Весна, в этом году, на удивление, выдалась просто замечательная, солнышко уже пригревает совсем не по-весеннему, садоводы-огородники, правда, тихонько матерятся — дождей-то почти нет, а на календаре конец мая. У нас в Сибири-то, как оно бывает, в апреле плюс двадцать пять, а на майские праздники снега по колено, потом плюс тридцать, а в июне начинаешь вспоминать, кода убрал теплую куртку. В этом же году, и апрель был апрелем, и май вполне себе майский, да и июнь обещает быть именно летним месяцем, а не пойми чем. В общем, я тихонько сидел себе под зонтиком одной из летних кафешек, потягивал пивко из запотевшей бутылки, с удовольствием разглядывал молодых девчонок, уже во всю щеголяющих в коротеньких юбочках и шортиках и кайфовал от одной только мысли, что впереди три месяца отдыха и неги, потому как не далее чем пару часов назад сдал последний экзамен и на этом очередная сессия была закрыта. Короче говоря… ничто не предвещало…

— Здоров, Рус! — на соседний стул приземлился Паха. — Как твое ничего? Сдал?

— Сдал, куда я денусь. Как сам?

— Что спрашиваешь, знаешь ведь, что я еще неделю назад отстрелялся.

— А что тогда здесь делаешь?

— Тебя жду. Есть тема, даже не так, ТЕМА! — я неслышно застонал, орган, отвечающий за предчувствие неприятностей, предостерегающе сжался, предостерегая от явного проявления интереса, но, было уже поздно…

Наверное, надо пояснить кто это вообще такой Паха, или Пашка, или Астахов Павел Сергеевич. Если честно, то Пашка… мой, наверное, единственный, настоящий друг, даже армейские друзья, немного не то, хотя вот уже третий год мы с ними и переписываемся и перезваниваемся и даже периодически встречаемся. А Паха… это Паха. Сколько я себя помню, мы всегда были вместе, друзьями, как говорится, не разлей вода. Скажу даже больше — все мои достижения, победы, успехи и прочее, неразрывно связаны именно с ним. Впрочем, как и все мои неприятности, поражения и прочее в том же духе, точно также связаны с ним. Есть только одно «но», почему-то так получается, что все мои победы, это заслуга Пашки, а во всех моих поражениях, виноват исключительно я сам, по крайней мере, все наши общие друзья и знакомые считают именно так, даже мои родители. И именно я, в их глазах, постоянно втягиваю его во всякие неприятности и приключения, а вот если что хорошее, то это всецело его заслуга. И ведь никому даже в голову не приходит, что наши с ним возможности просто не соизмеримы, в первую очередь в финансовом смысле и смысле знакомств. Кстати, именно поэтому, я сейчас учусь на четвертом курсе, а Пашка закончил пятый, не было у него года службы в нашей «краснознаменной и непобедимой», хотя… я этот год потерянным не считаю, скорее, даже наоборот. Чего стоит только то, что я целый год отдыхал от Пашкиных авантюр.

Да и в институте, после восстановления, вокруг меня образовался некий романтический ореол, ну еще бы, вернулся после армии, да еще после службы в разведке погранвойск, да с медалью… В общем, почти, можно сказать, объект воздыхания большей части студенток нашего педагогического института, в котором и так с мужским контингентом все очень мрачно, ну а с такими «героическими» личностями как я, так вообще мрак. Кстати, именно вот этому, последнему, гендерному неравенству, Пашка завидует белой завистью и совсем этого не скрывает, он-то учится в универе, на финансово-экономическом факультете, где «мальчиков и девочек» пятьдесят на пятьдесят, а на их красавец, или без слез не взглянешь, или такие… «прости господи», то ли дело у нас. Ну так, я-то сам выбирал куда пойти учиться, а за Паху все решили его родители, а как иначе-то, единственный наследник «семейного дела», будущий владелец «фабрик, заводов, газет, пароходов». Нет, мои предки тоже чего-то да стоят, но до Пашкиных им очень и очень далеко, формат, как говорится совсем иной, да и я совсем даже не единственный и не самый старший «наследник», плюс ко всему, родитель мой достаточно строгих правил и считает, что прежде чем на что-то претендовать, надо и самому чего-то в этой жизни добиться.

