В один из моментов, когда я замешкался всего на миг и отвлекся на подступающих клонов, этим случаем взял и воспользовался Давыдов. Джад успел рассечь вырвавшуюся из бархана пику, но в одно из мгновений та успела рассыпаться на две части. Одна успела пробить частично плащ, а вторая с чавкающим хрустом вонзилась в плечо, сломав ключицу и подбросила меня с силой на пару метров вверх. По итогу она так и осталась торчать в моём организме.

Но именно эта атака и стала решающей, потому как уже в следующий момент реанорский транс поглотил меня без остатка, а лицо моего врага исказилось в довольной улыбке и тот стремглав и маневрируя между клонами начал резко сокращать дистанцию, чем и допустил фатальную ошибку.

От произошедшего арена резко ахнула и загудела, краем глаза я даже успел заметить ужас на лице будущих жен, страх в глазах Ростислава и Виктории. Да даже Потёмкин и Трубецкой невольно заворочались на своих местах.

Вот только судьей всему сегодня был один неучтенный фактор. Важный для любого сына и дочери Реанора. Под влиянием транса ни один реанорец не чувствует ни грамма боли.

‒ Это твоя ошибка, Давыдов! ‒ равнодушно просипел я, резко поднимая голову и выверенным взмахом джада отсек песчаную пику. ‒ Смертельная ошибка…

Закат династии…

Тело не успев коснутся земли за долю секунды встретилось с динамическим защитным смерчем князя, но техника дома Ар-Ир не оставила ему шансов и полностью уничтожила миниатюрную бурю.

Вихревая гильотина…

Теперь же кроме песчаной брони на теле Давыдова не осталось ничего, но именно этого я и добивался с самого начала.

Пагуба дома Нор-Ата… Разрубающий вал…

И следом…

Пагуба дома Нор-Ата… Рассекающий вал…

Всего за секунду ситуация на арене скакнула к своему апогею, а дворянская публика вновь загомонила. Множество клонов резко остановились и затем над ареной раздался душераздирающий вопль Давыдова. От песчаной брони не осталось и следа. Техника дома Нор-Ата была неумолима. Окружающие нас барханы песка мгновенно окропились горячей кровью и приобрели алые оттенки и цвета, которые быстро начали смешиваться с проливным дождем. Разрубающий вал лишил дворянина руки, а рассекающий отделил вдобавок и его ногу.

‒ Как и обещал. Тебя ждёт собачья смерть…

Закат династии…

Телу аристократа не суждено было упасть, а его мучительные крики заглушил гортанный и захлёбывающийся вопль. Со свистящим звуком левый джад полоснул по горлу и резко пронзил его грудную клетку навылет. Правый нисходящим ударом успел отрубить вторую руку и спиральное лезвие оказалось нещадно загнано между рёбер.

Изо рта архимагистра вырвался очередной нечеловеческий вой, а из туши Давыдова вновь ручьем хлынула алая жидкость, заливая содержимым округу и всё моё тело вместе с лицом. В последний миг тот с неверием и ужасом уставился точно в мои глаза. Но вместо каких-либо слов пришлось оставить оружие на своих местах и совершив шаг тому за спину я крепко схватил его шею и голову своими руками. Отчего этот кровавый обрубок так и повис в моих «братских» объятиях.

Кровь из-за сжатия вновь заструилась по подбородку Давыдова, а после потекла по моим рукам всё дальше вниз. Так мы и стояли с ним под проливным дождем в полной тишине «Вавилона» и лишь затихающие хрипы говорили о том, что князь был еще жив. Не так просто убить архимагистра на пике сил.

Однако на эти тщедушные и предсмертные трепыхания мне было плевать. Вопрос стоял не в этом. Глаза мои медленно стали оглядывать трибуны. Первый был на очереди взбешенный Воронцов и вся его шайка, затем шло равнодушное и даже отчужденное лицо главного святоши, тот не выказывал ничего, а после я встретился взглядом с Балинтом и Кандеймом, которые от увиденного зрелища тоже привстали со своих мест и не сводили своих цепких глаз с меня.

‒ Бездна и ты, Давыдов, будете свидетелями, ‒ спокойно зашептал я, сдавливая его горло. ‒ Вся падаль, что желает моей смерти, сдохнет в муках. Прямо как ты сейчас.

