Мы спешились и поднялись по белокаменным ступеням в огромный светлый зал, когда навстречу, подобрав пышные юбки платья, вышла княгиня София Лиддарская. Высокая статная женщина с убранными под жемчужную сетку каштановыми волосами была одной из первого десятка претендентов на трон этого мира. И по совместительству приходилась мне приемной матерью.

– Аррлея, не прошло и года, как вы навестили нас. – Я склонилась в низком поклоне, скривившись втихаря от того, что потревожила этим свои израненные бока. Но этикет, хмыр его забери!

– Ваша светлость, прошу простить меня за столь долгую отлучку. – Смотрю в ореховые глаза, которые так и не смогли скрыть радости за маской холодного официоза. Да, меня действительно не было долго. Простите.

Моих наемников и слуг отвели в левое крыло дворца, где их должны были разместить должным образом и накормить. Мы же с Софией прошли в правое крыло, которое вмещало в себя несколько спален, малую приемную, библиотеку и бальный зал. После того как за спиной захлопнулись высокие двери моей спальни в этой резиденции, София стремительно повернулась к своей непутевой приемной дочери и наконец крепко обняла.

– Лея, девочка, ты, как всегда, на задании? И к чему новый цвет волос? – Пытливо посмотрела мне в глаза.

– София… Я тоже очень рада вас видеть! – Мы смеемся, и я с удовольствием опускаю измученное тело на атласную гладь простыней. – Я на задании, но это не значит, что вы не сможете расспросить меня обо всех событиях последнего года подробно. Я задерживаюсь у вас на неопределенный срок. И вы даже сможете мне помочь.

Женщина хитро сощурила глаза.

– Хочешь сказать, что мне даже удастся затащить тебя на бал-маскарад к его величеству через пару дней?

К его величеству? Да бегом побегу!

– Да, и я даже запаслась парочкой неприлично соблазнительных платьев именно для этой цели. – Мы хихикаем, вспоминая, с каким трудом Софии удалось вывести меня на один великосветский раут в прошлый раз, когда я нашла время между заданиями посетить ее. Этикет очень мешает жить, как и назойливые кавалеры, которым толком нельзя по морде надавать за приставания и сальные комплименты. В принципе я к этому относилась спокойно, но в тот раз бал пришелся на… довольно нервный и эмоциональный ежемесячный период в жизни каждой женщины… так что кавалер был выведен в беседку, но вместо поцелуев при луне получил коленом по достоинству и кулачком в шелковой перчатке в глаз.

В течение двух дней до бала мы с Софией наобщались всласть. Я рассказывала ей о своих похождениях, опуская особо болезненные и кровавые подробности, о чудесах, виденных в том или ином мире. Она поведала о последних достойных внимания поклонниках и придворных интригах. Потом мы по сложившейся традиции облачились в траурные платья, сорвали в оранжерее по ветке пурпурных иласов и отправились в дальнюю часть резиденции, где среди цветущих белых деревьев находился небольшой холмик с черным надгробным камнем. Там была похоронена единственная дочь Софии, Айленилль.

София, графиня Лиддарская, наняла боевого мага академии четыре года назад для того, чтобы найти похищенную дочь. После рассмотрения заявки комиссия во главе с ректором отрядила на это задание меня. Айленилль Лиддарская была похищена во время путешествия группой наемников, служивших одному из лордов западных земель Ольмии, по совместительству маньяку и убийце. Все это я узнала позже.

Муж Софии погиб за несколько лет до смерти княжны, два сына отбыли служить в соседние миры, раз в несколько лет присылая скупые записки о том, что живы-здоровы. О сыновьях София говорила неохотно: они были рождены от первого брака, который был заключен по расчету, и полностью пошли в папу-интригана, отравленного в результате одной из интриг собственным помощником.

