Понять, что хорошего и светлого в этих существах увидела Даниэла.

Пробежавшись по залу взглядом, король отыскал среди придворных «госпожу Вертано». Ее присутствие, беспокойство в глазах, смешанное с надеждой, немного смягчило его сердце. Он даже сумел выдавить из себя некое подобие улыбки и слова приветствия.

Как и следовало ожидать, кланяться Дикие не собирались, а вот упрекать и обвинять – в этом они решили себе не отказывать. С трудом сдержавшись, Редфрит поспешил закончить церемонию и пригласил гостей в кабинет.

Их было пятеро. Дерзкая девчонка с густой копной, заплетенной во множество кос, и мужчины‑Дикие – ее свита. Все четверо с каменными лицами. Только на лице их предводительницы появлялась то насмешливая улыбка, то мрачное выражение, а иногда и враждебное.

– Ты не представилась, – заметил его величество, уже когда они подошли к кабинету.

– А должна была? – заломила бровь крылатая и, покосившись на стражников, распахнувших перед ними двери, вошла следом за Редфритом. – Насколько мне известно, вы, люди, не удостаиваете презренных именами.

– И все же я хотел бы знать твое.

– Меня зовут Арайна. Я наследница, теперь уже единственная, – мрачно усмехнулась хищница, – трона Диких. Уверена, такое обращение вам больше по душе.

Опустившись в кресло, Редфрит окинул собравшихся взглядом. Мильдгита устроилась на диване – скользнула в темный угол, как кошка, и замерла, предпочитая играть роль бессловесной свидетельницы. Северянин прислонился к каминной полке, скрестив на груди руки, и тоже хранил молчание. Накаи остались стоять, не желая принимать приглашение и располагаться в креслах или рядом с чародейкой.

– Не будем терять время и сразу перейдем к причине вашего появления. Смерти девушек… – Редфрит на мгновение замолчал, пытаясь совладать с вновь полыхнувшей в сердце злостью, а потом сдержанно продолжил: – Они как‑то связаны со Спящими?

Накаи кивнула:

– С одним Спящим. Он пробудился уже давно, но первые признаки его присутствия мы начали замечать всего несколько лет назад. Не сразу догадались, в чем дело. Сначала грешили на ваших чародеек, но потом поняли, что животные и урожаи не из‑за вас погибают. Никаким колдунам такое не под силу.

Редфрит вспомнил о внезапном ненастье, потрясшем столицу, и задал вопрос – один из многих, что не давали ему покоя:

– Зачем духу уничтожать ваш скот и ваши урожаи?

– Не только наши, – резко возразила Арайна, а смягчившись, добавила: – Такова их природа. Они питаются всем сущим, черпая энергию из животных, растений, людей. Если Спящего не усыпить, со временем этот мир станет таким же, каким был когда‑то – мертвым и пустым.

– Мы можем попросить помощи у богов, – подал голос Велебор. – Они не допустят, чтобы их дети страдали.

– Умасливая их жертвоприношениями фей и накшерров? – ядовито поинтересовалась накаи, покосившись на посланника. – Ваши боги жалки и алчны и не такие уж всесильные, как вам кажется.

В чем‑в чем, а в этом Редфрит был с ней согласен.

– Обойдемся без жертв, – мрачно возразил он.

– Сожалею, король, но без жертв обойтись не удастся, – покачала головой Арайна. – Духа нельзя уничтожить – только усыпить. А для этого нужен живой сосуд. Тот, в чьем теле его заточат и будут удерживать, пока не уснет.

– Что станет с тем, в кого он войдет?

– Это существо погибнет, – просто ответила Дикая, почти безразлично. – Как гибнет все живое, не способное удерживать в себе высшую суть. Главное, чтобы не погиб слишком быстро. Те несколько ничтожных попыток, что мы предприняли, ни к чему не привели.

– Несколько ничтожных попыток? Значит, так это называется? Ты сейчас говоришь о юных девушках, которых вы лишили жизни! – чувствуя, что даже мысли о Даниэле больше не помогают успокоиться, взревел Редфрит.

Вскочил с кресла, мечтая только об одном: отомстить крылатым за смерти его людей. Охрана девчонки тут же подступила к ней вплотную, давая понять, что не позволит причинить ей вред.

– Мне напомнить, скольких накаи вы загубили, а скольких фей и накшерров поработили? – не смутилась принцесса.