И под конец мой взор невольно встретился с утвердительным взглядом императора.

‒ Как видишь, Сережа, тебя приговорили к казни, ‒ расслабленно добавил я, под непрекращающиеся хрипы и стенания умирающего аристократа. ‒ Как Палач Империи я исполню приговор. И начну с тебя. Прощай, ничтожный глупец. Аре кате ла тийз нор ам эс фэр…

Мышцы по всему организму самопроизвольно усилили свой натиск и в беспощадном рывке под громкий хруст костей и хрящей, который вероятнее всего смогла услышать вся арена, своими собственными руками я безжалостно свернул шею целому боярскому князю, а затем с отвращением у всех на виду отбросил от себя его тело в сторону.

‒ На всё воля Бездны, ‒ прикрыв веки и тяжело выдыхая, тихо прошептал я одними губами.

‒ Спор двух князей улажен! ‒ громко произнес Романов, поднимаясь с трона. ‒ Князь Лазарев победитель!

Простоял я на месте всего пару мгновений, упиваясь моментом и теша своё эго, а после под множественными взглядами знати я полностью мокрый и окровавленный неспеша зашагал в сторону выхода. Не было ни аплодисментов, ни тебе восторженных криков, лишь тихий шепот и обсуждение увиденного, хотя в целом на всё это было плевать. Видит Бездна я немного устал.

Вот только у судьбы на сегодняшний день оказались свои планы. Если честно, то я так и не смог понять, что было причиной моей расхлябанности, либо ранения, либо то, что в этот самый миг меня из своих объятий выпустил транс, либо противник был гораздо сильнее меня в данный момент. Однако произошедшее отпечаталось в памяти до конца моей жизни.

Впервые в жизни реанорские чувства среагировали с проклятым секундным опозданием. Защитные барьеры стали только исчезать, и как назло, делали они это сверху-вниз. Не успел я совершить и двадцати шагов от мёртвой туши Давыдова, как в затылке запоздало засвербело. Спиной ощутил слабый укол, а опустив взгляд ниже смог понять, как из груди уже торчит прозрачно-матовый клинок. Тело самопроизвольно пошатнулось и накренилось набок, но меня кто-то успел подхватить, а затем слух уловил яростный вопль действительного тайного советника.

‒ ЗАЩИТИТЬ!!!

Перед затухающим взором вдруг мелькнуло рассерженное и встревоженное лицо Трубецкого, но даже будучи почти убитым я, наконец-то, смог лицезреть истинную силу повелителя магии в действии. Смог всё-таки утолить свой интерес. Потому как на моих глазах вся арена «Вавилон» оказалась поглощена непроглядной тьмой светлого князя, который в одиночку противостоял взрыву сразу двух артефактов пустоты.

Позор! Вечный и несмываемый позор мне! Всё… неизвестный хунхуз, ты мертвец! Ну, или я… мертвец…

Где-то очень и очень далеко…

Тьма была убаюкивающей, тёплой и искушающей. Настолько тёплой и искушающей, что даже не хотелось её покидать. Однако это чувство доселе невиданного спокойствия и умиротворения было предательски манящим и пугающим. Хотелось бросить всё и остаться здесь на вечность. Вот только огорчал один неоспоримый факт, который плескался на задворках сознания и по-своему отрезвлял и заставлял бороться с услужливым мраком.

Неоспоримым аргументом оказалось то, что я вновь угодил за грань собственного реанорского сознания и оно опять разделилось на две части. И вариантов дальнейших событий проистекало из всей ситуации тоже два. Либо я сдох и останусь здесь навеки вечные, либо я приду в себя… Приду в себя… когда-нибудь. Может через несколько дней, а может и дряхлым стариканом лет пятьдесят спустя.

Дерите меня в уши и глаза все феи Зеленвальда! Твою-то мать! Ладно, признаю, заигрался я с Давыдовым в поддавки. Можно было убить его быстро и безболезненно, но тут важно было не перестараться. Победа должна была мне достаться демонстративно равная. Необходимо было отсеять до хольмганга западников и дать святошам понять, что после Камчатской бойни я не так страшен, как меня малюют окружающие.