Потому как не нужно было быть мудрецом, чтобы понять происходящее. Ведь из всех находящихся здесь этот царственный дурак изменился больше остальных. Зная его, он уже чего-то себе там нафантазировал и за что-то себя корит. Вот и сейчас, похоже, мои слова прошли мимо него.

‒ С самого начала я говорил, что так и будет и все возникшие неприятности возьму на себя. Это лишь реалии жизни, только и всего. Был уговор, ты сам знаешь какой, и его нужно было исполнять. По своей натуре я не люблю затягивать с такими вещами, а эта дрянь, анемолиты, подвернулись как нельзя кстати. Вы, ваше высочество, более остальных должны были понимать мои мотивы.

За всё время моих изречений я не разрывал зрительного контакта с цесаревичем и лишь под конец слов юноша по-настоящему расслабился и улыбнулся.

‒ Поэтому я и говорю, что ты тот еще козел, ‒ усмехнулся грустно Романов, переглянувшись с сестрой и Мариной. ‒ Делаешь всё по-своему. Ставишь людей в неловкое положение. Вреда для себя получаешь больше, чем другие. А польза на мой взгляд для тебя самого весьма посредственна и даже… эфемерна. Порой, она того не стоит. С твоими возможностями и силами необязательно было идти на такие крайности.

‒ Ростислав, данные крайности мой выбор и плевать на вред. Это была война… ‒ негромко начал я с лёгкой улыбкой, выпутываясь из хитросплетений рук Алины и Прасковьи, которые после моих слов поникли еще сильнее, пока в это время шокированная Марина и задумчивая Романова присаживались на свободные места. ‒ Никогда не отрицал того, что я убийца. Более того, скажу всем честно: такие люди как я должны существовать всегда. Как бы смешно это ни звучало, но прозвище Палач Империи, мне подходит как нельзя лучше. Всего-то и нужно вспомнить, что делает палач в государстве. Он карает, ‒ не сходя со своего места и опираясь на трость стал объяснять я. ‒ Как принято сейчас говорить: всегда должен быть крайний. И я совсем не прочь побыть таким… индивидом. Древние кланы и западники зарвались. Вспомни, Ростислав, что они говорили о тебе, о правящей династии и обо всей ситуации в целом. Они — главы своих кланов. Они вправе говорить от лица всех своих людей. Они внутри своего мирка закон и порядок. Ты как будущий император вынес им приговор, а я же… Я привел его в исполнение, как и подобает столпу империи. Жестоко? Безжалостно? Беспощадно? Три раза «да». Но за всё в этой жизни нужно платить. Даже за необдуманно брошенное слово, ‒ и пожав плечами, вновь обратил на себя внимание всем своим болезненным видом. ‒ Я прямое тому подтверждение.

‒ А как же те люди, что были убиты вместе с остальными? Как же твердыня клана? Там ведь были и невинные…‒ внезапно вырвалось у Виктории. ‒ Я не сужу вас за случившееся, граф, вы поступили верно, это был самый быстрый путь к решению ситуации и с вами многие согласны. Но неужели кровь всегда порождает кровь?

Твою мать! Уж кто-кто, но ты-то должна понимать меня лучше остальных.

‒ Древний клан Ясака, если не ошибаюсь, был самым враждебным по отношению к империи. И нет, ваше высочество, своим поступком я лишь прервал разбушевавшееся кровопролитие, возможно на долгие годы. Неизвестно сколько народу могло погибнуть к концу этой резни. Сейчас же, как понимаю, война окончилась. А если вы заботитесь о моём ментальном здоровье, то не стоит, ‒ усмехнулся невольно я, глядя в глаза Романовой. ‒ Можете не переживать. Спать после такого я буду спокойно, уж поверьте. Совесть меня ничуть не мучает. А с проблемами буду разбираться по мере их поступления.

‒ Ты в курсе, что ненавистников у тебя сейчас стало только больше? ‒ весело заметил цесаревич. ‒ И теперь неизвестно, чем закончится вся эта катавасия после твоего пробуждения. Сразу три императора требуют тебя выдать.

Крыло беса мне в зад. Нашел чем удивить…

‒ Грозят всеми карами небесными, вплоть до новой войны, правда, дед непоколебим, ‒ тотчас продолжил Романов. ‒ Своё слово он уже сказал, поэтому вскоре тебя будет ждать очередная беседа. Но и это еще не всё. С десяток князей хотят, чтобы тебя казнили и среди них есть боярские. Ведь, самое отвратное это то, что своим поступком ты нарушил несколько конвенций.