В общем, «мы тебя вырастили, выучили, минимум материальных благ, на начальном этапе, в виде квартиры-машины, обеспечили, а дальше, сынок, давай ка сам. Покажи, чего ты стоишь.». А я что, я не обижаюсь и не возмущаюсь, все правильно, все так и должно быть. Нет, Пашка тоже не какой-нибудь там мажорик с тремя извилинами — жевательной, срат…льной и трахательной. Пашка в этой среде как Чудо Света — и ручки испачкать не боится, и мору лица, если надо, так поправит, что ни один пластический хирург за восстановление не возьмётся, да и мозгами очень даже не обижен, доказательством тому могут служить многочисленные победы на всевозможных олимпиадах, начиная со школьных и заканчивая всероссийскими и это еще не говоря о золотой медали за школу и, судя по всему, будущем красном дипломе. Да, Пашка он такой, что-то делать на отвяжись, не умеет, ему всегда и во всем надо быть лучшим, не одним из, а самым-самым. В общем не мажор он, не мажор, а как сейчас принято говорить, один из лучших. Кто-то может сказать, что я перед ним преклоняюсь, нет, восхищаюсь, и не без оснований, это да, что не говори, а даже в свои двадцать два, Пашка — это уже Личность и вот тут уже я ему завидую. В отличии от него я, так, середнячок, наверное, поэтому сколько помню, движусь в его фарватере и легко соглашаюсь на все его предложения, какими бы авантюрами они не были. Ну да, вот такой вот я и такой вот он.

Да, с Пашкой не соскучишься и не всегда его авантюры оказываются безопасными. Вот, помню, после второго класса, на каникулах, пришла в его светлую голову идея, поискать сокровища в пруду, откуда снабжалось водой для полива наше садоводческое товарищество. И все бы ничего, если бы вокруг всего пруда не были установлены огромные плакаты, прямо запрещающие купание и не будь он огорожен двухметровым забором. А почему? Да потому, что были установлены в пруду довольно мощные насосы, засасывающие в себя воду. Спасло нас тогда только то, что насосы работали в импульсном режиме, а не постоянно. Вот и попал я под всасывающую трубу. Двадцать пять килограмм живого веса… я и заметить не успел, как оказался наполовину в полуметровой трубе. Пашка тогда не подвел и каким-то чудом смог меня поймать, да еще и удержать. Результат? Три ребра сломаны, это не считая перелома руки и задницы, на которую я не мог присесть еще неделю, после того, как сняли гипс. А уж сколько страха я тогда натерпелся… полгода заикался. А в пятом классе, Пашка где-то надыбал старую престарую брошюру по боевому самбо, на ней еще помнится штамп стоял — «только для служебного пользования». Ну, изучили мы эту книжицу от и до и возомнили себя супер грозными, да и отправились на поиски мериканских шпионов.

Никаких шпионов мы, само-собой, не нашли, а вот приключений на свои костлявы задницы огребли в полной мере, когда попытались покачать права парочке каких-то залетных гопников, лет на пять старше нас. Ох и огребли мы тогда… Зато, когда сошли синяки и зажили отбитые ребра, отцы нас, не сговариваясь, отвели в секцию самбо, в которую до сих пор мы и ходим, правда уже не с таким рвением, но пару раз в неделю все же посещаем. В восьмом классе, после посещения музея, Пашка загорелся идеей освоить кузнечное дело, харалуг, дамасская сталь, булат — тогда для нас эти слова звучали как песня… Пашкин родитель отнесся к идее единственного и горячо любимого отпрыска с пониманием и помог, что называется чем смог и кузню по последнему слову техники организовал и даже учителя-кузнеца где-то нашел, который согласился за деньги немалые обучать двух недорослей. Никаких секретов древности мы, само-собой, не открыли, но кое-какие основы кузнечного дела узнали, да и потом это занятие не бросали, понемногу экспериментируя со всевозможными сталями и сплавами.

Пожалуй, это была одна из немногих идей Пашки, которая ничем и никому не угрожала. Много таких вот увлечений у нас было, мы и воздушный шар строили, и ракеты в Космос запускали, и в Крым, на «археологические раскопки» сбегали, ну а как иначе, «Золото Скифов» ведь только нас и ждало, и «магию» по скачанным из интернета книгам изучали, и радиоприёмники, чтобы поймать переговоры инопланетян, паяли, и линзы, для тех же целей, шлифовали, собираясь построить свой телескоп. В общем, жили мы весело, с огоньком и, что странно, в большинстве находили горячий отклик своих родителей. Даже, когда, вместе с Пашкой, в девятом классе увлеклись современным мечным боем, попрошу не путать с историческим фехтованием и прочими реставраторами и толкиенистами, там все по серьезному и почти как в настоящем бою, нотаций, дескать это опасно и так далее, мы не услышали, нас, даже, пару раз отпускали на соревнования, нет, не участвовать, там в основном взрослые дядьки и тетки принимали участие, а так, в качестве зрителей-болельщиков. Разок даже в Англии на подобном мероприятии побывали, за счет Павкиного отца, у того и у самого там какие-то дела были, ну и мы прицепом скатались.