске не изменяют, но и те, кто живет в городах и поселках, говорят: «Мы сначала аляскинцы, а потом американцы». К выходцам из «нижних 48» (так называют тут жителей всех остальных штатов) отношение снисходительное: «Знаем, поживут год-другой и уедут».

Среди тех же, кто тут остался, наблюдаешь трогательное «северное братство» — взаимопомощь, участие, теплота.

Аляска — сорок девятый американский штат. Со дня покупки этой земли у России (1867 г.) до 1959 года «полярный привесок Америки» назывался «территорией» и был некоей заморской полуколонией. Борьба за статус штата была упорной. И победу хорошо помнят. Теперь у Аляски «все как у людей». Своя экономика, свое правительство, свой гимн и девиз («На север, в будущее!»), свои живые символы — цветок незабудки и полярная куропатка. Аляскинский флаг на всех флагштоках развевается в паре с полосатым флагом Соединенных Штатов. Он синего цвета, и на нем золотом — ковшик Большой Медведицы и Полярная звезда.