Поняв, что я не собираюсь ему в этом помогать, копейщик перехватил копье и прислонил синеву лезвия к своей шее. Проступили капли крови, мужчина скривился, но последний в своей жизни шаг сделать отказывался.

И отказывался не из-за страха.

Занятно.

— Знаешь, почему ты не можешь? — спросил я.

— Потому что слабак, знаю, — брезгливо выплюнул мужчина и сжал лезвие двумя руками.

Алые ручейки крови потекли по рукам, но последний шаг был все еще не сделан.

— Нет, — после короткой паузы хмыкнул я, — потому что ты хочешь жить.

— С чего ты взял, чужак⁈ — облизнулся кровью мужчина, — что ты можешь обо мне знать⁈

— Например, то, что ты отдал всем военным приказ помогать людям, — пожал я плечами, — а нахрена тот, кто не хочет жить сам, станет это делать?

Еще минуту потребовалось мужчине, чтобы, наконец, сдаться, после чего тот с рычанием выбросил копье в воду и бессильно опустив голову, сел обратно на влажную землю.

— Знаешь, почему я отдал приказ помогать людям? — тихо произнес он, — потому что после случившегося, туда надо будет загнать тысячи из них. Загнать живыми, понимаешь? — слегка истеричным голосом добавил мужчина и указал дрожащим пальцем на вход в затопленные подвалы.

— Ложь, — спокойно ответил я, — будь это так, я бы тебя уже убил.

— Ты ведь безоружных не бьешь? — нервно ухмыльнулся тот.

— Это касается только людей, — пожал я плечами, — те же, кто создали и поддерживали это место, раковая опухоль на теле человечества. Таких я за людей не считаю.

— Так я как раз один из них, — хмыкнул мужчина.

— Тадао, верно? — спросил я больше для него самого.

Так-то в воспоминаниях Старейшины я уже нарыл нужную мне информацию по этому человеку. Не всю, конечно, но самую важную. Краткую характеристику, так сказать.

Было несложно, так как Тадао был единственным, кого боялся наш дохлый Старейшина, и его образ отпечатался там довольно четко.

Старейшина тайно пытался убить аномального по всем показателям Тадао с десяток раз, но каждый раз тот становился только сильнее. Тогда Старейшина решил попытаться убить его сам, но Стихия отказалась выполнять его приказ.

В итоге Старейшина поступил весьма умно. Стал держать единственного человека, к которому испытывал страх, при себе. Посадил на цепь ярчайший пример несостоятельности своей поганой системы возвышения.

Тупой, чего говорить.

Вместо того, чтобы разобраться и понять, почему один из «низов» рейтинга вопреки системе стал сильным, Старейшина сделал все, чтобы вогнать этот уникум обратно в систему, так и не сделав никаких выводов.

Именно поэтому Старейшина — безмозглая тварь, и у меня язык не повернется назвать эту тварь человеком.

В отличие от того, кто сидел сейчас передо мной. Того, кто был единственным шансом этого грешного сообщества на выживание, искупление и будущее.

— Так вот, Тадао, что ты сделаешь, если я скажу тебе, — после короткой паузы вновь заговорил я, вынимая из теневого кармана плаща очередное яблочко, — скажу, что ваша система полное дерьмо и я могу исполнить мечту всей твоей жизни и избавить вас от нужды подвалов за один день?

Сначала сидящий передо мной мужчина нервно засмеялся, но увидев мое посерьезневшее лицо, понял, что я не шучу, и впервые за все время разговора робкая искра надежды появилась в его мрачном взгляде.

— И как ты это сделаешь, чужак? — недоверчиво просипел Тадао и указал пальцем на водопад, — ему нужна еда и только подвалы способны ее обеспечить.

— Ему… в смысле запечатанному в генераторе Порталу? — беззаботно уточнил я.

— Так ты знаешь, — усмехнулся тот, — тогда к чему эти вопросы… как тебя, прости?

— Маркус, — представился я.