Ауры кровных родственников имеют определенное сходство, поэтому тот, кто знает, на что смотреть, всегда сможет определить степень родства. Я прочесала полконтинента, двигаясь по маршруту княжны вслед за остаточными следами ее ауры, прежде чем нашлись какие-то зацепки. Так я и вышла на Эйрика Кровавого, который похитил прекрасную княжну. Не расскажу, сколько трудов и магических усилий я потратила для того, чтобы попасть во владения лорда-маньяка, и скольких его людей я убила для достижения своей цели. Но когда я увидела прикованную к каменному полу изможденную, почти обескровленную, измученную девушку, я озверела. Эйрик умирал очень долго и очень страшно. И я не жалею ни о чем. Намного позже София поведала мне о том, что в секретных подвалах его дворца нашли более двух десятков трупов молодых аристократок, магически сохраняемых в состоянии «свежести». Его долго подозревали, просто ни у кого не было доказательств.

Я вернулась телепортом в резиденцию князей Лиддарских, перепачканная в крови Эйрика, Айленилль и своей собственной, представ перед графиней воплощением кровавого духа мести. Передав умирающую со своих рук на руки матери, я свалилась от потери крови и сил, провалявшись в беспамятстве и восстановительной коме почти неделю. Девушку уже нельзя было спасти: от полученных внутренних повреждений она угасла на исходе следующего дня. Но мать хотя бы получила возможность попрощаться с любимой дочерью. А после того как я очнулась, она пришла ко мне с молчаливой признательностью и объявила, что официально удочерила меня. Сказать, что я была в шоке – значит ничего не сказать. София объяснила это тем, что я вернула ей пропавшую дочь, часть души которой обязательно останется связанной со спасительницей. Мы долго беседовали о наших жизнях, молчали о потерях, и в конце моего выздоровления между нами возникла прочная связь, которую никак нельзя объяснить словами. И я действительно стала для нее приемной дочерью, ниточкой к потерянной навсегда Айленниль. Так получилось, что в одном из бесконечных миров Паутины у меня все же была семья. И каждый раз, посещая приемную мать в Ольмии, мы возлагали с ней кроваво-красные цветы иласов у надгробного камня Айленилль.

Мы вышли из отделанного золотом экипажа, кутаясь в струящиеся накидки. Бал-маскарад, проводимый ежегодно его величеством Юлионом Четвертым, собирал в королевской резиденции самых блистательных аристократов мира. Не буду напоминать о скандале, который разразился, когда княгиня Лиддарская решила удочерить никому неизвестную магичку из чужого мира, но в конце концов его величество принял в расчет то, что София недавно потеряла свою настоящую дочь и до сих пор не оправилась от боли, и официально признал меня княжной. Большое ему спасибо, хе-хе.

Аккуратно подобрав юбки темно-синего платья, выгодно подчеркивающего золотистый цвет кожи и светлые локоны, как бы случайно выбившиеся из прически на затылке, я последовала за Софией. Синяя с золотом полумаска, закрепленная на волосах сапфировыми шпильками, скрывала большую часть лица. Мы словно два духа – ночи и дня – смешались с толпой аристократов: на княгине был матовый молочного цвета наряд, талию подчеркивал корсет с широкой орехово-золотистой полосой.

Я шла следом за Софией, здороваясь с некоторыми гостями вместе с ней, отвечая банальностями на банальности, внимая комплиментам. Все присутствующие были в масках, чутьем находя в ярком скоплении народа смутно знакомые фигуры. Его величество сидел на троне на возвышении, движение гостей было направлено таким образом, что в определенный момент мы обязательно оказались бы перед его королевским взором.

– Сир, прием просто великолепен. – Голос Софии журчал подобно хрустальному ручейку.

Монарх благосклонно взирал на склонившихся в поклоне женщин.

– Княгиня, боюсь ошибиться, но неужели прекрасная молодая дама, в сопровождении которой мы имеем честь вас видеть, это княжна Аррлея Лиддарская?

Она самая, дорогое величество. Та, на которую вам в прошлый раз нажаловался подлец лорд Майрон, получивший в беседке коленом.

– Вы правы, ваше величество, Аррлея вновь прибыла в Ольмию два дня назад. И не могла упустить случая посетить большой королевский бал-маскарад, чтобы выразить вам свое почтение.