Понятно, что мама за меня переживала, но я никак не мог до неё донести, что сам мог бы нас защитить. Даже в теле младенца.

Навыка призыва змеи хватило бы с лихвой, чтобы отбиться от неизвестных преследователей. А там бы я ещё чему-нибудь научился.

Однако всё это время, как бы я ни пытался, так и не смог вызвать змею для демонстрации. Те капли маны, которые иссякли, до сих пор ещё не восстановились.

Так что, как бы мне ни хотелось это признавать, мама в чём-то была права…

Мне нужно спрятаться до тех пор, пока я не смогу контролировать свои силы. А потом сам её найду.

Стоп! Я же только имя её знаю, а лицо запомнил крайне расплывчато. Чёртова младенческая память!

Так, главное хотя бы имя не забыть.

И что, я тут буду лежать до тех пор, пока меня не найдут? На улице, вообще-то, холодно!

Надо как-то привлечь внимание. Вон неподалёку разносится детский смех, значит там игровая площадка или что-то вроде того.

Я вдохнул как можно больше воздуха и… закричал. Так громко, насколько позволяли крошечные голосовые связки.

Странно осознавать то, что сейчас я и четырёх килограммов не вешу.

О, кажется, я услышал шаги. Ко мне кто-то приближается. Можно успокаиваться. А то я так охрипну скоро.

— Ой, это ребёнок, — надо мной нависла девчушка лет семи.

— Да нет же, старик. Ты что, совсем ослепла? — подколол её стоящий рядом мальчик.

— Да хватит уже! — буркнула девчушка и аккуратно взяла меня на руки.

Во! Так гораздо теплее.

А теперь несите меня в дом. И покормить не забудьте! Хотя, нет, сначала вздремну.

Глаза закрылись сами собой, стоило почувствовать себя в безопасности. И вот уже разговоры детей начали затихать и отдаляться. А потом и вовсе пропали.

Проснулся я уже в колыбели. Над головой крутились какие-то бесячие погремушки в форме зверей. Но то, что по-настоящему выводило из себя — здесь было полно детей. И все они орали! У них, что, нет отдельного помещения для младенцев?

А затем я понял, что невыносимо хочу есть. Только захотел снова закричать, чтобы привлечь к себе внимание, как тут же ко мне подошла незнакомая слегка полноватая женщина.

— Проснулся, — улыбнулась она, нависая над колыбелью. — Серёжа, кушать хочешь?

Так, значит, мама смогла сообщить моё имя. Уже неплохо. Не придётся привыкать к другому. Иронично, но в прошлой жизни меня тоже звали Сергием.

Как же ей ответить? Не кричать же опять? Попытался кивнуть, но получилось плохо. Хотя женщина меня поняла и через пару минут принесла бутылочку с молочной смесью.

Ого! А я и не ожидал, что она такая вкусная. Или это моему телу так кажется?

Женщина взяла меня на руки. Куда-то понесла. Мне же было любопытно, и я изо всех сил старался не заснуть. Но как же было сложно! Это тело желало спать после еды и ничего больше!

В итоге я уснул прямо на руках у женщины. А вскоре меня разбудил чей-то разговор.

— Мы не воспитываем младенцев. Сами знаете, Лариса Михайловна. У них невозможно определить магический дар, а наш приют только для одарённых, — раздался рядом строгий женский голос.

— Но Марина Дмитриевна, он же совсем маленький, — ответила та, что накормила меня смесью. — Поди и месяца от рождения не прошло. Вон только взгляд научился фокусировать.

Ох, знали бы вы, женщины, что я вообще только сегодня родился! Но видимо, моё тело всё-таки было сильнее, чем у обычного младенца, иначе я бы со зрением ещё месяц разбирался.

— Я готова взять ответственность, — продолжила та, что держала меня на руках.

— Мы не можем сделать исключение, — продолжала строгая дама. — Я сообщу о нём в полицию, и там ему подберут новый приют.

Так, а вот это плохо. Судя по разговорам мамы и бабушки у моих недоброжелателей там точно есть связи. Меня хочет убить уж очень влиятельный человек. Правда, я пока не понимаю, кто он, и чем я успел ему так не угодить.