Тоже неудивительно. Это общество анонимных злопыхателей, недругов и нытиков образовалось давно.

‒ Правда, и заступников у тебя тоже хватает, граф. Мнения на ваш счет разделились, ‒ обворожительно улыбнувшись, добавила Романова. ‒ Не так ли, Алина? Прасковья?

На замечание Виктории обе девушки лишь смущенно кивнули, но смотреть мне в глаза всё также отказывались.

До чего же вы глупые. А вот в стариках я не сомневался. Они оба мне обязаны.

Рот Ростислава вновь открылся, чтобы что-то произнести, однако в следующий миг секундную тишину прервала мелодия, что доносилась из его внутреннего кармана. От неожиданности парень резко нахмурился, но на звонок ответил, хватило толики концентрации, чтобы понять, кто звонил, ведь с каждым пройденным мигом лицо Романова мрачнело всё сильнее, однако тот до самого конца молча выслушивал все приказания отца и в то же время не сводил с меня своих цепких глаз.

Что ж, похоже, начало моих бед только что было положено.

‒ Хорошо, отец, ‒ сквозь зубы процедил цесаревич, да делал это так нехотя, что можно было услышать тихий скрежет и треск челюсти. ‒ Я подчинюсь. Да. Сию же… секунду! ‒ через силу произнес он, прерывая звонок.

Пару вдохов стояла напряженная тишина, однако всё это время Ростислав размышлял над вышесказанным, а после глубоко выдохнув тот устало потёр глаза и вновь посмотрел на меня, а после на ничего не понимающую Голицыну и мрачную сестру.

‒ Нам пора, ‒ тихо отчеканил он, поднимаясь с кресла. ‒ Приказ отца и деда о срочном возвращении домой. Прости, Захар.

‒ Не извиняйся, всё и так было понятно, ‒ усмехнулся равнодушно я.

‒ Даю тебе слово Романова, ‒ вдруг взбеленился юноша. ‒ Я сделаю всё, чтобы помочь тебе. Обещаю, Захар, тебя не казнят.

‒ Не стоит, ‒ отрицательно махнул я рукой. ‒ Лучше не лезь. Я сам во всём разберусь.

‒ Уходим! ‒ и с трудом развернувшись на месте, тот зашагал прочь из кабинета.

Чуть мне поклонившись за ним почти сразу последовала понурая Марина, и лишь Виктория, прежде чем уйти, успела бросить на меня пристальный изучающий взор, а затем как бы невзначай скосила глаза на оставшихся в кабинете боярышень.

‒ Прасковья, если тебе не сложно, то ты не могла бы позвать Хельгу? ‒ негромко проговорил я стоя у окна, развеивая возникшую тишину и глядя как кортеж Романовых отчаливает прочь от усадьбы. ‒ У меня для неё есть небольшое приказание. Я бы и сам мог, но боюсь ковылять буду до...

‒ Да, конечно, ‒ тотчас спохватилась девушка, резко вскочив на ноги, не дав мне договорить до конца. ‒ Я мигом…

Не прошло и пары секунд, как княжна скрылась за дверями, а миг спустя я вновь оказался в тёплых объятиях, бросившейся ко мне Алины.

‒ Прости, Захар, прости… ‒ чуть не плача зашептала тихо Трубецкая, прижавшись ко мне всем телом и уткнувшись головой в грудь. ‒ Если бы мы туда не полезли, ты бы…

‒ Хватит, Алиша, меня это начинает утомлять, ‒ вкрадчиво и с лёгким холодком изрёк я, нежно коснувшись подбородка девушки и мягко его приподнимая, чтобы встретиться с ней взглядом. ‒ Сильно скучала?

‒ Безумно… ‒ горько сглатывая закивала княжна с расцветающей улыбкой на губах, а после робко протянула свою руку к моей голове, пальцами касаясь осунувшегося и исхудавшего лица. ‒ Безумно сильно…

Стоило склонить голову гораздо ниже, как Алина резко привстала на носочки и со страстью припала к моим губам в долгом и затяжном поцелуе.

‒ Спасибо, ‒ тяжело дыша и шепотом, проговорила девушка, глядя мне в глаза, а затем, прикрыв веки, головой прижалась к груди. ‒ Спасибо, что вернулся.

‒ Хельга говорит, что ты и Прасковья часто меня навещали? ‒ между делом полюбопытствовал я, мягко прижимая тонкий девичий стан к себе.

‒ Да, ‒ со счастливой улыбкой в голосе призналась девушка, которая моментально поблекла. ‒ Куня считает себя виноватой. Ведь это была её идея.