— Маркус… к чему эти несбыточные обещания, Маркус? Если тебе известно, что внутри генератора запечатан древний Портал, который является силой нашего Дома, то также ты должен знать, что без питания печать на нем ослабнет, и твари, что там заключены и ждут выхода годами, вырвутся наружу и утопят мой город в крови. И тварей там накопилось уже много, уж поверь. С каждым годом печать требует все больше энергии и жертв. Я уже не говорю о том, что каждый житель города является частью печати, и если тренированные воины еще смогут пережить ее срыв, то обычные люди умрут мгновенно. Без печати, Дом Идэ обречен на вымирание. Разве не логично в таком случае, для ее сохранения принести в жертву тысячи, чтобы выжили все остальные?

Голос Тадао звучал все громче, он распалялся, жестикулировал, а отчаяние в его глазах плескалось новыми мрачными красками, утопив искру надежды под собой. Мужик действительно истово верит в то, что говорит. А еще так же истово страдает. И при этом ни разу не решился бросить вызов Старейшине или найти другой путь.

Мазохист, не иначе.

— Я и говорю, приятель, что ваша система дерьмо, — вздохнул я, — и не только потому, что вы привязали к ней жизни целого города, а потому, что эта система делает вас самих слабее.

— Слабее⁈ — разозлился Тадао и вскочил с места, — Наша сила проверена поколениями! Дом Идэ боятся именно из-за силы нашей Стихии Воды, которой даже Природа нипочем! Наши кандидаты в «буси» раньше взрослеют, раньше набирают силу, раньше открывают в себе второй атрибут!

— Ага, ага, — лениво помахал я рукой, — еще скажи, что качество этих твоих «кандидатов» из года в год у вас растет, а не падает?

Возбужденный Тадао хотел было мне возразить, но скривился и скрежетнул зубами.

— Нет… но это потому, что печать требует все больше питания… энергии просто не хватает на…

— Чушь, — хмыкнул я, — у вас ведь снижается не только общее качество одаренных, но и их пиковая сила.

— Да откуда ты⁈ — подорвался Тадао, но слов возразить мне аргументированно не нашел и просто нервно сопел, глядя на меня и раздувая ноздри.

Как его зацепило. Настолько, что почти готов меня ударить. Сразу видно, что город он любит искренне и всем сердцем, отчего правда ему только тяжелее занимать свой пост. Особенно сейчас.

— Вместо сражений и круговорота энергии, вы эту энергию копите, — продолжил я, предварительно дождавшись, пока нервное сопение восточника успокоится и кровь прильнет ему обратно к мозгу и ушам, — вы пытаетесь вывести сильного воина. Истинного Самурая среди Самураев… однако все, что вы делаете сейчас, это распыляете энергию. Из года в год, из поколения в поколение, вы втягиваете в свою дерьмовую систему все больше людей, и это привело к тому, что вместо одного обычного Самурая, вы теперь на выходе получаете сотню кандидатов, а вместо одного кандидата, сотню простых жителей.

— Я не понимаю… как это может быть связано? — нахмурился, но хотя бы не переходил опять на крик Тадао.

И слушал, что самое главное.

— А что тут непонятного? В замкнутой системе, как ваша, Стихия распределяется вниз, а не вверх. Хотите из тысячи людей вылепить Самурая, а получаете только больше слабых одаренных. Разбавляете силу по низам, понимаешь?

— Ты намекаешь, что количество стихийной энергии может быть конечным? — поднял бровь Тадао.

— Не намекаю, а говорю прямо, — улыбнулся я.

Конечно, вычислил этот факт не я, а целые поколения трудящихся в отделе умников Ордена. Причем начали это те, что родились задолго до меня, поэтому это все и не было голой теорией.

Магистрами это преподносилось как непоколебимый и истинный факт, который вдалбливался в умы всех членов Ордена от мала до велика.

Факт того, что совокупное количество энергии КАЖДОЙ отдельной Стихии в руках человечества ограничено.

Кем, насколько и как сильно ограничено было не важно. Это не мог вычислить наверняка даже Аргус на максимальных оборотах, хотя и пытался.

Но здесь важны не цифры, а сам принцип.

Принцип того, что каждой частицей стихийной энергии в руках человечества надо дорожить. Каждая частица должна идти в дело. И с этим фактом рука об руку шел еще один.

Секретный.