— Жаль, конечно, — расстроилась Лариса Михайловна и посмотрела на меня.

Жаль, что не все ситуации можно решить криком.

Я прикрыл веки, прикладывая всю силу воли, чтобы не уснуть ещё раз. В груди я почувствовал тепло. Весь мой магический источник… Точнее, его зачатки, которым только предстоит вырасти в нечто великое.

Там накопилась всего капля маны. Но мне её хватит, чтобы доказать очевидное: я достоин остаться в приюте для одарённых.

Направил магию в глаза. Эффекта я не почувствовал, но вот Лариса Михайловна раскрыла рот от удивления.

— Смотрите! У него глаза светятся! — она показала на меня строгой женщине, и та склонилась надо мной.

Я, наконец, разглядел её. Хмурая, худая, в светлом костюме и очках и с пучком волос, странным образом, сплетённым на голове. Таких я в своём мире называл ведьмами.

— Магия в месяц — это что-то новенькое, — холодно сказала она. — Хотя если он маг и родился с предрасположенностью к ускоренному развитию, то может быть и младше.

Эй, женщина? Ты вообще умеешь испытывать эмоции⁈ Судя по твоему виду, не особо.

— Лариса Михайловна, выделите ему отдельную комнату, пока не подрастёт, — велела она.

— Конечно! — обрадовалась та.

— Нужно вызвать тестировщиков. Пусть проверят, какой у него дар…

А что было дальше, я уже не услышал. Лёгкий фокус с глазами окупился невероятной усталостью, и я снова уснул.

Через три дня. Приют «Дом надежды».

— Евгений Викторович, а вам доводилось тестировать детей до года? — спросил специалист у своего напарника, когда они вошли в здание. — Мне самый младший попадался в возрасте трёх лет.

Мужчины были одеты в костюмы министерства магической безопасности. В их обязанности входило заносить всех новых магов в базу данных с указанием потенциала. Очень важный показатель, который по сути влиял на всю жизнь колдуна. На него смотрели и во время приёма в магические школы, его проверяли при устройстве на работу или на службу в какой-нибудь знатный род.

— Нет, Фёдор Геннадьевич, — ответил напарник. — И, честно вам скажу, я понятия не имею, как это делать. В отличие от более взрослых детей, младенцы не способны понять, чего от них хотят.

Одарённых оценивали обычно сразу, как только у них просыпалась магия. Это было важно, чтобы установить потенциал её развития, который закладывался с рождения.

— Ох, задачка не из простых, — вздохнул Фёдор Геннадьевич.

— Зато если справимся, получим хорошую премию, — ухмыльнулся его напарник. — Так что, давайте постараемся!

Двух тестировщиков встретила полноватая женщина, которая представилась Ларисой Михайловной.

— Идёмте со мной, — позвала она. — У малыша отдельная комната.

— Скорее каморка, — выдал Фёдор Геннадьевич, когда они зашли в помещение.

Помещение было настолько маленьким, что трое людей едва помещались в нём вместе с колыбелью. Поэтому воспитательнице пришлось выйти в коридор и наблюдать оттуда.

— На вид обычный ребёнок, — хмыкнул Фёдор Геннадьевич, глядя на спящего в колыбели малыша.

— Даже будить такого не хочется, — улыбнулся коллега.

— Но придётся.

Фёдор Геннадьевич поднял малыша на руки, и тот открыл глаза.

— Ты смотри, какой у него серьёзный взгляд. Такого я ещё не видел, — сказал он.

— Ага, прямо как голодный волк смотрит, — удивлённо подтвердил напарник.

— Ой! У нас же время кушать, — спохватилась Лариса Михайловна. — Я сейчас… принесу бутылочку!

Женщина умчалась в неизвестном направлении, оставив двух мужчин наедине с ребёнком.

— Ну-с, приступим, — сказал Фёдор Геннадьевич.

Его коллега достал из портфеля нужные для тестирования магические приборы.

— Только как ему объяснить, что нужно воспользоваться магией? — спросил у него напарник.

Оба мужчин задумались, а младенец издал странный звук, похожий на смех.

— Давайте так попробуем, может, поймёт, — предложил Фёдор Геннадьевич и поправил очки.