– Нужно было сразу рассказать о Спящем, а не ставить эксперименты!

– Мы пытались! – перестав усмехаться, зло прорычала накаи. – Я и мой брат. Но нас поймали и лишили возможности говорить. Твоя ведьма и лишила! Мы жизнью рисковали, чтобы ты узнал правду. А ты убил моего брата!

В кабинете воцарилась гнетущая тишина. Никто, кроме короля, не решался ее нарушить.

Вскинув на ведьму взгляд, он приказал:

– Мильдгита, отвечай. Ты заставила их молчать? Чародейка расправила плечи, откинула назад волнистую прядь и сказала с легкой улыбкой на губах:

– Да, я наложила на пленников заклинание, как вы мне и велели. Но оно лишь блокировало их магию, чтобы они не причинили вреда ни вашему величеству, ни охранявшим их стражникам.

– Странно, что это заклятие заблокировало и наши голоса. – Принцесса скептически фыркнула.

– Непредвиденные последствия, – равнодушно пожала плечами Мильдгита. – Это было новое заклятие, еще не на ком не опробованное. Я решила, что раз уж пленники все равно обречены, почему бы не проверить на них.

Редфрит внимательнее всмотрелся в лицо ведьмы. Мильдгита говорила ровно, без запинки. Выглядела расслабленной и спокойной. Совершенно невозмутимой. Прежде она никогда не давала повода в ней сомневаться, и теперь его величество задавался вопросом, правду ли говорит та, что в течение многих лет была ему верна, или обманывает.

Кому верить? Своей приближенной или безжалостным убийцам невинных девушек?

– Я не давал тебе права принимать такие решения, – резко заметил король, продолжая смотреть на ведьму.

Мильдгита кротко опустила взгляд:

– Признаю, я ошиблась. Желание испытать новое заклинание и нена… не любовь к… эмм… нашим гостям подтолкнули меня к поспешным действиям. Впредь я не позволю себе такие вольности. – Чародейка прижала к груди руку, тем самым показывая, что глубоко сожалеет и искренне раскаивается. А спустя мгновение добавила: – Хотя, если вам интересно мое мнение, я не верю в существование этого ужасного и всемогущего духа, которым нас пытаются запугать. Я перечитала немало рукописей, но не нашла даже малейшего упоминания о древних сущностях.

– Как вы о нем узнали? – снова вступил в разговор посланник, обращаясь к накаи.

– Сказания о Спящих многие столетия из уст в уста передавались в наших землях.

– То есть доказательств его существования у вас нет? – Мильдгита пренебрежительно улыбнулась. – Только устные сказания. Хм… не густо.

– Закрыть глаза и остаться в стороне от беды, которую сами же и породили, – очень похоже на людей, – подал голос один из Диких, и столько презрения в нем звучало, что Редфриту нестерпимо захотелось врезать крылатому.

– Даже так? И почему я не удивлена? Теперь вы заявляете, что в пробуждении этого вашего духа (наверняка несуществующего) виноваты люди? – Чародейка выразительно фыркнула, всем своим видом показывая, что уже давно раскусила накаи.

– Не все. Только королевский род, – ответила Арайна, и Редфрит почувствовал, как грудь словно сдавило стальными тисками.

Скверное ощущение.

– Продолжай.

Мильдгита хотела было что‑то добавить, но король жестом велел ей молчать и сам не произносил ни слова, с жадностью вслушиваясь в слова крылатой. Каждое рождало в душе смятение, неверие и отрицание. С одной стороны, хотелось велеть ей сейчас же умолкнуть, с другой – чтобы продолжала.

Он ведь желал знать правду, желал во всем разобраться. Вот и разобрался.

Вот только такая правда Редфриту совершенно не нравилась.

Он плохо помнил время, когда умерла его малютка‑сестра. С тех пор прошло много лет. Четыре года назад родителей забрала та же болезнь, что отняла жизнь у новорожденной принцессы. Тогда в Треалесе погибло немало людей.

Хотя сейчас, оглядываясь назад, Редфрит понимал, что мать умерла не четыре года назад, а в день, когда лишилась дочери. Если смерть старшего сына ее глубоко ранила, но гибель малютки убила. Королева так и не сумела оправиться, да и отец тоже остро переживал ее потерю.